Иэн Таттерсаль - Скелеты в шкафу. Драматичная эволюция человека
Археологические находки в Дикике тоже были достаточно необычными. До этого момента самые ранние каменные орудия были обнаружены в Гоне и насчитывали 2,6 миллиона лет. Однако отложения в Дикике были куда старше, и местные исследователи были поражены, обнаружив кости млекопитающих возрастом 3,4 миллиона лет, носившие следы царапин. Судя по всему, когда-то тела этих животных были разделаны с использованием острых каменных осколков. Археологи направили все усилия на поиски орудий, аналогичных инструментам из Гоны, но до сих пор ничего не обнаружили. Существует предположение, что австралопитеки из Дикики могли разделывать туши животных с помощью острых камней, образовавшихся естественным образом. К примеру, они могли заостриться в реке за счет соприкосновения с камнями на берегу. Другая версия гласит, что отметки, похожие на порезы, могли оставить острые копыта животных, проходивших по останкам. Однако исследователи Дикики считают, что этот вариант можно исключить.
Дикикская находка заставила команду из IHO, работавшую на другом берегу в Хадаре, заново пересмотреть свои коллекции животных останков на предмет порезов. До сих пор ничего подобного найдено не было. Однако существует и еще одна серия доказательств, указывающих на возможность того, что австралопитеки и в Дикике, и в Хадаре употребляли в пищу мясо мертвых животных.
Уже некоторое время палеоантропологам известно, что все, что мы едим, оставляет химический след в наших твердых тканях, то есть в костях и зубах, которые при удачном стечении обстоятельств могут стать окаменелостями. В случае с австралопитеком особое внимание уделялось соотношению стабильных изотопов углерода, показывающих, являлся ли обладатель костей плодоядным (то есть предпочитал ли питаться частями большинства деревьев или кустов — это называют метаболическим путем СЗ) или травоядным (то есть питался ли он тропическими травами и осокой, в которых содержится изотоп С4). Если при анализе костей гоминида будут обнаружены изотопы С4, это будет означать, что он употреблял в пищу мясо травоядных животных.
Первичный анализ южноафриканских австралопитеков показал очень высокий уровень С4, что указывало как минимум на всеядность гоминидов даже в отсутствие каменных орудий. Помимо растительной пищи, в их рацион входили ящерицы, насекомые, членистоногие и детеныши антилоп. Для сравнения, современные обезьяны, живущие на открытых равнинах, имеют более высокую концентрацию СЗ. Недавние исследования восточно-африканских гоминидов показали, что переход от пищи, богатой СЗ, к продуктам, содержащим С4, произошел примерно 4 миллиона лет назад. В частности, анализ афарских австралопитеков из Хадара и Дикики выявил значительное количество компонентов С4 в их рационе. Концентрация могла меняться в зависимости от образца, но ее средний уровень со временем оставался постоянным. Возможно, Australopithecus afarensis отказался от пищи своих предков, типичной для лесных обитателей, и переключился на равнинные кормовые ресурсы. До сих пор непонятно, как такой переход мог способствовать развитию активной охоты, или собирательства мелкой добычи, например членистоногих, или поиска падали, или всех этих навыков, вместе взятых. Тем не менее что-то явно произошло, и это подтверждается царапинами на костях из Дикики.
Еще одни независимые раскопки проводились в Афаре с 2004 года Иоханнесом Хайле-Селассие, сегодня работающим в Кливлендском музее естественной истории. В 2005 году его команда обнаружила в районе Ворансо-Милле к востоку от Хадара посткраниальный скелет крупного гоминида, отнесенного к Australopithecus afarensis.
Этот австралопитек (скорее всего, мужнина), живший 3,6 миллиона лет назад, еще раз привлек внимание ученых к вопросу большой вариативности размеров отдельных особей в рамках его вида. Кроме того, он имел достаточно пропорциональные параметры тела — его задние конечности были длиннее передних по сравнению с обезьянами, но короче по сравнению с человеком. Группа Хайле-Селассие несколько недооценила приспособленность своего гоминида к лазанью по деревьям, проявлявшуюся в строении верхней части грудной клетки и передних конечностей, что не было неожиданностью, учитывая тогдашний исторический контекст. Тем не менее, несмотря на то что часть лопатки гоминида из Ворансо оказалась отломанной, строение оставшихся фрагментов этого элемента указывает на наличие у него способности лазать по деревьям, существование которой предполагала и группа из Дикики.
