Джон Сили - Британская империя. Разделяй и властвуй!
Мы называем эту империю завоеванием (conquest), чтобы отметить тот факт, что она была приобретена не путем заселения и колонизации, а рядом войн, оканчивавшихся уступками территорий в пользу Ост-Индской компании. Но не следует предполагать, что Индия есть завоевание в каком-либо более тесном смысле этого слова.
Выше я критиковал выражение «владения Англии» (possessions), так часто применяемое к нашим колониям. Я спрашивал: если под Англией мы подразумеваем англичан, живущих в Англии, а под колониями – англичан, живущих за морем, то в каком же смысле можно сказать, что одни из этих людей принадлежат другим? Или, если, говоря об Англии, мы имеем в виду английское правительство, которому в конечном выводе подчинены и колонии, то с какой же стати будем мы говорить о подданных этого правительства как об его владении или собственности, раз они не сделались его подданными вследствие завоевания? Но такой взгляд не вполне применим к Индии, потому что Индия действительно подпала под власть правительства английских королей вследствие завоевания. Следовательно, Индию можно назвать английским владением в том смысле, который неприменим к колониям. Тем не менее, слово «завоевание», которое, как и большинство слов из лексикона войны, берет свое начало в первобытных варварских временах, может легко повести к недоразумениям. И потому мы все же спрашиваем: в каком же смысле Англия владеет Индией? То, чем мы владеем, мы обыкновенно так или иначе эксплуатируем ради своего удовольствия. Если у меня есть земля, то я или сам пользуюсь ее урожаем, или, если отдаю ее фермеру, получаю арендную плату. В первобытные времена за завоеванием страны обыкновенно следовало владение ею в буквальном смысле слова. Иногда победители делались владетелями завоеванной территории или части ее, как это было, например, после завоевания Палестины, о котором мы читаем в книге Иисуса Навина, или после тех римских завоеваний, когда известное пространство конфискованной земли делилось между некоторым числом римских граждан. Нет сомнения, что в таком смысле Индию нельзя назвать завоеванной страной. Англия не захватила земель в Индии и не раздала их англичанам, изгнав из них туземных владельцев.
Существует еще другой смысл, в котором можно понимать положение завоеванной страны: мы можем рассматривать ее как данницу, плательщицу дани. Но при этом необходимо точно определить значение этого выражения. Если мы понимаем под ним лишь то, что народ платит налоги, или, другими словами, что он покрывает расходы, идущие на его управление и на содержание армии, защищающей его границы, то в этом нет ничего специфически присущего покоренному народу. Почти всякий народ в той или другой форме оплачивает расходы своего правительства. Если слову «данница» мы придаем значение, эквивалентное выражению «покоренная (conquerent), зависимая (dependent) страна», то тем самым мы констатируем, что одна страна, сделавшись данницей другой, выплачивает ей больше, чем требуется для покрытия расходов по ее управлению. Такой пример мы видим в современном Египте. Управление Египтом находится в руках хедива, который щедро вознаграждает себя из карманов народа, но вместе с тем Египет – данник турецкого султана, то есть он платит ему сумму, которая ни в каком виде не возвращается в страну, а служит лишь показателем зависимости Египта от султана.
Подобного рода дань показывает, что страна платящая составляет владение той страны, которой она платит, ибо дань аналогична ренте, которую арендатор платит землевладельцу. Является ли Индия в этом смысле данницей Англии? Несомненно, нет. В Индии, конечно, существуют налоги, так же как они существуют и в Англии, но она не более данница, чем сама Англия. Деньги, взимаемые с Индии, идут на ее управление, и взимается ровно столько денег, сколько требуется для покрытия этого расхода.
Британская Индия, 1851 год
Правда, можно возразить, как это нередко и делается, что Индия во многих отношениях приносится в жертву Англии, и в особенности, что деньги вымогаются от нее под разными благовидными предлогами. Но этот вопрос в настоящую минуту меня не касается, потому что я рассматриваю только то, каковы отношения, установленные законом между Индией и Англией, оставляя в стороне вопрос о том, насколько это отношение может быть искажено злоупотреблением. Итак, Индия так же, как и колонии, не представляет собою владения Англии и в том смысле, что она не является по закону ее данницей.
