Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1994 год
Монстр, несомненно, шел по моему следу. Я потревожил его в подземелье, и по запаху от моих залитых кровью сандалий он выследил меня, устроив кровопролитную резню этим тварям лишь оттого, что они попались на его пути.
По тому, как, выгнув спину и изготовившись для нападения, он припал на своих кривых ногах к земле, я понял, что чудовище отличается от земных пауков не только величиной, но и количеством лап и формой челюстей. Эльта вскрикнула: монстр стремительно приближался ко мне.
В схватке, где против капающего с челюстей этого паука яда были бессильны когти и клыки тысячи тварей, победу одержали мышцы и разум одного человека. Ухватив тяжеленную глыбу мрамора, с трудом удерживая равновесие, я приподнял ее и бросил вниз прямо в атакующего монстра. Она переломала чудовищу почти все его волосатые кривые ноги, и из искалеченного туловища в воздух брызнул фонтан тошнотворной зеленоватой жижи. Пригвожденный глыбой, монстр остановился, корчась от боли, сбросил ее и, пошатываясь, вновь направился ко мне, волоча сломанные конечности и злобно сверкая глазами. Я отковырнул от раскрошившейся колонны еще один обломок, затем другой, третий и обрушил вниз град камней — и остановился, только когда корчившийся в агонии кошмар не стал ужасным месивом.
Подхватив Эльту на руки, я помчался прочь в полумраке башен и колонн и не остановился, пока этот безмолвный зловещий город не остался позади нас. Луна освещала волнующуюся травянистую равнину, широко простиравшуюся вокруг.
С тех пор, как я отыскал Эльту в этих мерзких тоннелях, мы не перемолвились с ней ни единым словечком. Теперь же, когда я мог заговорить с нею, я увидел, что ее черноволосая головка безвольно лежит на моей руке, белое лицо обращено вверх, глаза закрыты. Меня пронзил мимолетный приступ страха, не, более тщательно осмотрев ее, я понял, что она всего лишь в обморочном состоянии. Это говорило лишь о глубине ужаса, который ей пришлось испытать. Женщины Котха очень редко падают в обморок.
Опустив ее на травянистый дерн, я беспомощно смотрел на нее и словно в первый раз увидел, как удивительно она сложена — стройные руки и ноги, гибкий стан, темные густые волосы рассыпались по алебастровым плечам; бретелька туники немножко соскочила и приоткрыла ее молодую грудь. Меня охватило смутное волнение, отдававшее болью в сердце.
Эльта приоткрыла веки и посмотрела на меня. Спустя мгновение ее карие глаза наполнились ужасом, и, неистово прижавшись ко мне, она разрыдалась. Мои руки инстинктивно сплелись вокруг ее стана, и я почувствовал, как дрожит ее тело и бешено колотится сердце. — Не бойся. — Мой голос прозвучал как-то странно и вряд ли членораздельно. — Тебе ничего не угрожает.
Я чувствовал, как постепенно биение ее сердца возвращается к нормальному ритму — так близко она прижалась ко мне, — как дыхание становится ровным и спокойным. Некоторое время она лежала в моих объятиях, не говоря ни слова, и смотрела на меня. Но тут я, смутившись, высвободил руки и, приподняв Эльту, посадил ее на траву.
— Как только ты почувствуешь себя лучше, — сказал я, — мы постараемся уйти подальше от этого... — Я кивнул в направлении развалин.
— Ты ранен, — вдруг вскрикнула она, и глаза ее наполнились слезами. — Ты истекаешь кровью! Это я во всем виновата. Если бы я не убежала из Котха... — Теперь она плакала по-настоящему, совсем как земная девушка.
— Не беспокойся, это всего лишь царапины, — ответил я, хотя, по правде говоря, удивлялся, что клыки паразитов оказались неядовитыми. — Кости целы, а остальное — ерунда. И прекрати плакать, слышишь, сейчас же!
Повинуясь, она перестала рыдать и по-детски вытерла глаза подолом своей туники. Мне не хотелось напоминать ей об ужасах, которые она вытерпела, но меня очень интересовала одна вещь.
— Почему яги остановились в руинах? — спросил я. — Они же наверняка знали, что в таких городах водятся подобные твари.
— Они проголодались, — ответила она, и голос ее дрогнул. — Они поймали юношу, они живым разрывали его на куски, но не услышали просьб о пощаде — только проклятья. Затем они поджарили...— Она запнулась, закрыв рот рукой и стараясь подавить приступ тошноты.
— Ты хочешь сказать, что яги — каннибалы, — пробормотал я.
— Нет. Они — дьяволы. Когда они расположились вокруг костра, на них напали собакоголовые. Они набросились на ягов, как шакалы. Потом эти твари утащили меня в темноту. Одному Цаку известно, что они намеревались со мной сделать; я слышала... Впрочем, не стоит рассказывать о непристойных вещах.
