Шалва Амонашвили - Баллада о воспитании
Отсюда и необходимость расширения нашего сознания, оно требует новых допущений. «Чтобы получить обновлённое сознание, нужно научиться допускать. Это первое условие для развития сознания», — говорят мудрецы Востока.
Чего же не хватает нашему сознанию, чтобы оно стало расширенным? Дело вовсе не в широких знаниях, а в том, что нам нужно возвысить наше сознание от материалистического восприятия мира, и в частности, Ребёнка, до духовного. Мы не опровергнем материальный мир и материальные ценности, они существуют, мы живём в них. Но существует более важное, которое определяет материальное — это Дух и Духовность.
Все учебники традиционной педагогики хором будут нас наставлять, что воспитание определяется тремя факторами: наследственностью, средой и особо организованной средой, то есть, целенаправленным воспитанием. Эти три материалистических измерения и диктовали нашему педагогическому сознанию свою волю, детищем чего стал наш авторитарный взгляд на Ребёнка и наши силовые подходы к нему. Но вот проходят столетия и тысячелетия, а воспитательная практика не может торжествовать. Изобретаем педагогическую науку, но идеи о воспитании не развиваются. Разве не видим, что мы отдаляемся от наших детей, но не в том смысле, что наше сознание опередило их, и дети не в силах следовать за нами. А в том смысле, что становимся глухими друг для друга. Человечество действительно накопило богатый опыт, и мы могли бы дарить детям наши знания, наши ценности. Но ведь надо, чтобы они прислушивались к нашим советам? Однако им трудно это сделать. Потому ахаем и охаем: если бы молодость знала, если бы старость могла!
В чём вина наших детей?
В том ли, что они требуют от нас уважения к ним, общения с ними на равных? Конечно требуют, но не декларациями, а всеми законами своей духовной и естественной Природы, чтобы мы признавали в них Путников Вечности и познали такими самих же себя?
Человечество из века в век повторяет одну и ту же ошибку, а теперь к ней присоединились и мы: считаем Ребёнка глупым и хотим силой сделать его умным; считаем его строптивым и довольно злым и хотим силой подчинить его своей воле, которая нам кажется и нравственной, и истинной; принимаем его, как простой сосуд, который упорно не желает наполняться чем-то хорошим, и, «ради его же блага», стараемся силой наполнить его. Ошибка кроется в нашем непонимании того, что духовная и естественная Природа Ребёнка не терпит никакого насилия, какими благими намерениями ни было бы оно оправдано. Вот и обрывается связь. И воспитание, которому предписано быть самым прекрасным, самым божественным жизненным процессом на Земле, становится безжизненным и безобразным, становится пыткой и для Ребёнка, и для нас.
Вообразим такую картину.
Нам нужно позвонить нашему знакомому по мобильному телефону. Цифры в номере телефона имеют свою строгую последовательность. Нельзя менять их порядок, менять хоть одну какую-либо цифру из, может быть, шестнадцати, а то и двадцати и более. Но какая разница, скажем мы, набирать «01» или «10», ведь сами цифры набраны? Разве будет большой ошибкой, думаем мы, если вместо «1» набрали «2»? Ведь разность между ними в одну единицу, а не в пять или восемь! Почему связь не устанавливается? Какой плохой аппарат, какая глупая строгость! Мы раздражаемся и готовы разбить телефон вдребезги.
Но имеет ли смысл наше раздражение?
Природа в Ребёнке — это нечто вроде кода страны или города. Все остальные цифры, если их набирать по порядку, будут вести нас через всю страну человечества к миру детства, и только последняя цифра свяжет нас не с любым (!), а с нашим Ребёнком. А если мы ошибемся в наборе последней цифры, не будет связи с ним.
Мы прекрасно знаем этот закон мобильной телефонной связи, который, кстати говоря, продиктован Природой материального мира, и чтим его.
Но почему же ошибаемся в воспитании ребёнка?
Чтобы он нас понял, тоже есть закон, установленный природой, но не только материальной, но и духовной. Василий Александрович Сухомлинский назвал этот закон духовной общностью между взрослым и Ребёнком, и предупредил нас:
БЕЗ ДУХОВНОЙ ОБЩНОСТИ ВОСПИТАНИЕ НЕ СОСТОИТСЯ.
Вот и кричи, ори на Ребёнка, чтобы он вынул пальцы из своих ушей, выслушал тебя, внял твоим наставлениям!
Ничего путного не получится; не будет связи, потому что перепутали порядок установления духовной общности.
