Елена Малето - Антология хожений русских путешественников XII-XV века
Начиная с 1960-х годов исследованию жанровых особенностей этих памятников уделяется все более пристальное внимание и не только в нашей стране,, но и за рубежом. Большой вклад внесли работы В.В. Данилова, Н.И. Прокофьева, Д.С. Лихачева, В.М. Гуминского, A.A. Архипова, В.В. Кускова, К.Д. Зееманна (автора единственного, пожалуй, комплексного исследования, посвященного анализу истории возникновения и развития жанра хожений, их характерных особенностей, а также роли и значения этих произведений в системе литературных жанров средневековой Руси)15. Из работ 90-х годов XX в. выделяется труд болгарской исследовательницы С. Гюровой о хожениях в Иерусалим, на Афон, в Рим. Она подробно рассматривает вопросы о зарождении жанра путевых заметок и его трансформации в разные эпохи. В центре внимания автора – болгарские паломнические описания Константина Костенечки, Арсения Солунского (XIV в.) и др.16 Хожения, тесно связанные с историей русской православной церкви, в первой трети XX в. оказались на периферии отечественной науки.
Очередной этап изучения хожений начался в связи с тем, что были подготовлены новые публикации. В 1934 г. М.Н. Сперанский завершил работу по научному изданию текстов "Хождения Стефана Новгородца" и "Сказания о святых местех, о Констянтинеграде". Ученый предпринял попытку на основе названных памятников восстановить текст не дошедшего до нас хожения, которое получило условное название "Описание Константинополя начала XIV в."17. В 1940-1950-х годах в серии "Литературные памятники" вышли одно за другим два издания хожения Афанасия Никитина, подготовленные большим коллективом исследователей под руководством Б.Д. Грекова и В.П. Адриановой-Перетц18. Эти публикации предварялись введением и сопровождались комментариями.
В.П. Адрианова-Перетц охарактеризовала Никитина совсем иначе, чем это делали авторы, склонные видеть в нем купца-дипломата19. Она справедливо заметила, что из текста источника не видно, что торговые дела путешественника складывались удачно. Основательнее, чем ее предшественники, исследовательница подошла к анализу языковых особенностей этого хожения. В частности, ею были исследованы варваризмы – отдельные слова, фразы и целые разделы, написанные Никитиным на своеобразном тюркско-персидском жаргоне, на котором, очевидно, изъяснялись купцы, торговавшие в Передней и Средней Азии. Всего же за эти годы хожению Афанасия Никитина было посвящено около семидесяти работ20. Но и они рассматривали прежде всего литературные и историко-географические аспекты этого памятника. В XIX столетии И.И. Срез- невский предложил датировать путешествие Афанасия Никитина 1466-1472 гг., что и укоренилось в литературе. Хронология была пересмотрена в середине 1980-х годов Л.С. Семеновым, убедительно доказавшим, что гость из Твери отправился в Индию в 1468 г. и находился там с 1471 по 1474 г., а на Русь вернулся в 1475 г.21
Весомый вклад в дальнейшее изучение хожений внесли статьи В.П. Адриановой-Перетц, опубликованные в первых двух томах "Истории древнерусской литературы", В.Д. Кузьминой и А.И. Першиц, где содержатся интересные наблюдения и сведения, необходимые для комментария к древнерусским хожениям на Восток22. В статье А.И. Першиц подробно проанализированы причины хожений русских путешественников в страны Востока (игумена Даниила, инока Зосимы, гостя Василия), охарактеризованы сведения этнографического характера, которые нашли отражение в этих источниках, и цели русских путешественников, рассмотрена общественно-политическая обстановка в регионе. На основании проведенного исследования был сделан вывод, что русские люди приходили на Восток не как завоеватели-крестоносцы, они не были отгорожены от местного населения стеной вражды и ненависти, поэтому в Киевской и Московской Руси знали об арабах больше, чем в Западной Европе.
Некоторые исследования 1950-1960-х годов посвящены историко-литературному изучению хожения игумена Даниила. В.В. Данилов доказал, что русский паломник – не частное лицо, а официальный посол великого киевского князя. На основе словарного, фольклорного и географического анализа памятника автор пришел к выводу о южнорусском, точнее черниговском происхождении Даниила, который до принятия монашества был вотчинником23. Н.В. Водовозов рассмотрел хожение Даниила в связи с обстановкой, сложившейся в Палестине в результате крестового похода24. Историк полагает, что Даниил был послан в Иерусалим для наблюдений за происходящими событиями и основная идея хожения Даниила состояла в том, чтобы показать: православие в завоеванной крестоносцами Святой земле не терпит притеснения ни со стороны латинян, ни со стороны сарацин.
