Валентин Портных - Крестовые походы в Палестину (1095–1291). Аргументы для привлечения к участию

Наконец, стоит упомянуть исследования, касающиеся индульгенции, предоставлявшейся крестоносцам. Сразу в нескольких работах были изучены основные этапы развития папской формулировки индульгенции[27]. Имело место множество дискуссий относительно точного значения тех или иных терминов, связанных с отпущением грехов участникам крестового похода[28]. В недавно опубликованном исследовании А. Бистед[29] большое внимание уделяется возможным трактовкам формулировок индульгенций, присутствующих в папских письмах, в контексте представлений о грехе и наказаниях, полагавшихся за него согласно мировоззрению того времени. Значительная часть работы посвящена теологическим основам индульгенции, а также ее связи с развитием канонического права. Вместе с тем имеются важные моменты, которым ни Бистед, ни ее предшественники, писавшие об индульгенциях, ни авторы общих работ по пропаганде крестовых походов не уделяли должного внимания: никто не проводит четкой классификации и не демонстрирует, как именно менялись условия получения индульгенции от папы к папе на протяжении обоих столетий. Кроме того, на уровне пропаганды на местах аргумент никогда не был предметом комплексного исследования и лишь бегло рассматривался в общих работах. Вместе с тем, как будет показано далее, этот пласт информации крайне важен для понимания того, насколько умело проповедники времени крестовых походов использовали реалии повседневной жизни, чтобы представить принятие креста как «выгодное предложение».

Итак, на данный момент лишь частично изучена небольшая часть аргументов пропаганды крестовых походов. Так, например, был лишь назван в общих работах и совершенно не изучен аргумент о необходимости выступления в крестовый поход в рамках «феодального обязательства» перед Богом. Была лишь отмечена, но не изучена подробно тенденция постепенного смещения акцента от важности Святой земли для всего христианства к ее значимости для Бога лично. Кроме того, исследователи ранее совсем не обращали внимания на то, сколько у крестового похода было целей, согласно пропаганде, и как они между собой соотносились. Вместе с тем этим вопросом имеет смысл задаться. Наконец, многие другие вопросы если и затрагивались, то лишь частично и требуют более внимательного рассмотрения с привлечением всех возможных источников.

Подробнее о степени изученности каждого аргумента пропаганды крестовых походов в отдельности говорится во вступлениях к отдельным составным частям книги.

Таким образом, если резюмировать выводы о степени изученности проблемы, можно говорить об отсутствии какого-либо обобщающего исследования по истории аргументации в пропаганде крестовых походов, малой изученности отдельных аргументов и динамики их использования и слабой их изученности в период после первого крестового похода.

3. Источники, привлекаемые для исследования

Итак, поле для работы выявлено: обобщающего исследования по истории развития отдельно взятых аргументов пропаганды крестовых походов в Палестину пока нет. Вместе с тем оно должно быть рано или поздно написано, поскольку для понимания феномена крестовых походов в целом важно понимать, с помощью каких именно аргументов представители церкви мотивировали паству для выступления в поход.

Теперь стоит классифицировать источники, которые, как мне кажется, имело смысл использовать в ходе проведения исследования. Эти источники стоит разделить на группы в зависимости от того, с какой степенью достоверности они могут поведать нам о том, какие аргументы выдвигались верующим, чтобы те выступили в поход.

Выделенных категорий три:

– источники, которые либо имели непосредственное применение в пропаганде, либо рапортуют о том, как она проходила; они в наибольшей мере дают представление о том, как велась пропаганда;

– источники, которые были составлены для применения в пропаганде, но мы не знаем наверняка, применялись ли они в действительности;

– источники, по материалам изучения которых можно судить о пропаганде косвенно.

Если рассматривать их в хронологической перспективе, нужно констатировать, что по большей части XII в. их значительно меньше, чем по концу XII–XIII вв. Но тем не менее они так или иначе охватывают весь интересующий нас период.

Рассмотрим все эти категории по порядку.

Первым блоком являются источники, которые повествуют непосредственно о том, как проводилась пропаганда крестовых походов.

