Вадим Радаев - Как организовать и представить исследовательский проект. 75 простых правил
Нужно ли подчеркивать оригинальность проекта
Определение границ объекта не является особо сложной задачей, просто она часто выпадает из процесса продумывания нашей работы. Не сложна в своей основе и следующая задача – определить ключевые понятия, предложить язык, который мы собираемся использовать. Скажем, задуман проект по изучению «новых бедных». Не следует обольщаться насчет того, что все окружающие должны знать, кто входит в эту группу. В любом случае, необходимо показать, кого называют «новыми бедными» и как возникло это понятие. Следует исходить из того, что большинство наших читателей и слушателей, даже если речь идет о профессиональных экспертах какого-нибудь фонда, не погружены в содержание нашей проблемы. Читатель вообще не должен знать больше нашего. Наоборот, это мы должны ему что-то объяснять. И если мы пробежим мимо исходных, самых простых вещей, читатель с той же легкостью, обойдя нас на первом повороте, пробежит мимо вещей более сложных.
Откуда берутся определения основных понятий? Выдумываются нами из головы? Отнюдь, они связаны с методологической базой исследования, с именами тех классиков и современников, к которым мы собираемся апеллировать, и теми традициями, которые служат для нас основанием. Наш понятийный аппарат формируется на базе каких-то источников, и почему бы нам эти источники не выявить. Прежде всего это нужно нам самим. Конечно, мы читали много книг и испытали на себе многие влияния, но какие-то из многочисленных традиций, видимо, нам более близки. Именно с ними в первую очередь мы собираемся работать, использовать для разработки инструментария и последующей интерпретации данных. Выделив эти источники творческой энергии для себя самих, мы должны открыть их другим.
В проектных заявках и в научных статьях многие зачастую стремятся всячески подчеркнуть оригинальность и новизну своего исследования. Это в немалой степени подогревается и внешними требованиями со стороны фондов, журналов, диссертационных советов. Не будем углубляться в сложный вопрос о том, в какой степени возможна и необходима новизна в социальном исследовании, если речь идет о чем-то большем, нежели отыскивание новых фактов. Ограничимся простым советом. Самовосхваления в стиле «Моя работа глубоко оригинальна, по данной теме фактически ничего не сделано» выглядят, во-первых, неумно, а во-вторых, подозрительно. Подозрения могут возникать как по поводу нашего психического здоровья (мания величия мало кому шла на пользу, хотя исключения, конечно, имеются), так и по поводу нашей образованности (точнее, ее отсутствия). Каждому эксперту известно, что «гениальные открытия», почти без исключений, совершаются малообразованными энтузиастами и маргиналами, при приближении которых лица представителей профессионального сообщества каменеют, а сами профессионалы становятся изысканно вежливый:. Чтобы избежать подобной угрозы, лучше последовать такому правилу.
Правило 7. Нужно подробно и тщательно доказывать свою неоригинальность, вписывая поставленную проблему в существующие концептуальные контексты.
Мы часто заблуждаемся не только по поводу величия собственных работ, но и по поводу критериев, по которым эти работы оцениваются другими людьми. Культивируется заблуждение, что главным условием положительной оценки проекта представителями экспертного сообщества является его принципиальная новизна. Множество способных людей теряло ориентиры в этом «проклятом» месте. А ведь экспертам нужно было совсем другое: они хотели понять, являемся ли мы частью их профессионального сообщества, можем ли говорить на понятном профессиональном языке, разделяем ли правила поведения, принятые в данном сообществе, способствует ли наша работа его воспроизведению, поддерживает ли традицию. Иными словами, эксперт должен определить, следует ли нас пустить на порог и предложить пообедать. А если, помимо упомянутых свидетельств, мы способны предъявить еще и некоторую оригинальность мышления, нас примут с распростертыми объятиями.
Кто-нибудь возмущенно воскликнет: «Что это еще за проповедь конформизма в священном храме науки, обращающая наши помыслы к невиданным доселе свершениям…» Вполне разделяя эту боль, сообщу о печальном известии: таковы профессиональные сообщества, они достаточно фригидны и относительно замкнуты. А необузданным гениям приходится всю жизнь стучаться в запертые ворота или искать другие сферы приложения сил.
