Коллектив авторов - История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III
Многие, однако, оставались в СССР патриотами советского строя. В начале 1960-х гг. сформировался «мир советского человека», реальности и ценности советского строя воспринимались как норма даже теми, кто не верил в посулы «коммунистического рая». Опросы «Комсомольской правды» среди молодежи показали, что очень многие, критикуя порядки в стране, тем не менее еще ниже ставили дореволюционную Россию и западный капитализм, мыслили свое будущее только в связи с укреплением и улучшением советского «социализма». Советский строй (но не конкретные руководители!) сохранял и даже расширял общественно-политическую базу в начале 1960-х.
Творческие элиты – писатели, художники и музыканты, продолжали служить коммунистическому режиму. В их мотивах преобладала уже не вера или страх, но безраздельно господствовал карьеризм, цинизм и стремление жить в гарантированном комфорте. Система привилегированных профессиональных союзов, созданная при Сталине для «инженеров человеческих душ», с ее громадными гонорарами, бесплатными «домами творчества» и оплаченными командировками, полностью сохранилась при Хрущёве. Многие деятели литературы и искусства (Сергей Михалков, Алексей Сурков, Константин Федин, Тихон Хренников) были, по сути, опытными государственными чиновниками, обладали талантом приспосабливаться к любой власти. Другие писатели, музыканты и художники стремились делать свое дело, оставаясь, по возможности, в стороне от власти.
В то же время начавшаяся в общественном сознании деградация тоталитарной идеологии не могла оставить творческие элиты равнодушными. В их среде шла борьба не только за доступ к государственной кормушке, но и за популярность в обществе. Сложились враждующие лагеря «левых» и «правых». Левыми считались те, кто искренне или по другим причинам поддерживал решения XX съезда, «большевицкий ренессанс» и десталинизацию, верил в реформы и построение «социализма с человеческим лицом». Среди них было немало детей репрессированных большевиков – детей ассимилированных в русскую культуру евреев, которые поддерживали когда-то большевизм, поклонников советской культуры 1920-х гг.
В образованной элитарной Москве «левых» было большинство. Это были выдающиеся журналисты (Алексей Аджубей, Илья Эренбург, Анатолий Аграновский), большинство кинорежиссеров и театральных деятелей (Михаил Ромм, Марлен Хуциев, Алексей Арбузов, Виктор Розов, Александр Володин, Олег Ефремов в театре «Современник» и Юрий Любимов в театре на Таганке), поэты и писатели (Александр Твардовский, Борис Слуцкий, Евгений Евтушенко и др.), экономисты и социологи (Юрий Левада, Борис Грушин), философы (Игорь Бестужев-Лада, Эвальд Ильенков) и историки (Александр Некрич, Рой Медведев и др.). Большинство из них были членами компартии и имели значительные связи среди образованной части партийных аппаратчиков, прежде всего в центральных органах власти.
«Левые» получили мощную поддержку в научном сообществе, прежде всего среди влиятельных ученых, связанных с военно-промышленным комплексом. Конец 1950-х гг. – начало 1960-х гг. было пиком влияния ученых в правящих структурах и обществе – ввиду зримого вклада науки в создание ракетно-ядерного потенциала и в освоение космоса. Ассигнования на фундаментальные исследования быстро росли, и вместе с ними число высокооплачиваемых позиций, число докторов и кандидатов наук.
В марте 1957 г. Хрущёв поддержал инициативу академика М. М. Лаврентьева о создании Академгородка рядом с Новосибирском. В 1960 г. там открылось Новосибирское отделение Академии наук с филиалами в Иркутске, Красноярске, Владивостоке и на Сахалине. В сибирские центры переехали тысячи молодых ученых из Москвы и Ленинграда. Их привлекали хорошая зарплата и благоустроенные квартиры, а также творческая свобода и доступ к информации. Среди молодых ученых были распространены идеи технократии – т. е. веры в то, что интеллектуальная элита и профессионалы сменят полуграмотных партаппаратчиков у власти. Возник неформальный союз «физиков и лириков»: среди первых были Л. Д. Ландау, П. Л. Капица, ученые Курчатовского института и Дубны, Новосибирского отделения Академии наук.