Авторитарная педагогика есть педагогика бедности и ограниченности нашего сознания. А как его расширить, об этом дружно напутствуют нас классики мировой педагогики: расширить сознание нужно от материального до духовного с пониманием того, что дух есть начало всего материального.
Назовём духовность высшим, четвёртым измерением нашего сознания.
Да, есть материалистические триады, вроде: время, материя, пространство; или же: длина, ширина, высота; или же: учитель, ученик, родители и т. д.
Но есть и реальности, которые отражены в понятиях: Вечность, Беспредельность, Бессмертие, Дух, Духовность, Бог. На них пальцем не укажешь, их не измеришь. Но о них знает сердце, которое своим чувствознанием и духознанием подскажет нам, что мы — Путники Вечности, и это важнее, чем быть только прохожими на Земле. И разум тоже подтвердит нам, что «наша душа небесного происхождения», и что весь опыт жизни человечества и эволюция сознания связаны не только и не столько с наукой, сколько с верой, которая есть предчувствие истины.
Итак, четвёртое — духовное — измерение!
Какие оно содержит допущения?
Их три:
— Высший Мир, Мир Духовный, Мир Бога есть реальность.
— Дух человека бессмертен и устремлён к вечному совершенствованию и восхождению.
— Земная жизнь есть отрезок Пути бесконечного духовного восхождения.
Допущения потому и называются допущениями, что они принимаются на веру, а не на основе доказательств. Мы и не сможем доказать эти допущения. Нет такого факта, такой логики, такой науки, которые были бы в состоянии объявить эти допущения истинными, также как нет факта, логики и науки, которые смогли бы доказать обратное.
Остаётся одно: или принимать их как свою личную истину, то есть, поверить в них, и тогда сознание должно научиться мыслить на этих началах; или же личностно опровергнуть их, то есть, поверить в обратное, и тогда сознание должно искать другие допущения, ибо без них мысль застывает, жизнь становится рутинной.
Только нам всем надо следовать нравственному правилу: те, которые верят в одно, пусть не враждуют и не мешают тем, которые верят в другое.
Симфония
о Миссии
О Ребёнок!
Если наше сознание примет веру в Творца, тогда у нас создастся новое воображение о себе, и оно поведёт нас к поиску нового образовательного мыслехрама. Образование и воспитание твоё станут не внешним проявлением наших эмоций и продуктом ограниченного материализмом разума, а состоянием нашего духа, они станут нашей жизнью.
Итак, кто же ты для нас, если мы примем мысль о Творце, о бессмертии и о восхождении духа?
Тогда воображение наше скажет нам:
— Ребёнок есть явление в земной жизни.
— Ребёнок есть носитель своей миссии.
— В Ребёнке заключена величайшая энергия духа.
Всё это в сумме будет означать: Ты есть Путник Вечности, желанный и долгожданный гость в нашем земном доме.
Но, говоря это о тебе, не будем унижать себя. Мы тоже были детьми, а потом повзрослели, как и ты вырастешь. Значит, каждый из нас — взрослых — тоже явление, тоже носитель своей миссии и тоже владеет величайшей энергией духа. Разница между нами только в том (конечно, с внешней стороны), что мы в этот мир пришли раньше тебя и успели набрать опыт, потому мы взрослые; а ты пришёл только что и пока не имеешь опыта, потому ты маленький. И так на Земле завелось, что взрослые заботятся о маленьких.
Но кто же мы для тебя?
Мало сказать — родители, или учителя, или воспитатели.
Если рождение твоё было волей Бога, то мы, которые взялись заботиться о тебе, соработники у Бога. Вот кем мы становимся сразу после твоего прихода.
Ты — носитель своей миссии, своего предназначения. В мудрых книгах сказано, что в мире духовном обусловливаются задания земной жизни и что каждый, пришедший в этот мир, имеет искру просвета, когда он понимает, какой именно груз заставляет принять то или иное испытание.
Искру эту одни назовут состоянием вдохновения, другие — восхищением, третьи — нагнетанием, четвёртые — сном. Но сказано ещё, что люди, отдавшись земной жизни, забывают об искре и даже не допускают, что такое может быть. Потому проживут так, что и знать не будут, кто они есть, и искать не будут в себе никакого предназначения. Может быть, они станут добрыми людьми, воспитанными, не будут вредить другим, будут даже помогать и сочувствовать, но преуспеть в духовном продвижении вряд ли смогут.
