Джордж Сорос - Кризис мирового капитализма

МВФ столкнулся с проблемами, которых он никогда раньше не испытывал. Азиатский кризис имел комплексный характер, он включал валютную и кредитную составляющую. Последний компонент в свою очередь включал международный аспект и внутренний аспект, и все перечисленные элементы были взаимосвязаны. Азиатский кризис отличался от всего того, с чем МВФ сталкивался ранее: он возник в частном секторе; государственный сектор был в сравнительно хорошей форме.

МВФ применил традиционное лекарство: повышение процентных ставок и сокращение государственных расходов для стабилизации валюты и восстановления доверия со стороны международных инвесторов. Он также признал структурные изъяны в отдельных странах и навязал соответствующие условия, вроде закрытия неблагополучных финансовых учреждений. Однако программы МВФ не сработали, ибо они учитывали лишь некоторые, а не все аспекты кризиса. А так как различные аспекты были взаимосвязаны, их нельзя было лечить изолированно. Говоря конкретнее, валюты невозможно было стабилизировать, пока не решены долговые проблемы, поскольку кредиторы спешили оградить себя от риска понести убытки, когда валюта упала, а слабая валюта вела к усилению риска – так возник порочный круг.

Почему МВФ не осознал этого? Возможно, потому, что его методика была рассчитана на преодоление дисбалансов в государственном секторе, а понимание того, как функционируют финансовые рынки, оставляло желать лучшего. Это проявилось в Индонезии, где МВФ настоял на закрытии ряда банков, не предусмотрев механизма защиты вкладчиков и спровоцировав тем самым классический «набег» на банки. Финансовая паника в свою очередь ослабила решимость президента Сухарто придерживаться условий программы спасения, предложенной МВФ, которую он без того посчитал не приемлемой, поскольку она покушалась на привилегии его семьи и друзей. Перебранка между Сухарто и МВФ привела к свободному падению индонезийской рупии. Фонды Quantum также серьезно пострадали, поскольку мы покупали индонезийскую рупию примерно по 4000 за доллар, полагая, что падение закончилось после того, как в июле 1997 г. она стоила 2430 за доллар. Индонезийская рупия продолжала падать в краткосрочных сделках – более чем до 16 000, – а это отрезвляющий опыт. Я хорошо сознавал коррумпированность режима Сухарто и настоял на продаже нашей доли в индонезийской электростанции, где присутствовали финансовые интересы семьи Сухарто, только потому, что не хотел иметь с ними ничего общего. Вот так мы потеряли деньги в Индонезии, как раз когда, казалось, надо было получать прибыль.

МВФ критиковали за то, что он выдвигает слишком много условий и слишком решительно вмешивается во внутренние дела стран, которые обращаются к нему за содействием. При этом задают вопрос: какое дело МВФ до того, что режим коррумпирован, а банки и промышленность наделали слишком много долгов? Важно лишь, чтобы страна могла выполнять свои обязательства. Задача МВФ – предотвратить кризис ликвидности; а решение структурных проблем лучше предоставить соответствующим странам. Я придерживаюсь противоположного мнения. Кризисы ликвидности неразрывно связаны со структурными дисбалансами; их невозможно предотвратить, просто ссужая стране больше денег. Когда и банки, и компании наделали слишком много долгов (т.е. соотношение задолженности к собственному капиталу оказалось слишком высоким), потребовалось вливание ликвидных средств. Но беда в том, что в кризисной ситуации трудно изыскать капитал или дополнительный кредит. Единственный выход – превратить долг в капитал. Программы МВФ в Азии потерпели неудачу, так как он не настаивал на схеме преобразования долга в капитал. Фонд не то чтобы слишком вмешивался – его вмешательство было недостаточным.

В оправдание МВФ следует признать, что, видимо, невозможно было одновременно бороться с кризисом ликвидности и осуществлять преобразование долга в капитал. Международные кредиторы воспротивились бы этому, а без их сотрудничества никакая программа не может быть успешной. В то же время неспособность решить проблему долгов привела к падению валюты и непомерным процентным ставкам, в результате чего заемщики стали неплатежеспособными, а страны погрузились в глубокую депрессию. Очевидно, что речь здесь идет о системной проблеме, а МВФ – это часть проблемы, а не часть решения.

Теперь МВФ сам переживает кризис. Доверие рынка было важным элементом его успехов в прошлом, теперь он лишился этого доверия. К тому же у МВФ иссякли ресурсы. Нежелание Конгресса США предоставить дополнительные средства серьезно подорвало способность МВФ решать проблемы по мере их возникновения. К этому вопросу я вернусь в следующей главе.

