Дмитрий Ладыгин - Жребий воина
— Фары! — вскрикнул Шурик и указал в сторону шоссе.
Сергей тут же отключил освещение внутри салона. В наступившей темноте они отчетливо увидели снопы света, которые прыгали на ухабах проселочной дороги.
— Поиграй фарами, — сказал Сергей. — Это Гунявый.
Шурик несколько раз включил и выключил фары. Похоже, их заметили: снопы света погасли, а потом замигали, как будто автомобиль остановили, чтобы просигналить в ответ.
Шурик еще раз «поиграл фарами».
Спустя несколько секунд к ним подъехала иномарка. Они увидели, что борта ее жирно заляпаны грязью.
— Серега? Это ты там?! — раздался гнусавый голос.
— Можно обходиться без имен, — бодро отозвался Сергей и бросил Шурику, выходя из машины: — Зажги в салоне свет и не двигайся. Как жизнь? — спросил, приближаясь, Сергей.
— Нормально. — Сидящий за рулем иномарки мужчина окинул его туповатым и заносчивым взглядом. — Эй, не лупи в глаза! — крикнул Гунявый уже Шурику.
— А ты бы тогда свет в салоне зажег, — сказал Сергей.
— Да запросто, — сказал Гунявый.
У него была тяжелая нижняя челюсть и расплющенный нос боксера со стажем.
— Почему ты не один? — спросил Гунявый.
— Чем тебе не нравится мой водитель? — ответил Сергей.
— Он не баба, чтобы нравиться. Где вторая половина «зелени»?
Сергей нарочито медленно подал Гунявому маленький сверток.
— Считать не буду, — сказал Гунявый и бросил деньги на соседнее сиденье.
— Нет уж, ты посчитай, — с нажимом произнес Сергей. — Там же все координаты.
— Какие? — тряхнул головой Гунявый, как лошак, отгоняющий мух.
— Ты в Питер едешь? — Сергей саркастично осклабился.
— Ясный х…
— Так разверни цацку.
Оттопырив нижнюю губу, Гунявый разорвал газетную упаковку и стал читать записку.
— Ну, все понятно? — спросил Сергей.
— Не нукай, не запряг. — Гунявый решил перечитать адрес и телефон несколько раз.
— Да сунь ты уже в карман, — сказал Сергей. — Позвонишь, назовешь свое имя — и все.
— Ладно, — сказал Гунявый, убирая записку. — Эй, а че бабки русские?
— Там только немного рублей, — терпеливым голосом пояснил Сергей.
— На хера?! — брюзгливо взвизгнул Гунявый.
— На всякий случай, — вздохнул Сергей. — А кроме рублей, тут вся остальная штука баксов. Пересчитай.
— А я пересчитаю, не думай, — сказал Гунявый. — Я еще посмотрю, чтоб старья не насовали.
Сидя в машине, Шурик слышал каждую фразу, сказанную Гунявым. Слова Сергея из-за его глуховатого голоса он почти не разбирал. После фразы «Я еще посмотрю, чтоб старья не насовали» Гунявый чуть склонился, чтобы своими корявыми пальцами пересчитать банкноты. Шурик хорошо мог видеть это, потому что Сергей не закрывал собой собеседника. В тот же миг Сергей выхватил из-за спины длинный пистолет с глушителем и приставил ствол к виску Гунявого. Гунявый успел только крякнуть, и тут же раздался хлопок выстрела. От головы Гунявого осталось только лицо, а мозги с осколками черепа причудливо разбросало по стеклам салона. Сергей запоздало отпрыгнул и посмотрел на свою одежду — не запачкана ли она. Потом он протер рукоять пистолета носовым платком и вбросил оружие в машину Гунявого.
— Дай-ка мне коробочку из «бардачка». Синяя такая, — обернулся он к Шурику.
Рука Шурика немного дрожала, когда он подавал прямоугольный предмет из синего пластика.
— Грей мотор, сваливать пора, — сказал Сергей.
Затем он сунул на колени убитого синюю коробочку.
— Ты оставишь ему бабки? — спросил с изумлением Шурик, когда Сергей вернулся в машину. — Или там кукла?
— Никакой куклы, — сказал Сергей. — Там триста баксов мелочью и пару штук рублями. Мне достаточно платят, чтоб я в параше не возился.
— А… Можно я… понимаешь, деньги нужны до зарезу, — как-то слишком суетливо заговорил Шурик.
Сергей пожал плечами:
— Только быстро.
Шурик бросился из машины к иномарке, чьи стекла изнутри были заляпаны кровавыми кусочками.
Голова убитого, точнее ее остатки, запрокинулась так, что кровь сочилась за шиворот и вбок, не попадая на переднюю часть тела. Впрочем, учитывая положение трупа, много крови вытечь и не могло.
