Клод Леви-Стросс - Путь масок
В версиях острова ленивая девушка выходит замуж за первую маску; но она лишает его средства стать предком, поскольку все мальчики, рожденные от их союза, умирают в раннем возрасте. В версиях континента, наоборот, больной молодой человек женится на дочери вождя водяных духов — тот является первой маской — и также исцеляет всех прочих, которые, благодаря его браку и вновь обретенному здоровью, смогут стать предками. Вслед за чем героиня версий острова, герой версий континента препровождаются: она — к своему отцу, а он — к матери. Итак, в версиях острова первая маска женится на близкой родственнице, не являющейся сестрой, тогда как в мифах континента герой вербует свою сестру, с которой он составляет, особенно в версии лумми, почти инцестозную близость. Эта чрезмерная близость имеет соответствие с сексуальной невоздержанностью, виновником которой, в версиях острова, оказывается один из протагонистов, по отношению к своей жене — и это несмотря на то, что оба типа сближения запрещались, в одном случае отцом героя, а в другом — братом данного индивида.
Теперь уже понятно право на существование в повествованиях странной части — рыбной ловли, на чем вдруг оканчиваются версии острова. Расположив в начале, а не в конце повествования происхождение масок и заставив их падать с неба — в противоположность версиям континента, где их поднимают из толщи воды, — версии острова буквально не знают, как же кончить. Им требуется заключение, но, будучи необходимым в этом качестве, в версиях континента оно может существовать лишь в парадоксальной форме — ловле вне воды рыб, старающихся подняться по водопаду и снова падающих в сплетенные верши. Это развитие интриги имеет точное соответствие с вылавливанием масок, расположенных в толще воды и помещаемых в срочно изготовленные для этого корзинки. Так получаем два симметричных заключения: одно, где люди ловят на удочку маски, находящиеся в воде, с тем чтобы поместить их в корзинки; другое, где сверхъестественные существа, прототипы масок, изготовляют корзинки, которые вывешивают на открытом воздухе, в соответствии с техникой рыболовства, придумываемой по данному случаю, чтобы поймать рыб, поднимающихся с помощью особых движений из воды.
Из этого анализа проистекают два вывода. Сперва установим, что легче трансформировать версии континента в версии острова, чем совершить то же действие в обратном направлении. Ибо версии континента построены логично, тогда как версии острова — нет, но обретают производную логику, в зависимости лишь от того, интерпретируем ли мы их как результат трансформации, первоначальную стадию которой изображают первые. Отсюда следует, что континентальные версии следует считать изначальными, а версии острова — производными, что подтверждает мнение специалистов по этому региону мира, помещающих источник и центр диффузии масок swaihwé в среднем течении Фрейзер, но приводящих в связи с этим довольно смутные доводы, менее убедительные, чем те, что извлечены из только что произведенного нами сопоставления. Итак, далекий от того, чтобы поворачиваться спиной к истории, структуральный анализ вносит вклад в нее.
При этом отметим гибридный характер версии сквамиш, в которой, кажется, основным предметом выступает учет древней миграции с побережья на острова.
В первоначальные времена, когда еще было очень мало людей на земле, два брата услышали шум на крыше своего дома. Они увидели человека, который танцевал, держа маску sxaixi (слово сквамиш для swaihwé). Братья пригласили его спуститься, но человек отказался и продолжал танцевать. Наконец он согласился и тут же заявил, что он старший. "Нет, — сказали братья, — ты моложе, мы были здесь до тебя". В ответ на это человек принялся танцевать, не желая остановиться. Братья, доведенные до исступления, отогнали его вниз к бухте. Там незнакомец женился на неизвестно где найденной женщине, и у них было Многочисленное потомство, наделенное живым и энергичным характером. Иногда риф, расположенный поблизости от их деревни, навещали тюлени. Когда эти животные издавали крики, то обитатели первой деревни, более удаленной от берега, прибегали, но понапрасну, ибо их соперники, находившиеся в непосредственной близости от места, к тому моменту уже всех тюленей убивали. Это положение вещей вызвало ухудшение условий существования первообитателей, у которых воцарился голод.