В 1963 г. появились еще две работы о хожений игумена Даниила: раздел в книге Б.А. Рыбакова и статья Ю.П. Глушаковой "О путешествии игумена Даниила в Палестину"25. Если автор второй статьи внесла новации в датировку хожения (было высказано мнение, что наиболее вероятным временем путешествия игумена Даниила следует считать 1104-1106 гг.), то первый привлек новый материал, выдвинул доказательные предположения. Вслед за Н.М. Карамзиным Б.А. Рыбаков признает, что после своего возвращения из Палестины игумен Даниил был назначен епископом в пограничный г. Юрьев и им была написана повесть о Шаруканском походе 1111 г.
Важное научное значение имели также публикации, посвященные русскому описанию Дербента в 30-х годах XV в., которые были подготовлены в 1965 г. Ю.К. Бегуновым и В. А. Кучкиным26. Так называемое Сказание о Железных вратах – рассказ, записанный со слов путешественника, побывавшего в 1436-1447 гг. в Дербенте и Ширване, – известно сегодня благодаря публикаторской деятельности именно этих ученых. Описание, как они полагают, явно заимствовано из остававшегося до 60-х годов XX в. неизвестным хожения, причем не на Ближний Восток, а на Кавказ, где не было почитаемых православными святых мест, но фиксация виденного имела место. Близость повествования "Сказания о Железных вратах" и хожения гостя Василия 1465-1466 гг. в Малую Азию, Египет и Палестину позволяет предположить, что автором мог быть тот же купец.
Таким образом, в 1950-1960-е годы в центре внимания ученых по-прежнему находились два памятника древнерусской литературы – хожения игумена Даниила и Афанасия Никитина, которые и на сегодняшний день являются наиболее изученными. Но наряду с продолжавшейся текстологической работой филологов, поиском новых памятников и списков хожений в архивах и музеях следует отметить значительный вклад в расширение направлений исследования этих источников, внесенный историками.
Во второй половине 1960-х и в 1970-е годы в изучении хожений произошли реальные изменения. К этому времени в мировой историографии все активнее стали заявлять о себе приверженцы нетрадиционных (социально-психологических) аспектов и методов изучения истории – так называемого менталитета, или ментальное, что было тесно связано с французской Школой Анналов и наиболее близкими к ней школами в других странах27. Веяния мировой историографии ориентировали исследователей на активное и систематичное изучение субъективного фактора: значительно расширили исследовательский диапазон, все новые информационные слои хожений оказывались в поле зрения историков.
Отечественные медиевисты накопили обильный фактический материал, позволивший на практике осуществить комплексное изучение средневековой эпохи. В частности, появились первые обобщающие исследования, посвященные общественно-политической мысли средневековой Руси. Среди них – монографии И.У. Будовница, А.И. Клибанова, Л.В. Черепнина, внесшие существенный вклад в изучение идеологии отдельных социальных групп господствующего класса, в том числе и русских путешественников (Стефана Новгородца, Анонима, гостя Василия, Афанасия Никитина), записки которых рассматривались как произведения, выражающие политическую идеологию горожан28. Кроме того, большое значение имели работы Я.С. Лурье, H.H. Масленниковой, А.Л. Гольдберга и др.29
Материалы хожений использовались исследователями и для разработки вопросов, связанных с изучением ментальности (психологи Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия, СЛ. Рубинштейн, а также историки и литературоведы: М.А. Барг, А.Я. Гуревич, Ю.М. Лотман, Д.С Лихачев и др.)30. Впрочем указанная проблема все еще остается одной из малоизученных как у нас, так и за рубежом31.
Успехи в изучении путей сообщения (вопросов метрологии, транспортных средств, скорости и сроков передвижения) были тесно связаны с исследованиями М.Н. Тихомирова, в которых он рассмотрел международные контакты Русского государства со славянскими странами, Византией и странами Западной Европы, положив начало комплексному изучению роли Руси в системе международных отношений позднего средневековья (XIV-XV вв.)32. Среди изученных проблем большое место отведено русско-византийским связям, дана развернутая характеристика Днепровского, Волжского и Донского путей сообщения, обстоятельно рассмотрены средиземноморское, западноевропейское, восточное направления торговли, а также культурные контакты Руси, Византии, славянских и западноевропейских стран. М.Н. Тихомиров первый обратил внимание на вопросы, смежные с проблемой путей сообщения (вопросы скорости и сроков передвижения). Анализируя в одной из своих работ хожение Игнатия Смольнянина, описавшего поездку митрополита Пимена, ученый составил таблицу, в которой подсчитал протяженность сухопутного и морского маршрутов путешественника. Правда, его разработки требуют уточнения, что проделано современными исследователями33.