— Но почему они так пронзительно выкрикивали мое имя? — изумленно спросил я.
— Мне было страшно, и я, плача, вслух назвала его, — ответила она. — Они услышали и стали мне подражать. Когда ты появился, они уже знали, кто ты. Не спрашивай меня сейчас ни о чем. Они тоже дьяволы.
— Эта планета кишит дьяволами, — пробормотал я. — Но если тебе было страшно, почему ты звала меня, а не своего отца?
Она слегка покраснела и вместо ответа начала поправлять бретельку туники. Увидев, что одна из ее сандалий соскочила с ноги, я надел ее на маленькую ступню, и пока был занят этим, она неожиданно спросила:
— Почему тебя все зовут Железная Рука? У тебя крепкие пальцы, но их прикосновение нежное, как у женщины. Никогда раньше мужские пальцы не казались мне такими мягкими. Наоборот, чаще они причиняли боль.
Я сжал свой кулак и уныло посмотрел на него — он был похож на узловатый железный молоток. Она дотронулась до моих пальцев.
— Все зависит от того, какие чувства управляют рукой, — ответил я. — Ни один мужчина, с кем мне приходилось драться, не считал, что у меня нежные кулаки. Но я хочу причинять боль только врагам, а не тебе.
Ее глаза загорелись.
— Ты не хотел бы причинить мне боль? Почему?
Абсурдность вопроса лишила меня дара речи.
Глава VII
Сразу после восхода солнца мы направились в сторону Котха и дали изрядный крюк на запад, огибая дьявольский город, откуда едва унесли ноги. Стояла сильная жара. Поначалу, правда, дул легкий утренний ветерок, затем он стих, и воздух стал неподвижен. Безоблачное, как всегда, небо было тускло-медноватого оттенка. Эльта озабоченно посматривала на него и на мой вопрос ответила, что опасается бури. Я полагал, что погода на равнинах всегда должна быть ясной, тихой и жаркой, а на Холмах — ясной, ветреной и холодной. Бури не входили в мои расчеты.
Животные, встречаемые по пути, похоже, разделяли тревогу Эльты. Мы шли краем леса — Эльта наотрез отказалась пересекать его, пока не пройдет буря. Как и большинство обитателей равнин, она испытывала инстинктивное недоверие к густым лесам. Пробираясь по травянистой, пересеченной холмами местности, мы видели беспорядочно двигавшиеся стада животных. Мимо пронеслось стадо прыгающих свиней, гигантскими скачками взрывая землю. На нас с ревом выскочил лев, но, опустив массивную голову, быстро скрылся в высокой траве.
Безуспешно пытался я отыскать на небе хоть какие-то тучи — их не было. Медноватый оттенок над горизонтом густел, постепенно окрашивая весь небосклон в тускло бронзовый, а затем почти черный цвет. Солнце едва тлело на сумеречном небосводе, как накрытый чадрой факел, а потом и вовсе исчезло. На мгновение в небе завис осязаемый мрак, затем он обрушился вниз, погрузив мир в полную черноту, сквозь которую не разглядеть ни солнца, ни луны, да и вообще ничего вокруг. Я никогда не думал, что может быть столь непроницаемая темнота. Казалось, что я ослеп и бестелесным духом бреду во тьме, если бы не шуршание травы под ногами и не теплое мягкое тело прижавшейся ко мне Эльты. Я начал опасаться, что мы упадем в реку или случайно наткнемся на такого же ослепшего зверя и станем его добычей.
До наступления темноты я заметил груду скалистых валунов, обычно встречающихся на равнинах, и направился к ним. Мы еще не добрались до них, когда все погрузилось во мрак, но продвигаясь на ощупь, я вскоре натолкнулся на внушительных размеров скалу и, прислонившись к ней спиной, прикрыл, насколько мог, Эльту своим телом. Безмолвная тишина, разлившаяся над темной равниной, постепенно наполнялась разнообразными звуками — шелестом травы, мягким стуком копыт, мычанием и жутким гулом. Мимо промчалось стадо каких-то животных, и если бы не защита скал, то нас наверняка бы затоптали. И снова все замерло, и в кромешной темноте стало оглушающе тихо. Затем издалека донесся жуткий непонятный рев.
— Что это? — ранее ничего подобного не слышавший, обеспокоенно спросил я.
— Ветер! — содрогаясь, пролепетала Эльта и крепче прижалась ко мне.
Ветер усиливался, и вскоре порывы его слились в сумасшедший шквал. Он выл и стонал, как заблудшие души. Вырвав с корнями траву вокруг, он наконец обрушился со всей силой, сбил нас с ног и наставил синяков, ушибив о камни. Этот внезапный натиск ветра был подобен удару кулака великана-невидимки.
