Сергей Вавилов - Глаз и Солнце
Но кроме того, следует заметить, что наиболее яркими призматическими цветами являются желтый и оранжевый. Они действуют на чувства более сильно, чем все остальные цвета вместе; следующими по силе являются красный и зеленый. Синий в сравнении с ними – слабый и темный цвет, индиго и фиолетовый – еще темнее и слабее, так что в сравнении с сильными цветами они имеют малое значение. Поэтому изображения предметов должны ставиться не в фокус лучей средней преломляемости, находящихся на границе зеленого и синего, но в фокус тех лучей, которые находятся между оранжевым и желтым, там, где свет наиболее ярок и блестящ, т. е. в наиболее ярком желтом цвете, где он ближе к оранжевому, чем к зеленому. <…>
Часть II
Предложения
Предложение I. Теорема I. Явления цветов в преломленном и отраженном свете не вызываются какими-либо новыми модификациями света, производимыми различным образом, соответственно различным границам света и тени.
Предложение II. Теорема II. Всякий однородный свет имеет собственную окраску, отвечающую степени его преломляемости, и такая окраска не может изменяться при отражениях и преломлениях.
В опытах четвертого предложения первой книги, когда я отделял разнородные лучи один от другого, спектр pt, образуемый разделенными лучами, на своем протяжении от конца р, на который падали наиболее преломляемые лучи, до другого конца t, на который падали наименее преломляемые лучи, казался окрашенным таким рядом цветов: фиолетовый, индиго, синий, зеленый, желтый, оранжевый, красный, с непрерывной последовательностью постоянно меняющихся промежуточных цветов. Таким образом, было видно столько же степеней цветов, сколько было сортов лучей, различающихся по преломляемости.
Опыт 5. Я удостоверился в том, что эти цвета не изменяются преломлением, преломляя иногда одну весьма малую часть этого света, иногда другую весьма малую часть, как описано в двенадцатом опыте первой книги. При таком преломлении окраска цвета никогда, даже мало, не изменялась. Если преломлялась часть красного света, она оставалась полностью той же самой окраски, как и раньше. Это преломление не давало ни оранжевого, ни желтого, ни зеленого или синего или какого-либо нового цвета. Цвет совершенно не менялся при повторных преломлениях, оставаясь тем же самым, как и вначале. Подобное постоянство и неизменяемость я нашел также у синего, зеленого и других цветов. Также, когда я смотрел через призму на некоторое тело, освещенное какой-либо частью такого однородного света, как описано в четырнадцатом опыте первой книги, я не мог заметить какой-либо новой окраски, образовавшейся таким путем. Все тела, освещенные сложным светом, кажутся через призму неясными (как было сказано выше) и окрашенными в различные новые цвета, тела же, освещенные однородным светом, кажутся через призму не менее отчетливыми и окрашены так же, как и при рассматривании простым глазом. Их цвета совершенно не меняются преломлением в поставленной на пути света призме. Я говорю здесь об ощутимом изменении цвета, ибо свет, который я здесь называю однородным, не абсолютно однороден и благодаря его разнородности должны возникать некоторые небольшие изменения окраски. Но если эта разнородность так мала, как это может быть достигнуто опытами, указанными в четвертом предложении, то изменение неощутимо, и поэтому в тех опытах, где судьей является чувство, оно совершенно не должно быть заметно.
Опыт 6. Поскольку эти цвета неизменяемы при преломлениях, постольку же они неизменны при отражениях, ибо все белые, серые, красные, желтые, зеленые, синие, фиолетовые тела, как бумага, пеплы, сурик, аурипигмент, индиго, лазурь, золото, серебро, медь, трава, синие цветы, фиалки, мыльные пузыри, окрашенные в различные цвета, павлиньи перья, настойка нефритового дерева и тому подобные тела кажутся совершенно красными в красном однородном свете, совершенно синими в синем свете, совершенно зелеными в зеленом, и так же по отношению к другим цветам.
В однородном свете любой окраски все тела казались в точности того же самого цвета, с той только разницей, что некоторые из них отражали этот свет более сильно, другие – более слабо. Я, однако, никогда не находил тела, которое при отражении однородного света меняло бы заметно его цвет.
Из всего этого явствует, что, если бы солнечный свет состоял из одного только сорта лучей, во всем мире был бы только один цвет, и нельзя было бы получить какой-нибудь новый цвет посредством отражений или преломлений; следовательно, разнообразие цветов зависит от сложности света.
