Анна Левченко - Дети онлайн: опасности в Сети

На следующий день нам сообщили, что Бояркин, вызванный «на ковер» к директору для дачи объяснений по поводу его высказываний в социальных сетях, прямо в кабинете начальства заявил, что его увольняют ни за что. То, что его увольняют из центра патриотического воспитания детей за пропаганду идей педофилии и наркомании, по его мнению, является нарушением его права на свободу слова. Чему за год работы с детьми он успел их научить – тайна, покрытая мраком, но уже понятно, что патриотическое воспитание там и рядом не стояло.

Руководство центра оправдывается тем, что не знало ничего о страничке своего сотрудника ВКонтакте, да и вообще у них нет такой практики – следить за высказываниями преподавателей в Интернете. Большинству сотрудников далеко за сорок, и мало кто из них «на ты» с компьютером. Однако, даже если опустить тот факт, что Бояркин все это время вел активную пропаганду преступлений против несовершеннолетних в сети, трудно не заподозрить центр «Виктория» в халатном отношении к подбору персонала. Дело в том, что Дмитрий уже не раз светился в местных СМИ – так, он пикетировал ФСКН города Новосибирска с требованием отменить уголовное наказание за продажу и распространение наркотических веществ.

Мы связались с местными журналистами и передали им материалы, которыми располагали. «Комсомольская правда» 12 февраля 2015 года опубликовала на сайте издания статью о похождениях педагога-педофила, а на одноименном радио вышла в эфир передача на эту же тему. Спустя несколько дней подключились журналисты федеральных каналов. Бояркин дал интервью телеканалу НТВ, в котором подтвердил, что страничка ВКонтакте действительно его и что он на полном серьезе выступает за легализацию педофилии, наркотиков, оружия, и вообще полную свободу.

Дмитрий Бояркин, точно так же, как и наш предыдущий «герой» Алексей Кузьмин, абсолютно ничего не боится. Я долго мучилась вопросом, почему это происходит и как связаны эти два незнакомых друг с другом человека с такой похожей риторикой. Наконец мне удалось выяснить, что их объединяет. Оказывается, они оба состоят в так называемой Либертарианской партии. Эта партия выступает в том числе и за легализацию педофилии и наркотиков. В настоящий момент у партии либертарианцев есть уже шестьдесят четыре отделения в регионах Российской Федерации и она числится в списках Министерства юстиции в качестве инициативной группы – это первый этап, который проходят все политические партии перед государственной регистрацией.

Нам удалось пообщаться с членами этой партии из нескольких регионов. На вопросы о поддержке данной партией педофильских законопроектов они говорят, что если «ребенка не изнасиловали», а он «сам согласился на секс», то все в порядке. «Государство не должно лезть в личную жизнь людей». Семейный кодекс они предлагают упразднить, институт традиционного брака – тоже. По их мнению, нужно разрешить вступать в брак кому угодно, вне зависимости от пола и возраста. Приведу прямую цитату из программы этой партии.

Индивид, а не семья, является «ячейкой общества». Только за физическими лицами либертарианская идеология признает права, не вытекающие из договорных обязательств. Брачный контракт – договор дееспособных индивидов. Количество и половой состав участников брачного договора не могут определяться законодательно. Брачный договор не может к чему-либо обязывать третьи стороны. Либертарианцы призывают отказаться от действующего Семейного кодекса. Все вопросы, ныне отданные на откуп семейному законодательству (статус членов семьи, раздел имущества, усыновление, гражданство ребёнка), могут решаться типовыми или индивидуализированными договорами; спорные случаи будут решаться судом».

«С момента рождения ребенка никто не вправе умышленно причинять вред его жизни и здоровью. Становление дееспособности ребенка происходит по мере его эмансипации от родителей/опекунов и не обязательно привязывается к достижению определенного возраста. Вопрос «возраста согласия» ребенка до его эмансипации должен находиться в ведении родителей/опекунов. Институт усыновления должен быть полностью выведен из-под контроля государства и освобожден от государственного регулирования».

13 февраля 2015 года на юридическом факультете МГУ имени Ломоносова люди пытались провести встречу со студентами. Нам удалось вовремя уведомить деканат насчет несанкционированной встречи со студентами лидера незарегистрированной партии, пропагандирующей легализацию наркотиков и педофилии. Вообще эта партия напоминает по сути тоталитарную секту, члены которой, как болванчики, повторяют одни и те же заученные фразы и не способны дать вразумительного ответа ни на один вопрос. Притом существует она не только в России. Корни либертарианства ведут, как всегда, в США.

