Маргарита Павлова - Неизданный Федор Сологуб
Граф делает знак. Выходит Слуга, подает ларец и уходит. Граф вынимает диадему и подносит Красавице.
КрасавицаМои отцы рабами были,А ты даришь мне диадему,Достойную царицы.
Граф Ты достойнаИ более блестящей диадемы.
КрасавицаБичи жестоких — доля предков наших,А мне — рубины радости венчанной.Но не забуду крови предков!
ГрафЧто помнить о давно минувшем!Нам юность радости дарит,Печаль воспоминаний — старцам.
КрасавицаЗа ваш прекрасный дар, мой милый Граф,Я вам сегодня дам один цветок,И поцелуй один, один, не больше.Какой цветок хотите получить?
ГрафЧто мне ни дашь, за все я благодарен.
КрасавицаБледнеете вы, милый Граф,Вас опьяняют эти ароматы.Я с детства надышалась ими,И кровь моя пропитана их соком.А вам не следует стоять здесь долго.Скорее выбирайте ваш цветок.
ГрафСама мне дай, какой захочешь.
Красавица срывает белый махровый цветок и вкладывает цветок в петлицу его кафтана.
ГрафКак томно закружилась голова!Целуй меня. Красавица, целуй!
Красавица нежно целует его. Граф хочет ее обнять, она отбегает. Он бросается за нею, но его встречает Ботаник. Граф в замешательстве останавливается.
БотаникЯ провожу вас, Граф.
Граф молча кланяется Красавице и уходит. Ботаник провожает.
Красавица (тихо)Еще один!И часа не пройдет, умрет, несчастный.
Юноша выходит на галерейку.
КрасавицаМой милый Юноша, люблю тебя.Ты звал, и я пришла, чтобы сказать:Беги от чар моих, беги далёко,А я останусь здесь одна.Упоена дыханием Анчара.
ЮношаПрекрасная! едва тебя узнал,Ты для меня души моей дороже, —Зачем же так слова твои жестоки?Иль ты любви моей не веришь?Зажглась внезапно, но уж не погаснет.
КрасавицаЛюблю тебя, тебя ли погублю?Дыхание мое — смертельный яд,И мой прекрасный Сад отравлен.Спеши оставить этот Город,Беги далеко, обо мне забудь.
ЮношаДуша не одного ль мгновенья жаждет?Сгореть в блаженном пламени любвиИ умереть у ног твоих сладчайших!
КрасавицаВозлюбленный! Так будет, как ты хочешь,С тобою умереть мне сладко!Иди ко мне, в мой страшный Сад,Я темную тебе открою повесть.
Бросает ключ. Юноша подхватывает его на лету.
КрасавицаЯ жду, я жду! Иди, мой милый!
Юноша бежит вниз, открывает калитку, входит в сад Ботаника.
КрасавицаРабами были наши предки.Покорен слову господина,Один из них пошел в пустыню,Где злой Анчар под солнцем дремлет.Смолу Анчара он принес владыкеИ, надышавшись ядом, умер.Его вдова, пылая жаждой мести,Отравленные стрелы воровалаИ в тайные бросала их колодцы.Водой колодца землю поливала,Вот эту, где теперь наш сад разросся,И стала эта почва ядовита, —И той водой мочила полотенце,И полотенцем сына утирала,Чтоб кровь его пропитывалась ядом.Из рода в род мы яд в себя впивали,И пламенеет ядом наша кровь.Дыханье наше — аромат отравы,И кто целует нас, тот умирает.Рабов потомки мстят потомкам князя.
ЮношаЯ видел, — ты поцеловала Графа.
КрасавицаОн умирает жертвою АнчараОтравлен он и ядом поцелуя,И ядами безмерных ароматов[105].Отец и дед мой странствовали долго,Чтобы найти зловредные растенья,И здесь, в отравленной издавна почве.Цветы всю гневную раскрыли силу.От их дыханий радостных и сладкихИ капли рос становятся отравой.
