Дмитрий Черкасов - Строение и законы Вселенной
Дело в том, что жизнь любого социума — непрерывный процесс с множеством положительных и отрицательных связей внутри социума и разнонаправленных связей с окружающей средой. Все материальные предметы, втянутые в сферу жизни социума, не являются экспонатами «музейного хранения», они активно используются, то есть имеют время применения, сферы приложения, требуют определенного ухода, модернизации, замены и, наконец, утилизации или уничтожения. Плановая цифровая система на всех уровнях государства приучает к мысли о том, что вещь важно сделать и отрапортовать о ее изготовлении, а далее о ней можно забыть: она как бы перестает интересовать кого бы то ни было. Поэтому все попытки борьбы за качество продукции в социалистическом обществе объективно были бессмысленными. Например, выпуск любых технических устройств — от мясорубки до автомобиля — производился без учета достаточного количества запасных частей и без организации сети сервисных станций, так как предприятие-изготовитель не интересовал реальный дальнейший путь выпущенной продукции. Но даже в случаях попыток наладить нормальный сервис случались парадоксы. Например, когда при Н.С. Хрущеве в 1955–1964 гг. в СССР началось строительство щитовых жилых домов из железобетона, сама несущая конструкция была рассчитана на 20 лет эксплуатации, а трубопроводы и сантехника — на 50.
При социализме на заводах станки работали 20, 30, а то и 50 лет, и это было почти правилом, несмотря на то что вело к огромным экономическим потерям. Электросети, нефте- и газопроводы, системы отопления и водоснабжения в городах и на предприятиях после пуска в эксплуатацию считались как бы вечными, так как средств и сил на их нормальное обслуживание всегда не хватало. Это обычно приводило и приводит до сих пор к ава-рийным ситуациям, с которыми «героически» сражаются, не считаясь с расходами и потерями, на порядок превышающими те сродства, которые требуются для нормальной эксплуатации подобных систем. Это происходит в любой области, где доминирует социалистический принцип хозяйствования, например, в оборонной сфере.
Катастрофа, произошедшая 12 августа 2000 г. с атомным подводным крейсером (АПРК) К-141 «Курск», стала возможной, в частности, из-за неудовлетворительного технического состояния подлодки (непроведенный профилактический ремонт после возвращения АПРК из дальнего похода, неработающий аварийный всплывающий буй и пр.), из-за недочетов при проектировании и строительстве (не предусмотрены нормальные продублированные системы спасения экипажа, отсеки выживания и пр.), а также из-за отсутствия внешних спасательных средств, уничтоженных в предыдущие несколько лет по причине отсутствия финансирования. Итог: невыделение в течение 5 лет 2–3 миллионов долларов США в год на плановое обслуживание крейсера и на поддержание готовности аварийно-спасательных служб привело к потере АПРК стоимостью в 1 миллиард долларов США, гибели 118 человек и дополнительным расходам в размере более 400 миллионов долларов США (компенсации семьям погибших, стоимость спасательной операции 14–20 августа 2000 г., операций по подъему тел и самой лодки и ее последующей утилизации).
Автор пристально следил за развитием событий как по подъему, так и по определению обстоятельств аварии «Курска», чему посвятил многочисленные публикации в периодических изданиях. Причем первая публикация имела заглавие «Трагедия — результат бардака», то есть результат несогласованных и необоснованных действий (или бездействий) всех ветвей власти. Этот вывод подтвердили контр-адмирал Н. Г. Мормуль, вице-адмирал Е. Д. Чернов и многие другие. Однако результаты следствия показали, что должных выводов ни правительство, ни руководство ВМФ не сделали, что, как это ни прискорбно, по мнению автора, может привести к повторению подобных трагедий.
Окончательный удар по социалистической экономике был нанесен в 1970-е гг. Тогда под некими благовидными предлогами государство принялось использовать амортизационные фонды на цели, отличающиеся от ремонта, модернизации оборудования и технических систем. Наступил полный крах, так как социалистическое планирование всегда велось «от достигнутого» (как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения), а последствия от сокращения или нецелевого использования амортизационных фондов сказываются не сразу и в неявном виде. Разрушение всех отраслей промышленности и сельского хозяйства приняло лавинообразный, необратимый характер, а к концу 1980-х гг. социалистическая экономика прекратила свое существование.
