Щупальца длиннее ночи - Такер Юджин
Они написаны неизвестными и забытыми авторами, большинство из которых сошли с ума или загадочно исчезли. Сами книги непросто найти; если кому-то повезет, в библиотеке Мискатоникского университета есть старая пыльная копия (хотя вы, скорее всего, обнаружите, что она таинственно пропала). Вряд ли кто-нибудь упомянет их, когда его случайно спросят: «А что ты читаешь? — Пустяк, „Некрономикон“». Если их вдруг упоминают, то со зловещей серьезностью. Напускающий жути «Некрономикон», запретная Книга Эйбона, богохульный De Vermis Mysteriis.
Мысль о том, что человек может сойти с ума из-за книги, кажется фантастичной, даже абсурдной — особенно сегодня, поскольку сами книги, похоже, растворяются в пространстве косвенных ссылок. Мы настолько привыкли к тому, что книги нужно поглощать ради информации, которую они содержат, что вряд ли допускаем возможность того, что книги могут сами поглотить нас. «Библиомания, или книгопомешательство» (1809) Томаса Фрогналла Дибдина использует квазимедицинский диагноз для описания людей, в буквальном смысле поглощенных книгами, одержимых не только их содержанием, но и их материальностью: «Во-первых, существует страсть к изданиям большого формата; во-вторых, к неразрезанным изданиям; в-третьих, к иллюстрированным изданиям; в-четвертых, к уникальным изданиям; в-пятых, к изданиям, напечатанным на веленевой бумаге; в-шестых, к первым изданиям; в-седьмых, к оригинальным изданиям (а не факсимильным копиям); и в-восьмых, к изданиям, напечатанным готическим шрифтом»[205].
«Анатомия библиомании» Холбрука Джексона (1930) идет дальше, указывая на ту тонкую грань, где любовь к книгам (библиофилия) оборачивается своей тёмной стороной — книжным безумием (библиоманией). Безумная страсть к обладанию книгами совершенно незаметно оборачивается безумной одержимостью книгами. Джексон уточняет, что верхом библиомании является — «библиофагия». «Библиофаги» настолько поглощены своими книгами, что те полностью их поглощают, встраивая их в свои анатомии, стирая все различия между буквальным и фигуральным, превращая их в неименуемое материальное «нечто», схожее с тем, что наполняет смутно читаемые страницы этих запретных книг.
Мрачные и печальные «Песни с Черной Луны» Расу-Йонг Туген, баронессы Тристеомбре. Исступленные и стигматичные «Песни для павших духом» Псевдо-Леопарди были обнаружены совсем недавно. Любопытные тома Пира Икбала «Насаженные на кол» о висцеральных и геометрических «гимнах флагеллантов». Неподвижные черные воды, которые текут через «Ночные бдения» Бонавентуры...
Фантазмы (V)
...Хрупкие и нуминозные, щупальца длиннее ночи...