В результате бурных событий в Индонезии осенью 1997 г. корейские и японские банки заняли оборонительную позицию, что подорвало доверие международных кредиторов к корейской банковской системе. Из Кореи разрушительный шар докатился до России и Бразилии, по пути задев Восточную Европу и поразив Украину. Корейские банки вкладывали средства в Россию и Бразилию, а бразильцы инвестировали деньги в России. Корейцам и бразильцам пришлось ликвидировать свои активы, а Бразилия и Россия вынуждены были повысить процентные ставки настолько, чтобы защитить свои валюты от падения. Бразилия воспользовалась кризисом, чтобы приступить к давно назревшим структурным реформам, что помогло ей удержать ситуацию под контролем, но лишь на несколько месяцев.

Международный кризис достиг кульминации в конце декабря 1997 г., когда, несмотря на программу МВФ, иностранные банки отказались возобновить свои ссуды корейским банкам. Пришлось вмешаться центральным банкам, чтобы заставить подконтрольные или коммерческие банки возобновить предоставление ссуд. Был предусмотрен и второй пакет мер спасения. Вскоре кризис стал ослабевать. Председатель Федеральной резервной системы Алан Гринспэн (AlanGreenspan) дал ясно понять, что азиатские неурядицы исключают любую возможность повышения процентных ставок, и рынки облигаций и акций воспрянули духом. Разрушительный шар остановился, не достигнув Латинской Америки, не считая первого удара по Бразилии. Корее и Таиланду повезло – там были избраны новые правительства, приверженные реформам. Положение продолжало ухудшаться лишь в Индонезии, но в конце концов и Сухарто был отстранен от власти. Вернулись охотники за дешевыми покупками; валюты окрепли; и к концу марта азиатские фондовые рынки, включая индонезийский, вернули от трети до половины потерь, выраженных в национальных валютах. Это – неплохой результат после крупного краха на рынке.

Однако это была ложная заря. За экономическим спадом последовал финансовый крах. Внутренний спрос сократился, а с ним сократился и импорт, но экспорт не расширялся, так как значительная его доля была ориентирована на страны, которые также охватил кризис. Кроме того, на экспорт шло ограниченное количество видов товаров, цены на которые из-за избыточного предложения упали. Особенно это затронуло полупроводники, на мировом рынке которых конкурировали Корея, Тайвань и в меньшей степени Япония. Экономический спад быстро перекинулся на страны, которых он поначалу не затронул. Япония вползла в период спада, а экономическая ситуация в Китае продолжает оставаться проблематичной. Снова усилилось давление на Гонконг. Падение товарных цен, особенно цен на нефть, ударило по России и другим странам – производителям сырьевых товаров.

Ситуация в Корее особенно поучительна. Вслед за преодолением кризиса ликвидности в конце 1997 г. положение с внешней задолженностью стало почти немедленно улучшаться. Потребительский спрос сократился, а значит – сократился и импорт, в торговом балансе наметилось положительное сальдо. Внешний долг по отношению к ВНП с самого начала не казался сколь-либо значительным (в 1997 г. называли цифру в 25%, но когда в 1998 г. сообщили подлинные данные, то оказалось, что он вырос до 50%), а с учетом крупного положительного сальдо торгового баланса – он стал вполне приемлемым. Пять крупных конгломератов (на которые непосредственно приходится 15% промышленного производства, а косвенно – немного больше) предприняли решительные усилия для выполнения своих международных обязательств, и кризис внешней задолженности скоро пошел на убыль. Однако положение внутри страны продолжает ухудшаться. Большинство компаний терпят убытки, и их балансы становятся все хуже. Сказанное относится к крупнейшим пяти компаниям. Рекапитализация банков происходит слишком медленно, и, вопреки снижению процентных ставок, экономика остается вялой. Растут безработица и напряженность в трудовых отношениях.

Проблема в Японии также имеет исключительно внутренний характер. Учитывая огромные валютные резервы, а также значительное и растущее положительное сальдо торгового баланса, японское правительство, казалось бы, вполне в состоянии рекапитализировать банковскую систему и оживить экономику. К сожалению, оно проводит неудачную политику. Банки должны обанкротиться, прежде чем им станут доступны государственные средства. Банкиры же делают все, что им доступно, чтобы отдалить страшный день, когда они вынуждены будут признать свои убытки. В результате возникло «сжатие кредита», которое привело к экономическому спаду, оказывающему огромное давление на другие азиатские страны.