«Правыми» считались сторонники сталинского подхода к культуре и, прежде всего, поборники имперских, шовинистических, часто антисемитско-националистических идей. Среди них были писатели и журналисты старшего поколения (М. А. Шолохов, А. Софронов, Б. Грибачев, В. Кочетов, В. Кожевников), которые называли себя «автоматчиками партии», а также придворные художники и скульпторы сталинских лет (Е. Вучетич, П. Корин, А. Герасимов). К «правым» примкнули в начале 1960-х гг. и молодые писатели, поэты и художники (В. Солоухин, И. Глазунов, Ю. Бондарев, М. Алексеев, В. Бушин, М. Лобанов, А. Марков, И. Стаднюк, В. Кожинов, С. Куняев, С. Семанов, Ф. Чуев, В. Чалмаев и др.). В отличие от старших, Сталин был для них в лучшем случае двойственной, а то и отрицательной фигурой. Коммунизм многие из них именовали «еврейской выдумкой». Молодые «правые» считали себя русскими патриотами, увлекались дореволюционной национально-религиозной литературой, а некоторые из них общались с эмигрантами-националистами, так или иначе оказавшимися в СССР – Александром Казем-Беком, Василием Витальевичем Шульгиным. Стержнем идеологических исканий «правых» была мечта о преобразовании большевицкого СССР в «великую Россию». Некоторые из правых отрицали хрущёвскую критику Сталина, считая последнего великим государственником, очистившим аппарат и культуру от «еврейского засилья». По этим пунктам «правые» находили сочувствие и поддержку в КГБ, аппарате комсомола и пропагандистских структурах партии. Вместе с тем они, как и «левые», стремились использовать влияние на аппарат власти для продвижения своей идеологической программы.
Хрущёв и партийный аппарат поддерживали то «левых», то «правых», пытаясь консолидировать советскую «интеллигенцию». Вместе с тем, Хрущёв, «мужик на троне», не знал, как обращаться с образованными элитами. При всех переменах и зигзагах, его политика в области образования и культуры не содержала кардинальных различий со сталинской. 1 декабря 1962 г. Хрущёв, науськанный идеологами и консервативными академиками, в сопровождении Суслова и других членов руководства явился на выставку московских художников в Манеже, напротив Кремля, и устроил грубый разнос группе молодых художников, чье искусство, далекое от «социалистического реализма», он не понимал и не хотел понимать.
ДОКУМЕНТ
Высказывания Хрущёва на выставке:
(Обращаясь к молодым художникам, ожидавшим его у входа)
– Ну, идите, показывайте мне свою мазню, так мне представили ваше искусство. Я тоже так думаю по тому, что я видел.
– Слушайте, вы педерасты или нормальные люди?! Это педерасты в живописи! Что вы на самом деле! Копейки вам не дадим.
А. Н. Шелепин (КГБ):
– 2600 человек таких типов, из них большинство не работает.
– Вы дайте нам списки, мы вам дадим на дорогу за границу, бесплатно довезем и скажем счастливого пути. …Всякое г… понарисовали, ослиное искусство.
– Господа, мы объявляем вам войну и мы, конечно, никогда вам там, где вы соприкасаетесь с молодежью, работы не дадим, и оформление художественных книг мы вам не дадим.
– Мы сейчас пройдемся по всем учреждениям, вузам. Мы почистим, потому что если бы мы не чистили грязь, мы были бы плохими руководителями… Вот эта вся мазня, она вред наносит.
Голос: Большое спасибо за посещение. Вы «протерли» очки. – Источник. 2003. № 6. С. 162–167.
Хрущёв сдержал слово и «прошелся» по советской культуре. В правительственной резиденции на Ленинских горах и в Кремле прошли две разгромные встречи Хрущёва с «интеллигенцией». Гнев Премьера обрушился на «левых» поэтов, писателей, кинорежиссеров, многие из которых искренне воспевали «возврат к ленинизму». На встречах с «интеллигенцией» в декабре 1962 г. и в марте 1963 г. Хрущёв накинулся на Евтушенко, Вознесенского и Аксенова, запретил фильм Хуциева.
ДОКУМЕНТ
Из стенограммы встречи Хрущёва с творческой интеллигенцией, 7 марта 1963 г.
Хрущёв: А может быть, если здесь есть товарищ Вознесенский, его попросить выступить?
Голос: Да, товарищ Вознесенский записан в прениях.
Голос: Вот он идет…
(Долгая пауза.)
Вознесенский: Эта трибуна очень высокая для меня, и поэтому я буду говорить о самом главном для меня. Как и мой любимый поэт, мой учитель, Владимир Маяковский, я – не член Коммунистической партии. Но и как…
Хрущёв (перебивает): Это не доблесть!..
Вознесенский: Но и как мой учитель Владимир Маяковский, Никита Сергеевич…
Хрущёв (перебивает): Это не доблесть, товарищ Вознесенский. Почему вы афишируете, что вы не член партии? А я горжусь тем, что я – член партии и умру членом партии! (Бурные аплодисменты пять минут.)