Естественно, возникает вопрос к правоохранительным органам нашей страны: как стало возможным вовлечение большого числа людей во всех регионах в деятельность организации, подрывающей основы конституционного строя РФ и ведущей целенаправленную политику по разложению российского общества и уничтожению семейных ценностей? Но еще больше вопросов у меня к нам с вами, дорогие читатели, к нашему российскому обществу.

Как мы с вами допустили, что педофилам в нашей стране уже дают политические трибуны и место для дискуссий в федеральных эфирах? Вместо того чтобы сидеть в тюрьме, они ухмыляются нам в лицо с экранов наших телевизоров, и единственное, что мы можем сделать, – это в сердцах бросить пультом в новенькую «плазму». Но и этого мы не сделаем. Потому что технику менять нынче дорого.

Глава 18

Семь лет

24 февраля 2015 года. Три часа ночи. Раз за разом прокручиваю в голове эту дату и не могу, никак не могу отвлечься от навязчивой мысли. Двадцать четвертое февраля. Только сегодня я в полной мере могу осознать, что произошло в моей жизни. Что произошло со мной.

Двадцать четвертое февраля. В этот день семь лет назад у меня была мечта. Мы сидели с подругой на боковых полках плацкартного вагона поезда Воронеж–Санкт-Петербург и мечтали, чтобы поезд тронулся и увез нас из этого города навсегда. Неважно, куда. Не имеет значения пункт назначения. Даже если бы этот поезд вдруг взлетел на воздух вместе со всеми пассажирами, наверное, нам было бы легче. Хоть в космос, хоть к самому Господу Богу. Ничего уже не имело значения. Двадцать четвертое февраля.

В тот день мы с подругой отправлялись с вокзала «Воронеж-1» не в Питер. Мы уезжали в никуда. Ксюша без остановки твердила про детский рюкзачок с Микки-Маусом, сиротливо стоявший в прихожей арендованной нами квартиры и молчаливо возлагавший на нее ответственность за детей всего человечества. Рюкзачок стоял перед закрытой дверью, ведущей в дальнюю комнату. Поворот ключа в замочной скважине. Один, второй, третий. Так громко. Невыносимо.

Секундой раньше Ксюша успела увидеть Максима Маркина на кровати, целующего девятилетнего мальчика в губы.

У меня тряслись руки. Тогда. Сейчас я просто ощущаю холод. Лед. И сквозь прозрачный лед я раз за разом вижу эту картину. Взрослый мужик, когда-то казавшийся нам другом и товарищем, целует в губы маленького мальчика. Поворот ключа в замочной скважине. Один за другим. И поезд, который увозит нас не из города. Под мерный стук колес мы медленно выезжаем в мир. Ад остался позади. Тогда нам так казалось.

Звонит телефон. Это двоюродная сестра Максима. Катя. Страх, ужас, боль – все за три секунды. «Ответить». Она выплескивает на меня поток информации. А я в поезде – и ничего не могу сделать. Слушаю. «Он в квартире. С мальчиком. Они целуются и смотрят порно. Он раздевает его. Я хватаю со стола бутылку шампанского и с силой бью об угол. Она разбивается. В моих руках прелестная роза. Я хочу, чтобы ее зеленые лепестки с острыми краями обагрились кровью. Его кровью. Я хочу его убить. Настолько сильно, что это выворачивает мою душу наизнанку. У меня больше нет души. Там пустота. Мгла. Вакуум. Смерть. Но я теряю силы. Я выпускаю свое оружие из рук. С оглушающим звоном моя «роза» падает на пол. Я ничего не вижу. Ничего не вижу. Сквозь слезы. Это все предательские слезы. Мой брат. Мой любимый старший брат. Брат. Брат. Это слово молотком стучит мне в виски. Я не предатель. Брат. Я разворачиваюсь и убегаю. Я все видела. Своими глазами. Нет. Этого не может быть. Мой брат. Мой старший брат. Любимый. Три поворота ключа в замочной скважине. Громко. Невыносимо. Три пролета вниз по лестнице стремя голову. Железная дверь. Улица. Двор. Мороз. Люди, спешащие с работы домой. Люди!!!! На город опустилась ночь. Может, мне это приснилось? Этого не может быть. Мой брат. Брат. С мальчиком, который успел бросить на меня свой ангельский взгляд. Карие глаза. Я никогда не смогу забыть. Брат. Мой брат. Пе-до-фил? Произношу это мысленно по слогам. Пытаюсь понять и не могу. Я не могу найти этому оправдания. Мальчику девять лет. Девять. Глубокий вдох. Теперь уже осознанно. Мой брат – педофил. Бежать, скорее, бежать отсюда, куда глаза глядят. Слезы. Ветер».