Часть денег, те, что Гунявый успел отслюнить, рассыпалась. Это были в основном сторублевки. Пачечка зеленых банкнот была зажата в левой руке между большим и указательным пальцами. Шурик выдернул пачку долларов и пробормотал:
— Это тебе не кредитная карточка, Леонид Петрович.
Когда он вернулся в машину, их взгляды на миг столкнулись. Они не могли быть уверены в увиденном из-за темноты. Однако Сергею показалось, что лицо его напарника выражало упрямство и уязвленное самолюбие, а Шурику показалось, что бывший ротный посмотрел на него с насмешкой превосходства.
Шурик прыгнул за руль, и они выехали проселочной дорогой на шоссе. Когда они ехали уже по асфальту в направлении Москвы, Сергей оглянулся и увидел вдали еле приметный свет салона машины, в которой умер Гунявый. Сергей быстро нашарил в «бардачке» подобие портативного радиоприемника и нажал какую-то кнопку. Посадка в трехстах метрах позади них озарилась взрывом, и они услышали что-то вроде треска большой петарды.
— Лихо ты его, — покрутил головой Шурик и прибавил скорости.
— Все должно быть четко, — сказал Сергей и принялся яростно разламывать передатчик взрывного устройства на мельчайшие кусочки.
Глава 4
Виталий Жуков и его давний приятель Виктор Коляев сидели за угловым столиком полутемного ресторана. Они уже пообедали и теперь не спеша беседовали. Виталий нянчил в руках фужер с двойным коньяком, дорогим и ароматным. Виктор, изысканно одетый молодой человек с изможденным лицом, пил кофе по-турецки.
— Давно не пьешь, я заметил, — сказал Виталий и понюхал свой коньяк. — Проблемы с алкоголем?
— Да. Состою председателем московского Клуба анонимных алкоголиков, — сострил Виктор и как-то вымученно улыбнулся.
Они виделись нечасто. С тех пор как они оказались в разных классах современного общества, их дороги разошлись. Тем не менее они оба не забывали, что несколько лет тому назад приехали из одного города покорять Москву. И не теряли друг друга из виду: созванивались, встречались по большим праздникам и, когда бывали на родине, навещали родителей друг друга, чтобы рассказать об успехах сына или передать гостинец. В остальном они жили разной жизнью. Виктор Коляев уже три года обитал в собственной московской квартире, ежеквартально отдыхал за границей и во всем остальном соответствовал образу менеджера солидной фирмы. Виталий Жуков, спустя пять лет с начала «покорения», был вынужден оплачивать регистрацию в столице и перебивался всевозможными заработками. Начиная облицовкой санузлов и заканчивая работой барменом в ночном клубе на отшибе Москвы.
— Ты что такой небритый? — спросил друга Виктор. — Решил бороду отрастить?
— А что? Жене нравится.
— Интересно, понравилось бы жене, — скаламбурил Виктор. — Как у тебя с ней?
— Все нормально, — чуть поморщился Виталий. — А насчет щетины — иногда останавливают.
— Документы требуют?
— Бывает, — усмехнулся Жуков.
— Коли бабку свою: с кем там ее бабка согрешила?
— Не иначе с французом, гувернером молодого барчука, — подыграл шутке Виталий.
Виктор пригубил кофе и запил глоток водой:
— Почему уволился, если не секрет?
— Откуда ты узнал? — ответил вопросом Виталий.
— Был пару раз в твоем борделе. Сперва ответили, что ты заболел. Потом сказали, что рассчитался.
— Ясно. — Виталий опустил глаза. — Мог бы и ко мне заехать. Адрес тот же.
— Некогда, — вздохнул Виктор. — На работе аврал за авралом. Сижу там как Микишка в коноплях. Башка кругом.
— Это твоя-то кругом?! — воскликнул Виталий. — Сроду не поверю.
— Эх, Витус… — покачал головой Виктор и как-то безнадежно махнул рукой.
— Выглядишь замученным. Небось ремень уже на последней дырочке.
— Отстаешь от жизни. Я теперь на подтяжеч-ки запал.
— Оно и видно. Совсем, что ли, обнищал? Поезжай на острова в теплом море.
— Скоро поеду. Надолго поеду, — загадочным тоном пообещал Виктор. — Помнишь, в десятом классе мы любили песенку: «Завтра улечу в солнечное лето, буду делать все, что захочу»? Помнишь?
Виталий кивнул и сказал:
— А интересно получилось… Я звоню к тебе домой, чтобы увидеться по серьезному вопросу, — и ты мне тут же говоришь, что у тебя ко мне важный разговор.
И Жуков как-то не вполне искренне, если не сказать — подобострастно, заулыбался.
— Только не надо вот этой улыбки, ладно? — вдруг желчно проговорил Виктор.
— Чего ты? Взбесился? — развел руками Виталий.
— Ты так улыбаешься, когда тебе что-то нужно. Ты и появляешься, когда тебе что-то нужно. В заду тошнит от всех от вас. — И Виктор с легким стоном закрылся ладонями.