Среди них был колдун, придумавший хитрую уловку. Ушли месяцы, а возможно и годы, на то, чтобы изготовить искусственного тюленя. Когда он появился на реке, люди с верховья сделали вид, что от- правились на охоту. Люди с низовья, встревоженные суматохой, сперва захотели поразить ложную дичь, завлекшую их повыше. Затем она снова спустилась к низовью, увлекая за собой людей, прицепленных к веревке гарпуна, и, в свою очередь, женщин и детей, которые сложили багаж и отплыли. Деревянный тюлень направился к большому озеру. Несколько семей, чьи мужчины по ходу движения выпустили веревку, пристали к острову Купер (совсем близко от острова Ванкувер, напротив лимана Фрейзер). Те, что хорошо держались, прибыли в Нанус (немного дальше на север, на берегу острова Ванкувер). Поэтому сквамиш континентального берега дружественны к людям, живущим на другом берегу пролива. Эта версия подтверждает нашу интерпретацию. Ибо, разворачиваясь между континентом и островом, она обычно усваивает промежуточные партии. Вместо того чтобы падать с неба или возникать из глубины озера, первая маска внезапно появилась на крыше дома: между высоким и низким, именно там, где, в "акватических" версиях, герой приземляется, невольно нанося визит духам озера (см. выше, с. 30). Ее принимают два брата, образующих немаркированную пару, в которой нейтрализуется маркированная оппозиция, либо мужа и жены, либо брата и сестры. Хотя все еще как бы небесного происхождения, эта маска не является первопредком, поскольку братья и их сотоварищи уже обитали на земле и поскольку они играют более важную роль, чем та, весьма незначительная, приписываемая версиями острова одному-единственному индивиду, известному в качестве первого жителя. Наконец оппозиция между горизонтальной осью и вертикальной осью — и она также нейтрализуется, поскольку маска спускается лишь с крыши дома и поскольку охота на тюленя, полностью разворачивающаяся на поверхности моря, замещает ловлю на удочку в хтонической пучине.
Теперь перейдем ко второму пункту. Мы видели, что при переходе от континентальных версий к версиям острова финальный эпизод замещает маски рыбами (см. выше, с. 34). Несомненно, они были уже рыбами в версиях континента, но не в буквальном, а в переносном смысле, конечно, поскольку их ловили на удочку. И не потому ли маски уподоблены рыбам, буквально или фигурально, что у них значительно свисает язык? Один миф кёр-д-ален — тоже сэлиш, но происходящих из внутренней части, — говорит о духе вод, выловленном женщиной, которая приняла его язык за рыбу. Переворачивают эту аналогию — но сопоставление более или менее отдаленных мифов нередко подтверждает такого рода трансформацию — чинук, клакамас нижнего течения Колумбии, — им известна людоедка, названная "Язык", соответственно своему огненному языку, пожирательница, которую рассекают рыбы с режущим плавником. Эти рыбы принадлежат, несомненно, к семейству скорпеновых, мы еще их обнаружим позднее (с. 45). Сэлиш острова Ванкувер ведут свое происхождение от скульптуры, представляющей маску swaihwé, у которой в части, занимаемой языком, имеется рельефное изображение рыбы; тогда как от лаиллуэт до шусвап, внутри континента, предпочитают верить в акватических духов: полулюдей-полурыб. Все эти данные подсказывают двоякую близость масок swaihwé с рыбами: метафорическую, поскольку большой свисающий язык, являющийся одним из их характерных признаков, сходен с рыбой, их можно спутать; и метонимическую — ведь их вылавливают как раз за язык, за который на удочку ловят рыб: "Акватический женский монстр, — рассказывает другой миф кёр-д-ален, — остался там, с рыболовным крючком во рту..."
Наряду с другими сэлиш внутренней части мы только что упоминали лиллуэт. Нельзя утверждать категорически, что их маски, названные säinnux, соответствовали маскам swaihwé их соседей с Фрейзер, ведь до нас не дошло ни экземпляра. Во всяком случае это представляется вероятным, если учесть, с одной стороны, скульптурные столбы, обнаруженные на территории лиллуэт, в которых без труда узнаются маски swaihwé, и, с другой стороны, тот факт, что, подобно им, маски, называемые säinnux, составляли привилегию отдельных линий, носивших их по случаю потлача и представлявших ими полулюдей-полурыб. Мы вернемся к этому во второй части книги. Тем не менее миф о происхождении отличается, несмотря на некоторые аналогии: посещение сверхъестественных существ, обитателей подземного мира, дружественных к воде и могучих магов. Но вместо того что герой посещает их не по своей воле, делает их больными, затем излечивает и в благодарность получает жену, здесь именно акватические духи губят болезнью молодых людей, пришедших в надежде взять в жены их дочерей. Одному из молодых людей, наделенному магическими способностями, наконец удается помириться с хозяевами и соблазнить двух сестер благодаря своей блестящей коже, нежной на ощупь. Это — противоположность проказе, хотя впоследствии он превращается в старика калеку, которого одна из его супруг — единственная, оставшаяся верной, — переносит в корзине.
