Энтони Олперс - Дельфины
А когда юноша прыгал из лодки в море, дельфин плыл рядом с ним, бок о бок, касаясь своей головой головы юноши. Глядя на то, как они плыли, ты бы сказал, что дельфин хочет поцеловать и обнять человека. Когда же они приближались к берегу, юноша обнимал рукой шею дельфина и взбирался на его мокрую спину. И с радостью принимал дельфин юношу и нес его, куда бы тот ни пожелал — в открытое ли море, просто через бухту или к берегу: дельфин подчинялся любым приказам. Ни один жеребенок не будет так слушаться наездника, ни одна собака, обученная повиноваться приказам охотника, не будет так послушно следовать за ним, никто из слуг не будет так беспрекословно выполнять волю хозяина, как славный дельфин выполнял желания юноши, без всякой упряжки или узды. И не только самого хозяина, но и любого, по его слову, согласен был носить на спине дельфин, не отказываясь, ни от какого труда во имя любви к юноше.
Такова была его дружба с мальчиком, пока тот был жив; а когда смерть унесла его, безутешный дельфин искал у берега друга своего детства: казалось, слышались стенания плакальщика — такое безысходное горе звучало в этом голосе. Не откликался дельфин на зов жителей острова и не принимал пищу, которую они ему предлагали.
Вскоре он совсем исчез из этих вод, и никто больше не видел его и никогда уж не возвращался он на это место. Нет сомнений, что дельфин не смог пережить смерть мальчика и вскоре последовал за своим товарищем».
В то же самое время, когда древние греки и римляне с удовольствием рассказывали истории о дельфинах, наделяя их человеческими добродетелями, некоторые авторы начали описывать дельфинов, приводя фактические данные о наблюдениях над природой этого животного, функциями его организма, его жизнью и повадками.
Цивилизация вывела греков и римлян из полумрака темных веков, когда легенды владели умом человеческим. Любознательность и здравый смысл философов развили у них научный образ мышления, когда объяснение явлениям ищут в самих фактах, а не в поэтическом вымысле. Одним из первых и самым великим из всех авторов, которые с научных позиций описывали животных, был Аристотель, живший в IV в до н. э. В своей «Истории животных» он приводит многочисленные данные о дельфинах, свидетельствующие о точности и тонкости его наблюдений.
Аристотель ясно представлял себе разницу между дельфином и рыбой. Он не пишет, видел ли он когда-нибудь дельфина вблизи или анатомировал его. Однако он знал, что у дельфинов есть легкие и дыхательное горло, а не жабры, что их детеныши рождаются живыми, как у четвероногих или человека, и они кормят их молоком; что у дельфинов есть «кости и нет спинного хребта, как у рыб», и что хоть у них ушей не видно, они слышат звуки в воде. Аристотель писал, что дельфины издают писк, когда их вытаскивают из воды, он отмечал скорость их плавания и описывал их высокие прыжки в воздух.
Сведения о жизненном цикле дельфина, которые Аристотель приводит, в основном верны. «Детеныши дельфинов растут быстро, — писал он. — Беременность длится у них десять месяцев. Детеныши рождаются только летом и никогда в другое время года. Детеныш остается с матерью достаточно долго; вообще дельфин отличается проявлением сильной родительской привязанности. Дельфины живут долго; известно, что некоторые жили дольше двадцати пяти лет, а некоторые даже до тридцати; рыбаки иногда делают отметины на хвостах дельфинов, а потом отпускают их снова в море, и таким способом определяют возраст животного».
Поскольку Аристотель писал научную книгу, он не включил в нее легенды. Он лишь упоминает о существовании рассказов о дружеском расположении дельфина к человеку, не говоря, верит ли он им сам. Он пересказывает только одну историю, иллюстрирующую привязанность дельфинов друг к другу.
«Среди моряков и рыбаков ходит много рассказов о дельфинах, об их мягком и добром нраве, об их нежной дружбе с детьми — в Тарасе, Карий и других местах. Существуют рассказы о том, что однажды, когда у побережья Карий поймали и оглушили дельфина, вся стая дельфинов вошла в бухту и оставалась там до тех пор, пока рыбаки не отпустили пленника, после чего стая удалилась».
Аристотель приводит еще один пример их взаимной привязанности, который раньше некоторые авторы считали чистейшим вымыслом, но который таковым не является.
«Однажды заметили стаю дельфинов, взрослых и детенышей, а на небольшом расстоянии от них плыли два дельфина, они поддерживали на своих спинах под водой тело мертвого дельфиненка, не давая ему утонуть, желая, очевидно, уберечь его от челюстей какой-нибудь хищной рыбы».
