Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Говоря о завершенном проекте трудов Бём-Баверка, вне которого он издал всего несколько упомянутых ниже работ, необходимо назвать еще одно произведение, значение которого проистекает из параллелизма научных усилий Бём-Баверка и Маркса. Это критика Маркса, опубликованная после появления третьего тома «Капитала» в мемориальном сборнике, посвященном Карлу Кнису (Берлин, 1896; опубликован на русском в Санкт-Петербурге, 1897, на английском в Лондоне, 1898), под названием «К завершению марксистской системы». У Маркса было бессчетное количество критиков и апологетов — больше, чем у любого другого теоретика, хотя Бём-Баверк, пожалуй, догоняет его — но большинство из них страдают двумя недостатками. Либо интересы критиков лежат вне научной сути работ Маркса, и они уходят в сторону вопросов, не имеющих к ней отношения — исторических, политических, философских и так далее — либо эти критики не соответствуют масштабу автора и его трудов. Именно поэтому критика Бём-Баверка так ценна: он концентрируется на сути и только на ней, и каждая строчка демонстрирует мастерство автора; величие объекта критики соответствует величию критика. Поэтому написанная Бём-Баверком критика Маркса занимает почетное место среди его трудов и навсегда останется лучшей критикой теоретического содержания системы Маркса. Впрочем, я не имею возможности остановиться на ней подробней.

По классификации Оствальда Бём-Баверка можно квалифицировать как типичного «классика»: его работы написаны прямо, без изысков, сдержанно. Автор предоставляет предмету говорить за себя и не отвлекает внимания читателя красочными фразами. В этом и кроется секрет эстетической притягательности его литературной манеры: он подчеркивает логическую форму идей четко, но ненавязчиво. При этом у него собственная яркая манера письма, и любую его фразу можно узнать вне контекста по синтаксической упорядоченности. Его предложения — безупречно высеченные мраморные блоки — часто бывают длинными, но никогда — запутанными. Чувствуется некоторое влияние официального-административного языка, даже местами юридический стиль выражения. Но они не раздражают; наоборот, оказывается, что официальный язык обладает своими достоинствами, которые в умелых руках не лишены действенности. Выразительность и «температура» изложения Бём-Баверка неизменно соответствует цели повествования: он задумчив и спокоен в изложении аргументов, полон энергии и остроты в решительных отрывках и в заключении. Автор отказывается скрывать структуру своего изложения и неизменно четко обозначает паузы. Игра слов отсутствует, и почти нигде нет той очаровательной живости — я бы назвал ее даже игривостью — которая была так характерна для речи автора в личной беседе. Однако даже в жестких рамках сдержанности зачастую тексты Бём-Баверка поднимаются до риторического эффекта, и нередко ему удается найти удачный оборот и незабываемое слово или выражение.

Охарактеризовать методологию Бём-Баверка можно всего несколькими словами. Метод, который в его умелых руках так блестяще работал, определялся характером его задачи и его личными предпочтениями. Задачей было описание наиболее общих законов, которые проявляются в любой экономической системе, в любое время и в любой стране. Существование таких законов всегда и везде проистекает из сущности экономической деятельности, а также из объективной необходимости, определяющей эту деятельность. Таким образом, суть задачи носит преимущественно аналитический характер. Для ее решения не нужно отдельно собирать факты — необходимые основные факты экономической деятельности просты и знакомы нам из практического опыта; они везде одинаковы, хотя и принимают разные формы. В любом случае, задача сбора фактов блекнет перед необходимостью их осмыслить и выявить их предпосылки. Сделать это можно только мысленно изолировав интересующие нас факты и абстрагировавшись от множества несущественных вопросов. Получившаяся теория действительно будет абстрактна, отделена от текущей реальности пропастью гипотез, как и любая другая теория; но она будет так же реалистична и эмпирична, как теория в физике. Разумеется, применение такой теории или проведение конкретных подробных исследований потребует обязательного систематического сбора нового фактического материала. Однако поскольку Бём-Баверк стремился только обозначить контуры внутренней логики экономического процесса, и его не интересовало ни применение, ни подробные эмпирические исследования, он использовал метод рассуждения, теоретического анализа. Его личные предпочтения подсказывали ему тот же метод.