Чтобы избежать разочарований, совершим маленький шаг навстречу: покажем, что мы понимаем друг друга, причем не мимикой и жестами, а спокойным письменным словом. Настроим мысли собеседника на нужную волну и заставим их резонировать.
И, наконец, разве ссылки на традицию и приписывание к традиции растаптывают наши амбиции? Нет, они их подпитывают и утверждают.
Насколько вредны гипотезы
Еще один обязательный пункт для большинства заявок или исследовательских программ – необходимо формулировать гипотезы. А, кстати, нужно ли? Не является ли стремление к постановке гипотез атавизмом эпохи зрелого позитивизма? Ведь, формулируя гипотезы до выхода в поле, мы «навязываем действительности свое особое видение», вместо того чтобы сразу идти на объект и вживаться, вчувствоваться. Многие так и считают. Оставим их в покое – нам не победить в этой борьбе, тем более оружием логических аргументов, ибо исследование-как-вживание-и-вчувствование теснейшим образом связано со специфическими стилями жизни, – а сами тем временем обратимся к вопросу о гипотезах.
Не будем пространно объяснять, что такое гипотеза. Ибо таковые объяснения присутствуют в большом количестве в специальной и не очень специальной литературе[3]. Гипотезы могут касаться основной проблемы исследования, его отдельных задач или частных связей между конкретными переменными. Их смысл от этого не меняется.
Прежде всего гипотеза – это предположение, но не о наличии или отсутствии какого-то явления. Утверждение «уровень безработицы в России достиг 12 % экономически активного населения» является предположением относительно конкретного факта, но еще не является гипотезой. Ибо гипотеза – это предположение о наличии и характере связей между признаками, будь то каузальная, функциональная или еще какая-нибудь связь. Крайне желательно, чтобы в гипотезе не просто фиксировалась связь между двумя и большим числом признаков, но и содержался объясняющий элемент. Например, мало указать на потенциальную связь между увеличением количества районных служб занятости и ростом числа безработных. Необходимо понять и характер связи между этими явлениями. То ли новые службы открывались, чтобы принять большее число страждущих, то ли страждущих стало больше, когда недалеко от дома открывшись новые биржи труда. Или, возможно, один процесс подстегивает другой.
Для традиционного экономиста формулирование гипотезы является ключевым звеном всей работы, ибо гипотетическое рассуждение закладывает основу математической модели. Обычный социолог чувствует себя в этом отношении более свободным. Будем откровенны, большинство интересных гипотез формулируются задним числом, когда получены все данные и произведены расчеты. Гипотезы превращаются в риторические формулы, способ подачи материала. Вдобавок они придают автору более значимый вид: «Мы заранее предполагали, что…» или «В соответствии с нашими изначальными предположениями оказалось, что…» Да, так действительно происходит. Но ведь это не означает, что не может быть иначе.
Программа-минимум для любого (особенно количественного) исследования – строить частные гипотезы перед анализом эмпирических Данных. Чтобы не проверять механически связь всех переменных: эта работа не столь трудна, сколько бессмысленна, она превращает анализ из творческого процесса в серую рутину. Нормальная же программа предполагает, что наиболее существенные гипотетические связи обозначены еще до начала полевых работ и встроены в исследовательский инструмент.
Нити гипотез тянутся от исследовательской проблемы. А проблема, напомним, это не указание на пустоту, а некое напряжение, которое ищет своего выхода. и ближайший выход проблема находит именно в гипотезе, которая успокаивает проблему, укладывая ее на ложе более операциональных суждений. Специфика гипотетических высказываний состоит в том, что они не снимают проблему, а предлагают модель или прообраз ее решения. Они указывают первоначальное направление, по которому мы планируем пройти свои первые шаги, еще не осознавая в полной мере всех последствий совершаемого выбора.
Не буду скрывать, я сам крайне неохотно излагал гипотезы до начала исследования, даже в тех случаях, когда они действительно были. Однако и по сей день я не теряю надежды преодолеть эту очевидную слабость.