Во-первых, это папские письма, касающиеся крестовых походов, содержащиеся в нескольких томах Латинской патрологии (Patrologia Latina) (для пап от начала крестовых походов до Иннокентия III включительно)[30], в некоторых томах Recueil des historiens des Gaules et de la France (для пап до Гонория III включительно)[31], коллекциях Monumenta Germaniae Historica (для пап первой половины XIII в.)[32], а также папских регистрах (папы XIII в.)[33]. Последние, к сожалению, как правило, не содержат непосредственно текстов папских писем, снабжая читателя лишь резюме, однако иногда текст писем в этих изданиях все же присутствует. Тем не менее сами рукописи регистров были сравнительно недавно опубликованы в виде электронного издания на компакт-дисках и стали гораздо доступнее для исследователей, чем были раньше[34].

Цель написания интересующих нас писем могла быть различной, и в обозначенный «первый блок» входят не все из них. В данном случае речь идет лишь о прямой агитации, когда письмо с призывом к выступлению в крестовый поход адресовалось конкретному значительному политическому деятелю, нескольким деятелям или «всем верующим» того или иного региона. Одно и то же письмо иногда могло уходить сразу во многие регионы западнохристианского мира «по рассылке». Подобные письма могут встречаться и за пределами вышеуказанных коллекций. Например, одно из писем Григория VIII всем верующим содержится в составе хроники об экспедиции датского отряда, направившегося в третий крестовый поход[35]. Оно было замечено еще в позапрошлом столетии Юлиусом Харттунгом[36]. Письмо Григория IX всем верующим Англии (1234) содержится в составе хроники Матфея Парижского, написанной в середине XIII в.[37]

Во-вторых, это записи проповедей, содержащиеся в хрониках. Самым известным, пожалуй, примером здесь является знаменитая речь папы Урбана II на соборе в Клермоне, на котором был объявлен первый крестовый поход (1095), сохранившаяся в четырех вариантах, датируемых не позднее первого десятилетия после первого крестового похода – в хрониках Фульхерия Шартрского, Роберта Реймсского, Гвиберта Ножанского и Бальдрика Дольского[38], а также в двух поздних пересказах Вильяма из Малмсбери и Гийома Тирского[39].

Хроника Фульхерия Шартрского, в составе которой сохранился один из вариантов речи, традиционно считается хроникой очевидца и участника похода. Вместе с тем вопрос относительно присутствия Фульхерия на Клермонском соборе остается открытым и, возможно, не имеет решения. По крайней мере сама хроника никаких ориентиров по этому поводу не дает[40]. Повествование в ней ведется до 1127 г., и она, вероятно, была написана не сразу: часть ее наверняка была написана в первое десятилетие XII в., поскольку на нее ссылается Гвиберт Ножанский, написавший свою хронику в то время (см. далее)[41]. Вместе с тем относительно недавно Г. Штрак опубликовал статью, в которой впервые попытался выяснить, какая из речей более точно передает слова папы, исходя из того, какой стиль был свойственен папским речам того времени[42]. Выводы показали, что это версия Фульхерия Шартрского. Еще в начале двадцатого столетия Д. Манро обратил внимание, что все хронисты, кроме Фульхерия Шартрского, открыто говорят в своих хрониках, что не передают речь папы слово в слово[43]. В свете статьи Г. Штрака, возможно, это и не случайность.

В хронике Роберта Реймсского, напротив, имеется фраза о том, что автор присутствовал на Клермонском соборе (см. цитату далее). В sermo apologeticus, «введении» к своей хронике, Роберт говорит, что некий аббат Б. поручил ему переписать неизвестную хронику (unam istoriam). Принято считать, что это анонимные «Деяния франков»: Роберт пишет, что получил такое задание, во-первых, потому что там отсутствовал рассказ о речи папы на Клермонском соборе (initium suum, quod in Clari Montis concilio constitutum fait, non habebat), a во-вторых, потому что хроника была написана грубым стилем. Если предположить, что это «Деяния франков», все сходится. Поручение же было дано Роберту именно в связи с тем, что хронист присутствовал на соборе: «он предписал мне, чтобы я, который был на Клермонском соборе, снабдил бы этот неполный материал «головой» (precepit igitur michi ut, qui Clari Montis concilio interfui, acéphale materiei caput preponerem…)»[44]. Учитывая, что Роберт получил заказ переписать «Деяния франков», получается, что запись проповеди папы была сделана по завершении крестового похода, и Роберт, вероятно, восстанавливал ее по памяти. Сама же хроника Роберта Реймсского предположительно относится к концу первого десятилетия XII столетия, и в самом крестовом походе ее автор не участвовал[45].