Сергей Переслегин - Первая Мировая. Война между Реальностями

Недостаточная связность Восточной Пруссии и Галиции усугубляется разницей в ширине русской и европейской железнодорожной колеи.

Для немцев перевозки между Восточной Пруссией и Галицией носили кружной характер и требовали много времени. С другой стороны, вроде бы напрашивается наступление из Восточной Пруссии в район города Седлец с выходом в глубокий тыл русским армиям, оперирующим в районе Люблина. О реальности этого наступления мы поговорим ниже.

Восточная Пруссия: Притвиц

Общий замысел Ставки в отношении Северо-Западного фронта понятен: обе армии двигаются по сходящимся направлениям на Кёнигсберг, имея целью разгромить 8-ю германскую армию либо заставить ее отойти за Вислу. По условиям местности и начертания железнодорожной сети 1-я армия вступала в контакт с противником раньше чем 2-я, что создавало серьезные трудности.

Командование фронтом решило возникшую проблему едва ли удовлетворительно. Я. Жилинский приказал 1-й армии отрезать германские войска от Кёнигсберга, то есть выполнить захождение правым крылом, что способствовало сближению войск 1-й и 2-й армии. От 2-й армии он потребовал всемерно ускорить движение на север, направив правый фланг непосредственно на Лютцен. Этот приказ уменьшал промежуток между армиями, но полностью ликвидировать его мешала труднопроходимая местность и Лютценские укрепления. В результате обходное движение 1-й и 2-й армий потеряло размах, хотя органическая слабость в развертывании русских войск осталась.

Восьмая армия по замыслу Шлиффена находилась в стратегической обороне, но выполнять оборонительную задачу ей предстояло активными действиями. «Контрольное решение» старого фельдмаршала для выпускников германской Академии Генерального штаба представляло собой внезапный удар по внутреннему флангу ближайшей из русских армий, то есть по условиям местности – 1-й армии.

Оперативная обстановка к исходу 17 августа и замыслы сторон

Армия П. Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии 17 августа между 8 часами утра и 14 часами дня. В тот же день случился довольно сумбурный бой у Сталлюпанена. Двадцать седьмая пехотная дивизия 3-го корпуса атаковала 1-й германский корпус, увлеклась боем с 1-й германской дивизией, выиграла ее левый фланг, стала обходить правый – и нарвалась на контрудар со стороны 2-й дивизии того же корпуса. В результате 27-я п.д. была разгромлена и отхлынула назад, ее потери достигли 6500 человек. Германский 1-й корпус также отошел: к концу дня его командир, наконец, оценил изолированность своего положения и перспективы возобновления боя с утра.[62]

Двадцатого августа произошло большое сражение. Русская армия развернулась между Гольдапом и Гумбиеном. Командующий 8-й армией М. фон Притвиц принял решение атаковать сначала северную, а затем южную группу русских.

В общем и целом Притвиц повторил ошибку Франсуа. Его решение провоцировало преждевременный бой слишком близко от границы, да и по своему замыслу было явной самодеятельностью – фронт 1-й армии был слишком узок для задуманного Притвицем маятникового маневра.

Как и следовало ожидать, решение М. Притвица привело к двум не связанным между собой фронтальным боям – у Гумбиена и у Гольдапа.

На гумбиенском участке столкнулись почти равные силы – 68 русских батальонов против 64 германских. Под Гольдапом немцы имели значительное превосходство 26 батальонов против четырнадцати. Германская артиллерия превосходила русскую и под Гумбиеном, и под Гольдапом.

Бой у Гумбиена начался на рассвете наступлением 1-го и 17-го германских корпусов, охвативших правый фланг 28-й дивизии. Одновременно германская кавалерия, двигаясь в пустом пространстве, атаковала штаб 1-й армии, но была отбита этапным батальоном.

Попытка двойного обхода русских позиций с севера и юга привела к тому, что германские войска потеряли связь со своей артиллерией и попали под огонь русских батарей.

В послевоенных свидетельствах обеих сторон указывается, что, как ни странно это звучит, германская пехота в этот момент потеряла устойчивость. Первый корпус отошел к Гумбиену, потеряв все результаты дня. Семнадцатый корпус, бросив противнику полный артиллерийский дивизион, бежал к реке Ангерап, его привели в порядок лишь к исходу 21 августа.

В районе Гольдапа немцы разбиты не были, но и никакого успеха не имели.

Трудно сказать, что собирался делать Притвиц, если бы в Гумбиенском сражении ему сопутствовал бы успех. Приостановка наступления 1-й русской армии у самой границы лишь улучшала геометрию операции Северо-Западного фронта. Восьмая армия не могла развивать успех и должна была сразу же предпринять новый маневр, направленный уже против 2-й русской армии.