Хотя современное отношение между Индией и Англией исторически создалось войной, тем не менее Англия не предъявляет к Индии, по крайней мере открыто, никаких прав, вытекающих из этого факта. В королевской прокламации от 1 ноября 1858 года, в которой было открыто объявлено о том, что королева берет на себя управление Индией, встречаются следующие слова: «Мы считаем себя связанными по отношению к туземцам наших индийских территорий теми же обязательствами, какими мы связаны по отношению ко всем другим нашим подданным». Следовательно, завоевание не дало Англии никаких особенных прав, или, другими словами, Индия не есть завоеванная страна.
Дело в том, что, хотя успехи цивилизации и не уничтожили вполне войн, даже, может быть, не уменьшили их числа, во всяком случае, они чрезвычайно изменили их характер. Номинально завоевание еще возможно, но значение этого слова совершенно изменилось: оно теперь не означает уже грабежа или тяжелого владычества; потому-то завоевания в настоящее время уже не так соблазнительны, как были прежде. Обладание Индией налагает на англичан громадную, почти превосходящую их силы, ответственность; ответственность эта вполне очевидна; далеко не так очевидна приносимая этим обладанием выгода.
Мы должны, следовательно, отрешиться от мысли, что Индия является владением Англии. В разговорном языке понятия о собственности и об управлении так спутаны, что получается нескончаемое недоразумение. Когда мы называем Индию «великолепным владением» Англии, или «самым блестящим бриллиантом в английской короне», мы употребляем метафоры, перешедшие к нам из первобытных веков и из того состояния общества, которое уже отошло в область далекого прошлого. Индия действительно находится в зависимости от Англии в том смысле, что Англия определяет ее внутренние распорядки и ее политику и что Индией управляют англичане, но отнюдь не в том смысле, что она непосредственно оказывает услуги Англии, обогащает и делает ее могущественнее. Итак, по отношению к Индии также как и по отношению к колониям, прежде всего, является вопрос: какая польза в них? О чем хлопочут англичане, зачем берут на себя ответственность и все заботы, сопряженные с управлением двумястами миллионами населения в Азии?
Что касается колоний, то, как я уже говорил, вопрос об их пользе, как бы естественно он ни возникал, до тех пор является лишним, пока не доказано, что колонии Англии слишком отдаленны, чтобы могла создаваться взаимная выгода от их общения с метрополией. Эти колонии одной крови с Англией; они знаменуют собою расширение английской национальности в новых землях. Будь их территории смежны с Англией, всякому казалось бы естественным, что английское население, по мере своего увеличения, занимает их; всякому казалось бы желательным, чтобы это занятие совершалось без политического разъединения. Но они не смежны, а отдалены; отсюда возникает некоторое затруднение, которое, однако, в наш век пара и электричества не представляется непреодолимым. Вы видите отсюда, что при решении вопроса относительно колоний главную роль играет общность их крови с жителями Англии. Это совершенно неприменимо к Индии. Едва ли возможны две другие расы, которые были бы более чужды друг другу, чем английская и индусская. Сравнительная филология, правда, открыла связь, существование которой раньше не подозревали: язык преобладающей расы Индии принадлежит к той же семье, как и язык англичан. Но во всем другом эти расы совершенно чужды друг другу; традиции индусов чужды англичанам, религия их дальше от христианской, чем магометанство.
Английские колонии, как я уже говорил раньше, занимали главным образом малонаселенные части земного шара, почему население их состоит всецело или почти всецело из англичан. Испанские колонии Центральной и Южной Америки находились в ином положении: испанцы жили среди превосходившего их численностью населения туземных индейцев, которых они низвели почти до степени рабства. Здесь перед нами два типа зависимых государств, из которых первый гораздо более сроден метрополии, чем второй, но оба связаны с нею настоящими кровными узами. Индия не принадлежит ни к тому, ни к другому типу; ее население не имеет решительно никакой родственной связи с населением Англии. Если бы англичане основали в ней колонии, то и тогда численность их населения оставалась бы чрезвычайно ничтожной по сравнению с громадным туземным населением. Но у Англии не существовало даже таких колоний. Англия отделена от Индии одной из самых сильных преград, какие природа может воздвигнуть между двумя странами. Сама природа сделала для англичан колонизацию Индии невозможной, снабдив ее климатом, которого не переносят английские дети.