Озерный гоминид и плосколицый человек
В это же время в Кении тоже делались важные открытия. Еще в 1960-х годах палеонтолог из Гарварда Брайан Паттерсон нашел в месте под названием Канапои к юго-западу от южной оконечности озера Туркана верхнюю часть локтевой кости гоминида, возраст которой составлял 4 миллиона лет. В течение долгого времени этот район оставался заброшенным, пока в середине 1990-х годов Мив Лики, жена Ричарда, обратила внимание на Канапои и на отложения примерно того же возраста в местности под названием Аллиа-Бей на восточном побережье озера Туркана. В 1995 году она и ее сотрудники дали образцам, найденным в двух этих местах, общее название Australopithecus anamensis (апат на языке туркана означает «озеро»). Большую часть собранного материала составляли зубы, но среди них встречались и достаточно хорошо сохранившиеся верхние и нижние челюсти и, что самое важное, верхние и нижние части больших берцовых костей. Все эти находки были куда больше похожи на останки Australopithecus afarensis, чем на ардипитека — старейшего из известных на тот момент гоминидов. Поэтому Лики и ее коллеги заключили, что перед ними находится предок афарского австралопитека. Вскоре это заключение было подтверждено более точной датировкой окаменелых останков «озерного гоминида» — между 3,9 и 4,2 миллиона лет назад. Еще через три года, располагая большим количеством останков, группа Лики подтвердила, что их гоминид был «более примитивным», чем афарский австралопитек, и в духе господствовавших тогда теорий намекнула, что он мог занимать в генеалогическом дереве человечества промежуточное место между ардипитеком, жившим 4,4 миллиона лет назад, и более молодым Australopithecus afarensis. Впрочем, впоследствии Лики отказалась от этой мысли.
Открытие Australopithecus anamensis имело и еще один важный аспект — эта находка стала самым убедительным свидетельством бипедальности ранних гоминидов. Главную роль в определении этого сыграла часть большой берцовой кости, входящая в голеностопный сустав. Её строение указывало на то, что, когда стопа опиралась о землю, вес тела полностью переносился вниз на нее. При этом во время ходьбы колени двигались рядом друг с другом. Более того, у Australopithecus anamensis отсутствовало существенное различие в размерах клыков у самцов и самок, а эту характеристику гоминидов считал очень важной Тим Уайт. Как будто опасаясь конкуренции, авашская группа в 2006 году тоже обнаружила останки Australopithecus anamensis. Это были разрозненные фрагменты из места под названием Асса-Иссе, расположенного неподалеку от Арамиса. Датировка показала, что их возраст составлял от 4,1 до 4,2 миллиона лет. Материалы из Асса-Иссе закрепили «озерного гоминида» на позиции промежуточного звена между ардипитеком и афарским австралопитеком. Примерно в то же время хадарская группа опубликовала результаты собственного анализа и заявила о существовании единой линии развития гоминидов, постепенно изменявшейся в течение 1,2 миллиона лет и шедшей из Канапои в Аллиа-Бей, затем в Лаэтоли и, наконец, в Хадар. При этом положение ардипитека в этой хронологии оставалось неясным, а образцы из Асса-Иссе, к которым у хадарской группы, вероятно, не было доступа, попросту игнорировались. Действуя в минималистическом ключе, они выступали за «наименее ветвистое» генеалогическое древо ранних гоминидов. Они также признавали, что единственное слабое место их теории, не подтвержденное достаточно убедительными доказательствами, находилось между Аллиа-Бей и Лаэтоли, то есть между Australopithecus ammensis и Australopithecus afarensis. Более того, существовали некоторые свидетельства гетерогенности между образцами из Канапои и Аллиа-Бей, не говоря уже о гоминидах из Хадара, в отношении которых все еще велись активные споры.
Но, несмотря на повсеместное линейное мышление, в целостной теории развития ранних гоминидов начали появляться трещины. В 1986 году российский антрополог В. П. Алексеев применил к черепу ER 1470 видовое название Pithecanthropus rudolfensis. Этот знаменитый череп с плоским лицом был найден за 10 лет до этого и заставил многих палеоантропологов серьезно задуматься о предложенном Луисом Лики наименовании Homo habilis. Чем бы ни был ER 1470, он существенно отличался от всех других олдувайских находок, и в 1992 году Бернард Вуд, которому было поручено протоколировать все находки в Восточной Туркане, наконец-то осмелился высказать это в открытую. Если Вуд был прав, то ER 1470 требовалось новое имя и по правилам номенклатуры преимуществом обладал Алексеев. Таким странным и неоднозначным способом довольно плохо сохранившийся образец из Восточной Турканы превратился в эталон для целой новой группы — Homo rudolfensis. Постепенно эта идея стала набирать популярность, а к Homo rudolfensis начали относить все больше и больше материалов. Среди них была и нижняя челюсть возрастом почти 2,5 миллиона лет, найденная в Малави в 1991-1992 годах, и фрагмент нёба, обнаруженный в слое I Олдувайского ущелья в 1995 году и датированный временем 2,5 миллиона лет назад (пускай эта находка и была описана спустя восемь лет).
