После хорошей войны - Марк Семёнович Солонин
Начиная по меньшей мере с августа 1940 года Генеральный штаб РККА разрабатывал оперативные планы, в которых однозначно и прямо ставилась задача полной оккупации всей территории Финляндии (включая столицу государства - Хельсинки), полного разгрома и уничтожения финской армии. Что примечательно - в тексте этих «Соображений» и «Директив» не нашлось места даже для формальных оговорок о том, что планы вторжения разрабатываются на случай нарушения Финляндией условий мирного договора или же появления на территории Финляндии немецких войск.
И поэтому нам вовсе не обязательно искать и изучать какие-то «секретные файлы» для того, чтобы понять, каким было отношение народа и правительства Финляндии к начавшейся войне между Германией и СССР. В адрес «великого соседа» прозвучали тысячи проклятий и пожеланий скорейшего разгрома.
Однако эмоции эмоциями, а вопрос о реальном вступлении Финляндии в войну был гораздо серьезнее.
Никакого публичного, открытого договора между Финляндией и Германией не было. Финляндия не присоединилась к Тройственному пакту и не вела (в отличие от СССР) переговоров о таком присоединении. С другой стороны, не подлежит сомнению факт секретных военных переговоров, в результате которых было достигнуто соглашение на пропуск четырех немецких дивизий через финское Заполярье к советской границе и участие одной финской пехотной дивизии в совместном с немцами наступлении на Кандалакшу. Кроме того, Финляндия предоставила свои аэродромы для базирования германских самолетов-разведчиков, а возможно, и сама участвовала в разведывательных операциях над и на территории СССР.
Таким образом, по состоянию на 24 июня 1941 года сложилась ситуация, которая по большому счету не устраивала ни германское, ни финское руководство. В Берлине считали, что от Финляндии они получили слишком мало, командованию вермахта нужно было не ритуальное участие одной финской дивизии в операции на удаленном и малозначимом театре, а полномасштабное наступление финской армии на Ленинград. Узкий круг финских руководителей, которые за спиной народа и парламента вели тайные переговоры с нацистами и договорились до участия финской армии в войне на стороне Гитлера (и в данном случае уже не важно - одна дивизия, десять дивизий или один батальон), не мог не понимать, что они зашли слишком далеко. Гораздо дальше, чем возможно и допустимо в демократической стране, каковой была предвоенная Финляндия.
20 июня президент страны Ристо Рюти встречался с депутатами социал-демократической фракции (85 мест в парламенте из 200) и заверил их, что финские войска не будут использованы для нападения на Советский Союз. Накануне этой встречи, 19 июня, лидер социал-демократов, один из влиятельнейших политиков страны Вяйне Таннер (министр иностранных дел во время Зимней войны) на совещании руководителей профсоюзов заявил: «Наши войска будут использованы лишь для обороны страны, но не для наступательных действий». И вот после этого становится известным факт появления многотысячной группировки немецких войск на севере Финляндии.
Заседание финского парламента было назначено на 25 июня заранее, вне всякой связи с советскими бомбардировками. На этом заседании правительству предстояло дать объяснения, и ожидавшийся жесткий разбор полетов вполне мог закончиться отставкой кабинета. В такой ситуации бомбардировка финских городов советской авиацией стала ошеломляющим подарком для сторонников «жесткого курса». Подарок был столь ценным и столь своевременным, что неизбежно возникает вопрос: а была ли эта случайность случайной? Другими словами, где - в Берлине или в Хельсинки находился тот пресловутый «секретный телефон», из которого в кабинет Сталина поступила дезинформация о перебазировании в южную Финляндию «лучших частей люфтваффе» и запланированной немцами бомбардировке Ленинграда?
Сокрушительный провалИ в заключение несколько слов о реальных результатах «сокрушительных ударов по аэродромам немцев в Финляндии». Бомбардировочные части ВВС Северного фронта, имевшие на вооружении не менее 280 исправных самолетов и более 400 боеготовых экипажей, выполнили 25 июня 1941 года порядка 130 самолето-вылетов. По аэродромам, на которых фактически базировались финские истребители, отбомбились (или хотя бы пытались это сделать) не более 30 самолетов. Ни один самолет противника не был уничтожен ни на земле, ни в воздухе. К аэродромам базирования финских бомбардировщиков и звена немецких дальних разведчиков (Сиикакангас и Луонетъярви) не было произведено ни одного вылета.
Прикрытия бомбардировщиков истребителями не было вовсе. В результате 19 бомбардировщиков сбито финскими истребителями. Один СБ был сбит при возвращении советскими истребителями, еще один бомбардировщик безвозвратно потерян при столкновении двух самолетов в воздухе. 26 июня бомбардировочные части ВВС Северного фронта ограничились одиночными разведывательными полетами над финской территорией, и на этом «первая многодневная операция советской авиации» для них фактически завершилась.
Более активно и результативно действовали ВВС Балтфлота. Правда, действия эти даже формально ничего общего с уничтожением немецкой авиации на финских аэродромах не имели. Бомбардировщики морской авиации нанесли достаточно мощные и организованные (даже с истребительным прикрытием!) удары по военно-морским базам и кораблям в портах Финского залива (Турку, Сало, Хельсинки, Котка). В течение 25 и 26 июня было выполнено порядка 140 вылетов бомбардировщиков, 27 и 28 июня налеты на порт Турку продолжились (хоть и с меньшим размахом). В результате приморская часть города была практически полностью разрушена, повреждены портовые сооружения и промышленные предприятия. На аэродроме у города Турку был уничтожен один финский бомбардировщик (по странной иронии судьбы им оказался трофейный советский СБ), несколько финских истребителей получили повреждения в воздушных боях. Безвозвратные потери ВВС Балтфлота за время операции составили три самолета.
Третья война
Сталин не хотел войны с Финляндией. Все, что мы сегодня знаем о Сталине, позволяет утверждать, что он не любил войну, и то, что можно было взять обманом, хитростью или угрозами, забирал мирным путем.
Нет оснований сомневаться в том, что Сталин согласился бы осуществить аннексию Финляндии тем же способом, каким были аннексированы и включены в состав СССР Эстония, Латвия и Литва. Но финны уперлись, и Советский