Через несколько веков после Аристотеля в манере, которую нельзя назвать строго научной, о дельфинах писали Плиний Старший и Оппиан; причем для обоих, несомненно, «История животных» Аристотеля была настольной книгой. Плиний сообщал в своих трудах очень много разнообразных сведений, но его описания поверхностны, и он частенько искажал факты (он не был так скрупулезен в их передаче, как Аристотель), а Оппиан был склонен украшать истину поэтическим вымыслом.
Вот что писал Плиний в своей «Естественной истории», повторяя с небольшими собственными добавлениями Аристотеля.
«Обычно они плавают парами, муж и жена. Детенышей они рождают через десять месяцев, летом, иногда даже двоих. Они кормят детенышей молоком, как киты, и поддерживают их, пока они слабые, вообще же они долго еще сопровождают их, даже взрослых, так велика их привязанность к потомству. Растут они быстро, и полагают, что они достигают своих размеров к десяти годам. Живут они примерно тридцать лет. Это проверили и доказали, сделав зарубку на хвосте.
Они исчезают на тридцать дней, когда восходит Сириус (В действительности, очевидно, это относится к созвездию Дельфина, которое заходит, когда восходит Сириус. Это списано с Аристотеля. — Прим. ред.), и прячутся где-то под водой. Они имеют обыкновение по непонятным причинам выбрасываться на сушу, но не умирают сразу, как только оказываются на земле — они погибают, если закрыто их дыхало. В отличие от языка любого другого морского животного, язык дельфина подвижный, короткий, широкий и весьма напоминает свиной. Голос дельфина звучит как человеческий стон; у дельфинов крутая изогнутая спина и поднятое кверху рыльце, за что им дали кличку „курносые“, и они удивительным образом откликаются на нее, причем охотнее, чем на любую другую».
Плиний понимал, что дельфины — животные общественные. Передавая рассказ Аристотеля о случае на побережье Карий, он пишет:
«У них существует как бы собственный общественный союз». Скорость дельфина Плиний описывает точно следуя Аристотелю: «самым быстрым из всех животных, причем не только морских, является дельфин. Он быстрее птицы и проносится быстрее дротика. Вот какой факт особенно свидетельствует об их скорости: когда подстегиваемый голодом дельфин мчится за добычей и слишком надолго задерживает дыхание, он потом, чтобы сделать вдох, как стрела из лука летит вверх и выскакивает из воды с такой силой, что часто перепрыгивает через паруса».
Это звучит совершенно неправдоподобно, однако корабли в то время были совсем невысокими, и, как сообщает Конор О'Брайен в книге «Через три океана», известен случай, когда дельфин перепрыгнул утлегарь большой яхты. Только проделывают это дельфины ради забавы, а не потому, что им нужно сделать вдох.
У Плиния и Аристотеля есть и другие интересные замечания о дельфинах, но к ним я вернусь позже, когда буду говорить о том, что сегодня известно об этих животных.
В своей поэме «Алиэвтика» Оппиан, как и Плиний, смешивал факты и вымысел. Римляне или греки не могли, опираясь на слухи и сведения, полученные от рыбаков и мореплавателей, воссоздать историю жизни дельфина от рождения до смерти; естественно, это стало возможным только в двадцатом веке. Однако как некоторые из сообщаемых ими фактов нельзя считать достоверными, так и кое-что из вымысла не было чистым вымыслом, поскольку многое совпадало с истиной, причем они сами об этом не знали. Легенда о происхождении дельфинов, о которой я уже упоминал, сама по себе является наглядным примером такого совпадения.
«Никогда еще не было создано ничего более божественного, чем дельфины, — пишет Оппиан, — потому что когда-то они были людьми и жили в городах среди других смертных; однако по велению Диониса они сменили землю на море и приняли облик рыб».
Дельфины принадлежат к отряду теплокровных животных, называемых китообразными — в него входят киты, дельфины и морские свиньи, — которые являются водными животными, а не рыбами. И, как известно нам, но чего не знали древние греки, далекие предки китообразных обитали на суше.
Миллионы лет назад, когда сама земля была совсем непохожа на ту, которую мы знаем сегодня, все живое зарождалось в море. Первые живые организмы могли существовать только в воде. Из них развились рыбы, а еще позже от рыб произошли существа, которые вышли из воды на сушу и у которых в последствии появились конечности. Эти первые земные существа производили потомство так же, как рыбы, — они откладывали яйца, из которых в воде должны были вылупляться детеныши. И поскольку им необходимы были и земля и вода (как лягушкам по сей день), мы называем их амфибиями (земноводными). Затем появились рептилии, а миллионы лет спустя — птицы; и те, и другие не были в такой зависимости от воды, как их предки, поскольку их яйца снабжены, образно говоря, «личным» бассейном для выведения потомства. Примерно в то же время, что и птицы (во всяком случае, несколько миллионов лет назад), из рептилий развились животные нового вида, рождавшие живых детенышей и кормившие их молоком, как животные, которые окружают нас, и как мы сами. Это были млекопитающие.