Бём-Баверка интересовала проблема и ее решение, а не обсуждение метода. Прирожденный ученый, он настолько ясно понимал, какой метод требуется для решения той или иной группы задач, что общие методологические рассуждения ему были скучны, и он редко прибегал к ним. Первые два упоминания о методе, встречающиеся в работах Бём-Баверка, ясно формулируют его мнение по этому поводу: «Пишите о методе мало или не пишите вовсе; вместо этого работайте активней со всеми доступными методами»2. В третьем издании он адресует методологическое предостережение группе французских социологов, членов Международного института социологии, по случаю избрания его президентом этого института. Это предостережение опубликовано в Revue Internationale de Sociologie (20e année, 1912) под заголовком «Несколько не слишком новых замечаний по старому вопросу». Написанное спокойным тоном, прекрасным слогом, со скромной честностью, оно заслуживает всестороннего внимания, в особенности веское и бесконечно уместное предупреждение о том, что, если социология в ближайшее время не найдет своего Рикардо, она неизбежно породит своего Фурье. И, наконец, в «Задачах теории цены», — дополнении к третьему изданию «Позитивной теории», есть методологический раздел, где Бём-Баверк возражает немецким теоретикам, которые отрицают возможность существования общей теории цен.

Все эти произведения имеют определенную оборонительную цель. Они не являются самоцелью и не задумывались как эпистемологические исследования, на которые у человека, стремящегося к определенному результату, не хватило бы времени. Отсутствие у Бём-Баверка вкуса к утонченности формы и выражения, которой наслаждаются иные умы, может быть объяснено его местом в истории нашей науки. Он был одним из тех пионеров в своей области, которых интересовала только сущность их предмета, которые оставляли производить «усовершенствования» эпигонам. Бём-Баверк был архитектором, а не дизайнером интерьера, первопроходцем, а не салонным ученым. Именно поэтому его не слишком волновало, можно ли действительно вести речь о причине и следствии, или только о функциональных отношениях. Поэтому он временами пишет об относительно малых количествах, в то время как, строго говоря, нужно было бы писать о бесконечно малых величинах. Поэтому он использует термин «предельная полезность» для обозначения и дифференциального коэффициента, и произведения этого коэффициента на величину приращения. Поэтому он не смог дать исчерпывающего определения формальных характеристик функции полезности, которая у него предстает как дискретная шкала полезности. И поэтому его теория цены выглядит рядом с теорией лозаннской школы как фигура древнего тевтонца рядом с придворным Людовика XV. К примеру, свои предположения относительно формы функций он излагал в виде таблиц. Но все это не имеет никакого значения — будущее сгладит неровности. Для Бём-Баверка значение имели только фундаментальные принципы, и своим собственным способом он разработал их лучше и эффективней, чем мог бы любым другим. Его теория цены по-прежнему превосходит все существующие теории и лучше их разрешает фундаментальные задачи и трудности.

В связи с этим характерной выглядит позиция Бём-Баверка в отношении социологии. Следуя отчасти необходимости возделывать свежевспаханную почву, а отчасти двигаясь по пути наименьшего сопротивления, многие экономисты устремились в социологию; эта утечка мозгов объясняет многие особенности немецкой экономической науки. Бём-Баверка течение не захватило: он хотел оставаться только экономистом. И будучи экономистом он боялся за будущее своей науки, наблюдая, как родственные дисциплины, отстающие от экономической науки по методологии и по содержанию так же, как сама экономическая наука отставала от естественных наук, крадут у нее людей и приносят с собой журналистский стиль письма, характерный для наук, которым не хватает экспертного знания. Бём-Баверк был слишком обстоятелен, чтобы удовлетвориться предложенными новыми стимулами, которые не могли не затронуть также и экономическую науку, и в результате навсегда остался чуждым для разнообразных социологических школ своего времени. Он понимал, что для достижения настоящего успеха лучше ограничиться узким полем деятельности и терпеть упреки в узости, вместо того чтобы вяло перелетать от одной темы к другой.