ЮношаТвои лобзанья слаще яда![106]
КрасавицаБогатых, знатных юношей прельщалаЯ красотой отравленной моею.Улыбкой я их смерти обрекалаИ поцелуем каждого дарила,Невинно, нежно, как целуют сестры.И умирал, кого я целовала.
ЮношаВозлюбленная, если поцелуемТы даришь смерть, дай мне упиться смертью![107]Прильни ко мне, целуй, люби меня,Обвей меня сладчайшею отравой,За смертью смерть в мою вливая душу,Пока я весь в томленьи не истаю!
КрасавицаТы хочешь! Не боишься! Милый, милый!
Обнимает и целует Юношу.
Мы вместе умираем, вместе!Так сердце ядом пламенеет.Стремятся в теле огненные струи,Вся пламенем великим я объята!
ЮношаЯ пламенею! Я сгораюВ объятиях твоих, и мы с тобою —Два пламени, зажженные восторгомЛюбви отравленной, но вечной[108].
Умирают.
II
О. Н. Черносвитова
Материалы к биографии Федора Сологуба
Материалы к биографии Ф. Сологуба, собранные Ольгой Николаевной Черносвитовой (рожд. Чеботаревская; 1872–1943), являются наиболее полным источником сведений о семье, детстве и юности писателя, а также о последних месяцах его жизни. Сологуб не оставил опубликованных автобиографических заметок. На просьбы современников сообщить для печати сведения о себе, как правило, отвечал уклончиво. Единственным из известных нам биографических печатных документов Сологуба можно считать краткий очерк, составленный в 1913 г. его женой, Анастасией Николаевной Чеботаревской, для «Русской литературы XX века»[109]. Очерк был написан с согласия и при участии Сологуба, а потому в нем нашли отражение только те сведения, которые он сам захотел сообщить о себе современникам.
На фоне уже известных нам источников мемуарного и документального характера материалы к биографии Сологуба, собранные Черносвитовой, имеют несомненные преимущества. Очерк был составлен не по издательскому заказу и не подвергался «цензуре» со стороны Сологуба. Материалы к биографии формировались на основе интимных доверительных бесед Ольги Николаевны с писателем во время его предсмертной болезни в последние месяцы 1927 г., когда многие события личной жизни переосмысливались им в свете пережитого.
Как чуткий биограф, Черносвитова чрезвычайно обстоятельно фиксировала подробности и детали, сообщенные ей собеседником, записывала его сны, предсмертные желания и даже бредовые видения. При этом она стремилась в первую очередь передать черты его внутреннего облика («без личины»), рассказать о том Сологубе, которого знали только самые близкие ему люди, к числу которых принадлежала и сама Ольга Николаевна.
О. Н. Черносвитова — одна из старших сестер жены писателя, родилась в Курске, где отец — Николай Николаевич Чеботаревский — служил адвокатом. В семье было семеро детей: Александра, Ольга, Татьяна, Анастасия, Мария, Владимир, Николай. Их мать, Анастасия Николаевна, ушла из жизни в возрасте 29 лет: она внезапно заболела тяжелой душевной болезнью и покончила с собой. Незадолго до ее смерти семья переехала в Москву. Через некоторое время отец женился вновь, во втором браке у него было шестеро детей. «Семья все росла, жизнь становилась все труднее и в моральном и в материальном отношении, т. е. заработки отца упали в новом городе, где его никто не знал как адвоката»[110]. Несмотря на стесненное материальное положение, Н. Н. Чеботаревский всячески способствовал учению и воспитанию детей. После окончания гимназии Владимир и Николай продолжили свое образование в Московском университете, Татьяна училась на медицинских курсах, Александра и Анастасия слушали лекции на педагогических курсах, позднее закончили Высшую школу общественных наук М. М. Ковалевского в Париже, обе затем успешно занимались переводами, в основном из французской и немецкой литературы.
