Стентон Пил - Любовь и зависимость
С раннего возраста приученные к поиску одного особенного человека, чтобы разделить с ним жизнь, молодые люди направляют огромную часть своей эмоциональной энергии на поиск такого партнера. Жизнь в старшей школе и колледже только укрепляет эту цель и утверждает искусственные категории, которые определяют реакции людей друг на друга. С однополыми друзьями, также как с друзьями противоположного пола, которые не расцениваются как приемлемые партнеры (часто потому, что они уже связаны с кем-то еще), отношения идут не дальше определенной глубины. Дружбы, заведенные по пути к браку, служат временной мерой, предпринимаемой для удобства или из-за крайней необходимости. Мальчик или девочка могут всегда поменять планы, построенные заранее с однополым другом, чтобы принять полученное в последнюю минуту приглашение лица противоположного пола. И после того, как партнер находится, дружба или исчезает, или становится еще более поверхностной и ограниченной, чем была. Остепенившись, человек никогда снова не сможет быть наедине с кем-то, кого он (или она) прежде считал близким другом. Таким образом, в обществе, чрезмерно обеспокоенном социальными отношениями, подлинная дружба труднодостижима.
Но в то время как люди недостаточно серьезны по отношению к тем индивидам, которые не доступны для "стыковки", они крайне озабочены теми, кто для этого подходит. Когда мальчик смотрит на девочку, или девочка на мальчика, он или она видит не уникальную человеческую индивидуальность, но кого-то, кто исполнит определенную роль — потенциального мужа или жену. Эта дегуманизация выражается в социальных обычаях, которые удерживают мужчин и женщин порознь (за исключением структурированных ситуаций свидания) И блокируют естественное смешивание и личные отношения, из которых может вырасти реальный опыт. Неспособный глубоко вовлекаться в отношения с людьми того же пола, человек не может узнать и противоположный пол. Он представляется в виде абстрактной вещи — как что-то, необходимое для полноты нашего существования. В этом овеществлении других человеческих существ и лежат корни аддикции.
Некоторые последствия этой жесткой классификации людей на потенциальных возлюбленных и "других" проявляются в следующей ситуации двух работающих женщин, живущих в одной квартире. Запланировав некоторое время назад продолжительную поездку в Европу, они наконец накопили достаточное количество выходных, чтобы осуществить это. Внезапно (за две недели до намеченного отъезда) одна из них встретила мужчину и в запланированное для поездки время оказалась занята. Со скоростью, которая шокировала ее соседку и многолетнюю подругу, она объявляла о разрыве старых связей и строила новые планы соединения своей жизни с человеком, которого только что встретила. Первой жертвой этой "уборки" стала поездка с соседкой, которая теперь должна была срочно корректировать свои каникулы. Замечательным в этой ситуации было то, что женщину, изменившую свои планы так резко, ни на мгновение не остановила забота о чувствах ее подруги. Можно вообразить различные пути преодоления сложностей такой деликатной ситуации, но эту женщину общество научило четкому критерию: мужчины — в первую очередь.
Общество предписывает брак в качестве средства от неуверенности и ненадежности. "Он будет в порядке", — говорят, — "как только найдет себе кого-нибудь и остепенится". Исследования Флойда Мартинсона и Невитта Сэнфорда показали, что люди, женившиеся рано, имеют тенденцию не достигать полного "развития эго". Но все больше и больше людей женятся рано, и больше и больше таких браков заканчиваются разводом, потому что бремя удовлетворения двух полных диапазонов эмоциональных потребностей слишком огромно, чтобы многие браки смогли это перенести. И все равно, с тех пор, как люди стали жениться раньше и более склонны вступать в повторный брак, американцы проводят женатыми большую часть своей жизни, чем когда-либо прежде. В книге "Брак и Развод: Социальное и экономическое Исследование" Хью Картер и Пол Глик объясняют этот кажущийся парадокс:
Брак, как способ жизни, необычайно популярен в Соединенных Штатах и, кажется, популярность его еще растет... Брак настолько принят в качестве нормального и одобряемого положения зрелого и взрослого человека, что кажется правдоподобным следующее: значительное число индивидов, которым брак не подходит по их темпераменту, или которые несовместимы со своими пред-, полагаемыми брачными партнерами, будут, тем не менее, жениться, потому что это — "вещь, которую надо сделать." Тем не менее, многие из них через некоторое время разойдутся, а некоторые в конечном счете оформят развод.