Но успеха не было. Напротив, три германских корпуса понесли тяжелое поражение, причем 17-й корпус был, по оценкам Притвица, полностью небоеспособен. К вечеру 20 августа становится ясно, что 8-я германская армия не может продолжать сражение под Гумбиеном. И в этот момент штаб армии получает донесение, согласно которому 2-я русская армия перешла границу Восточной Пруссии и наступает на север.

М. Притвиц потерял важный темп, и его положение сразу стало очень тяжелым.

Командующий 8-й армией принимает решение об отходе войск за Вислу и ставит в известность об этом германский Генеральный штаб.

Родился в 1848 г. в семье генерала Густава фон Притвица, участвовал в Австро-прусской и Франко-прусской войнах, получил Железный крест. Служил в Генеральном штабе и на различных командных должностях (1885 г. – командир роты, 1890 г. – командир батальона, 1896 г. – командир полка). С 1897 г. Притвиц командует бригадой, в 1901 г. получает дивизию, в 1906 г. – корпус. В 1913 г. назначен генерал-инспектором 1-й армейской инспекции (Кёнигсберг), а 2 августа 1914 г. становится командующим 8-й армией.

За этим перечислением дат и должностей не просматривается ничего личного, индивидуального, персонального. Даже про семью можно сказать, что она типична для немецкого юнкера: «женился на Ольге фон Девиц, дочери богатого землевладельца».

М. Притвиц попал едва ли не на единственную в рамках плана Шлиффена должность, где от занимавшего ее генерала требовалось самостоятельное мышление, даже некая «искра гения».

Он прокомандовал 8-й армией всего 19 дней.

Восточная Пруссия: Людендорф

Первая загадка Восточно-Прусской операции: получив донесение М. Притвица, Х. Мольтке немедленно отстраняет его от командования и увольняет в отставку. Понятно, что было за что, но для «мрачного Юлиуса», как кайзер почему-то именовал Мольтке, подобная решительность была совершенно нехарактерна.

Вторая загадка Восточно-Прусской операции: командующим армией назначен вызванный из отставки Пауль фон Гинденбург, до этого дня ничем особенным себя не проявивший, и даже не заработавший на Франко-прусской войне обязательного Железного креста. Трудно сказать, с чего Х. Мольтке решил, что этот вполне заурядный прусский генерал может спасти 8-ю германскую армию и ситуацию на востоке в целом?

Третья загадка: начальником штаба к нему назначается Э. Людендорф, штабной офицер, специалист по мобилизационным мероприятиям, классический тип «скорее учителя математики, чем строевого офицера». Э. Людендорф очень хорошо проявил себя при штурме Льежа, когда 6 августа принял на себя командование 14-й бригадой, прорвался в промежутке между льежскими фортами и захватил город и мосты через Маас. Ему, конечно, очень повезло в этом бою – у бельгийцев были целые сутки, чтобы просто раздавить изолированную внутри кольца фортов 14-ю бригаду – но, в конце концов, везение является полезным человеческим качеством.

Э. Людендорф прибыл в армию 23 августа и очень быстро прибрал к рукам и штаб, и собственного командующего.

Оперативная обстановка к исходу 23 августа

Восьмая армия отступала. Остановить ее движение по инерции было невозможно: 1-й корпус уже грузился в вагоны в Кёнигсберге. Первая русская армия перешла к преследованию, но двигалась она медленно.

За это медленное движение Я. Ренненкампфа обвиняли в военной безграмотности и даже в предательстве. В 1918 году генерал был расстрелян большевиками в Таганроге. Формально его обвиняли в попытке сбежать за границу, припомнили ему и активное участие в подавлении Первой русской революции 1905–1907 годов, но, вне всякого сомнения, реальной причиной казни была именно «измена Ренненкампфа» в августе 1914 года.

Между тем 1-я армия просто не могла быстро двигаться вперед. Я. Ренненкампф понимал, что германские войска не были разбиты в Гумбиенском сражении, и полагал, что они в любой момент могут контратаковать, опираясь на Кёнигсберг и, возможно, используя в качестве подкреплений части гарнизона крепости. Опыт боев под Сталлелюпаненом и Гумбиеном показал, что оперативное взаимодействие русских войск оставляет желать лучшего даже в масштабе корпуса, не говоря уже об армии. В такой ситуации огульное наступление приводило 1-ю армию в промежуток между Кёнигсбергом и Лютценом, куда ее корпуса приходили бы несогласованно. В подобных условиях трудно требовать от Я. Ренненкампфа быстрого движения к западу, скорее, следует ожидать, что он будет равнять корпуса по одной линии (то есть ориентироваться на отстающие части) и приложит все усилия для того, чтобы обезопасить себя со стороны Кёнигсберга. Надо также учесть, что довоенные прикидки и проведенные стратегические игры однозначно показывали, что 1-я армия вырывается вперед и подвергается риску изолированного поражения, в то время как 2-я армия отстает и портит этим всю геометрию операции.