С объективной точки зрения, социалистический подход в экономике наиболее соответствует первобытному укладу хозяйствования охотничьих племен, живших ЛИШЬ тем, что удавалось добыть в конкретный момент существования, и не планировавших свою дальнейшую жизнь более чем на несколько дней вперед. Как в социалистическом, так и в первобытном обществах используется исключительно числовое представление о соотношении конечных элементов (например, людей в племени и убитых животных) на данный отрезок времени.
К сожалению, на этом же примитивном уровне сохраняется и переходная модель экономики современной России. Государственные служащие да и, вероятно, большинство предпринимателей приватизированного сектора, воспитанные на прежних «первобытно-социа-листических» принципах, стараются выжать максимум из имеющихся средств производства. Противоречивые законы, возможности получения льгот за взятку чиновникам любого уровня и откровенно вредоносный (на 2002 г.) налоговый кодекс лишь усугубляют ситуацию. (Автор в течение нескольких лет был консультантом при составлении договоров с европейскими странами и убедился в том, что адекватного перевода многих положений нашего законодательства на другие языки не существует.) Единственным поводом для осторожного оптимизма является то, что часть думающих экономистов всерьез озабочена надвигающейся техногенной катастрофой (признаки которой видны уже сейчас) и разрабатывает методы ее предотвращения. Однако экономическая политика центрального правительства и так называемых «региональных лидеров» (в большинстве своем старой социалистической номенклатуры, напрочь лишенной какого-либо серьезного образования или хотя бы реального понимания существующей ситуации) полностью повторяет путь экономики «развитого социализма» 1975–1985 гг. Для подобных «экономистов» всегда «неожиданно» наступают зима (и связанные с холодами аварии тепло- и энергосетей), лето (затопление жилых массивов, сход селевых потоков, разрушение дорог, плотин и мостов), «внезапно» происходят аварии на изношенных газопроводах, железных дорогах, заводах и шахтах, где сроки эксплуатации оборудования и технических объектов иногда превышают критически допустимые в несколько (!) раз, как гром среди ясного неба возникает необходимость северного завоза, нежданно-негаданно родится богатый урожай, приходит засуха и т. д. и т. п.
Вместо налаживания элементарной технической дисциплины наращиваются силы Министерства по чрезвычайным ситуациям. В настоящих условиях оно действительно оказывает неоценимую помощь, особенно в случаях спасения людей. Однако никто пока не задал простых вопросов: «Какой ценой?» и «Каковы причины массовых аварийных ситуаций?». Ведь гигантские человеческие и материальные ресурсы отвлекаются от полезной производительной деятельности и тратятся на ликвидацию того, чего можно было бы избежать. К тому же у руководителей всех уровней вырабатываются иждивенческие настроения («МЧС поможет!»), что отнюдь не способствует ни улучшению экономики, ни нормализации жизни общества.
К сожалению, полностью подтвердились самые пессимистические предположения автора. Разрушительные наводнения в Сибири в 2001 г. и на юге России в 2002 г., не превосходящие крайних значений размаха циклических природных явлений, привели к катастрофическим последствиям из-за неработоспособности гидротехнических систем. Известно, что реки, по которым идет лесосплав, надо периодически освобождать от утонувших стволов и наносов, приводящих к образованию мелей. Водохранилища заиливаются — и чем дальше, тем быстрее, а дамбы и плотины разрушаются фильтрационными потоками. Суммарный эффект ведет к катастрофам, расходы на нейтрализацию которых, не считая невосполнимых людских потерь, превосходят в десятки раз суммы, необходимые на нормальную эксплуатацию этих сооружений. Здесь мы отчетливо видим числовой подход в планировании: «Сделали — отчитались цифрами, сдали — забыли». При строительстве часто бывает перерасход средств, меняются начальство и приоритеты, появляются другие «горящие» дела и т. д. Пока все хорошо — эксплуатирующим структурам корректируют расходы в сторону уменьшения, так как гидротехнические сооружения «не сообщают» о своих нуждах, но при определенных обстоятельствах заявят о себе по полной программе.