Определение. Однородный свет и лучи, кажущиеся красными или, скорее, заставляющие предметы казаться таковыми, я называю создающими красный цвет; лучи, заставляющие предметы казаться желтыми, зелеными, синими или фиолетовыми, я называю создающими желтый, создающими зеленый, создающими синий, создающими фиолетовый цвет, и так же по отношению к остальным. И если иногда я говорю о свете или лучах, как окрашенных или имеющих цвета, то не следует понимать, что я говорю философски и точно, – я выражаюсь грубо и в соответствии с теми представлениями, которые может получить простой народ, видя все эти опыты. Ибо лучи, если выражаться точно, не окрашены. В них нет ничего другого, кроме определенной силы или предрасположения к возбуждению того или иного цвета. Ибо, как звук колокольчика, или музыкальной струны, или других звучащих тел есть не что иное, как колеблющееся движение, и в воздухе от предмета распространяется не что иное, как это движение, вызывающее в чувствилище ощущение такого движения в форме звука, так же и окраска предмета является не чем иным, как предрасположением отражать тот или другой сорт лучей более сильно, чем остальные; в самих лучах нет ничего иного, кроме предрасположения распространять то или иное движение в чувствилище, в последнем же появляются ощущения этих движений в форме цветов.
Предложение III. Задача I. Определить преломляемость различных сортов однородного света, соответствующих различным цветам. <…>
Опыт 8. Я нашел кроме того, что при прохождении света из воздуха через различные соприкасающиеся преломляющие среды, как, например, через воду и стекло и затем снова через воздух (независимо от того, будут ли преломляющие поверхности параллельными или наклонными одна к другой), свет, часто исправляемый противоположными преломлениями так, что он выходит по линиям, параллельным линиям падения, продолжает оставаться белым. Но если выходящие лучи наклонны к падающим, то белый выходящий свет по мере удаления от места выхода постепенно становится окрашенным по краям. Я испытал это, преломляя свет через стеклянную призму, помещенную внутри призматического сосуда с водой. Эти цвета указывают на расхождение и разделение разнородных лучей благодаря их неодинаковой преломляемости, что явствует полнее из дальнейшего. И наоборот, остающаяся белизна доказывает, что при одинаковых падениях лучей не происходит разделения лучей выходящих и, следовательно, не существует неравенств в их общих преломлениях. Отсюда, мне кажется, можно получить две следующие теоремы.
1. Избытки синусов преломления различных сортов лучей над их общим синусом падения в том случае, когда преломление происходит при переходе из различных плотных сред непосредственно в одну и ту же более разреженную среду, положим, воздух, находятся друг к другу в данном отношении.
2. Отношение синуса падения к синусу преломления одного и того же сорта лучей при выходе из одной среды в другую составляется из отношения синуса падения к синусу преломления при выходе из первой среды в какую-нибудь третью среду и из отношения синуса падения к синусу преломления при выходе из этой третьей среды во вторую.
При помощи первой теоремы преломления лучей любого сорта, происходящие при выходе из какой-либо среды в воздух, становятся известными, если дано преломление лучей одного сорта. Если, например, желательно знать преломление лучей любого сорта при выходе из дождевой воды в воздух, то пусть при вычитании общего синуса падения из стекла в воздух из синусов преломления получаются остатки: 27, 27 1/8, 27 1/5, 27 1/3, 27 1/2, 27 2/3, 27 7/9, 28. Положим теперь, что синус падения наименее преломляемых лучей относится к синусу их преломления при выходе из дождевой воды в воздух, как 3 к 4; тогда разность этих синусов – 1 – относится к синусу падения 3, как наименьший из вышеуказанных остатков – 27 – относится к четвертому числу в пропорции, 81, и 81 будет общим синусом падения из дождевой воды в воздух. Прибавив к этому синусу указанные выше остатки, вы получите искомые синусы преломлений: 108, 108 1/8, 108 1/5, 108 1/3, 108 1/2, 108 2/3, 108 7/9, 109.
При помощи второй теоремы можно найти преломление из одной среды в другую, если вы знаете преломление при переходе из обеих этих сред в третью. Если, например, синус падения каких-либо лучей при переходе из стекла в воздух относится к их синусу преломления, как 20 к 31, и синус падения того же луча при переходе из воздуха в воду относится к его синусу преломления, как 4 к 3, то синус падения этого луча при переходе из стекла в воду будет относиться к его синусу преломления, как отношения 20 к 31 и 4 к 3, соединенные вместе, т. е. как произведение 20 на 4 к произведению 31 на 3, т. е. как 80 к 93.