Даже среди молодых людей, чей новый культурный стиль, возможно, отвергает старую неестественную концепцию ухаживания, многие действуют тем же самым старым способом. Правда, молодые пары охотнее занимаются сексом, чем их предшественники. Но мы не должны ожидать, что такие глубоко укоренившиеся культурные догматы, как значимость, придаваемая браку - и сексу — будут забыты в течение десятилетия. Исследователи постоянно находят, что секс в университетских кампусах обычно моногамен и часто связывается с идеалом последующего брака. Физиолог Бернис Нейгартен отметил, что родители и дети зачастую мало отличаются в своих установках по отношению к сексу: молодые люди, кажется, испытывают те же самые сомнения и вину, которые чувствовали их родители, в то время как родители могут принимать проживание своего ребенка с кем-то, потому что обычно это предшествует браку. Большая сексуальная активность в более молодом возрасте в сочетании с конвенциональными установками может быть обнаружена даже в средней и младшей средней школе, как показано в книге Роберта Соренсена "Доклад Соренсона: Подростковая Сексуальность в Современной Америке".
Так что, иронически говоря, в то время как секса становится все больше, кажется, что отношения зачастую более уравновешены и замкнуты, чем когда-либо раньше. Хотя секс обычно по-прежнему рационализируется убеждением себя в том, что возлюбленный является кем-то особенным, побуждение к преждевременному самоблокированию на самом деле увеличивается. В атмосфере, где люди чувствуют, что должны иметь секс, существует постоянная опасность того, что случайная интрижка может обернуться чем-то гораздо большим, чем то, что подразумевалось участниками. Это может понадобиться для того, чтобы они могли оправдать свое поведение — главным образом, перед самими собой. Сексуальный катализатор может превратить первое свидание в исключительные и постоянные отношения.
Гость на недавней свадьбе слышал, как мать невесты вспоминала о собственном периоде ухаживания. "Мои родители не позволяли мне выходить с Гарри, если я также не выходила с кем-нибудь из новых знакомых на этой же неделе",
— говорила она. "Так что я всегда выходила два раза в неделю, и у меня была куча времени, прежде чем я наконец вышла замуж за Гарри". Гость посмотрел на невесту, которая, в отличие от своей матери, прожила несколько лет с бойфрендом до того, как в двадцать один год выйти за него замуж. Все это время она не встречалась с другими мужчинами. Она производила бледное впечатление рядом со старшей женщиной. Большее самоопределение, которым наслаждалась дочь, не принесло с собой более свободной, обширной социальной жизни. Придавая такое же важное значение сексу, как и ее мать, она не имела внешних побуждений, которые не позволили бы ей связать себя в самый ранний из возможных моментов. У нее также не было такой живости, чтобы преодолевать внешние ограничения собственной энергией, и жизнь, которую она вела, была действительно необычайно консервативна.
Люди, которые достигли совершеннолетия после сексуальной революции, перевернувшей студенческую жизнь, не менее подвержены нажиму в сторону образования пары, чем те, кто был до них. Фактически, многие устремляются к серьезным обязательствам на еще более незрелой стадии своей жизни, чем это было прежде. Я вспоминаю о мужчине и женщине, определенных в соседние комнаты в студенческом общежитии, которые съехались в первый же год, никогда не встречались с кем-либо еще в колледже, поженились на последнем курсе и развелись через полтора года после окончания учебы. Обычно студент немедленно находит друга или подругу вне общежития, чтобы уберечься от соблазна знакомства с широким кругом людей обоего пола и выбора среди них того, с которым можно сблизиться. Слова "У меня уже есть подруга" служат, как когда-то, для извинения человека, избегающего серьезного взаимодействия с кем-либо еще.
Однажды я пошел на ланч, который мой друг устраивал для группы студентов своего специального летнего семинара. Я спросил двух девушек о том, как они приспособились к жизни в кампусе. Они ответили мне просто: "Мы обе живем с любовниками, которых встретили здесь в первый же день". Я изумился тому, насколько люди могут быть небрежными или безличными в близких отношениях, чтобы выбирать того партнера, который доступен в этот день, и к тому же настолько скованными, чтобы общаться исключительно с этим единственным партнером. Где-нибудь в потаенной части сознания этих женщин, должно быть, находилась модель их родителей, скрепленных со своим партнером — выбранным обычно из практических соображений, иногда по прихоти, и очень редко
