Владимир Обручев - Мои путешествия по Сибири
Фиг. 31. Семья в своем экипаже начальника Забайкальской горной партии В. А. Обручева во дворе дома Ли на берегу р. Ангары в Иркутске в 1896 г.
Во вторую половину этого периода Д. А. Клеменц уехал в Якутск для организации большой экспедиции по изучению быта якутов на средства, пожертвованные отделу золотопромышленником Сибиряковым. Большую часть сотрудников этой экспедиции генерал-губернатор по ходатайству отдела разрешил составить из политических ссыльных, живших в Якутске и в наслегах области и хорошо познакомившихся с жизнью и нуждами населения. Это обеспечивало получение объективных сведений независимо от влияния местной власти и, с другой стороны, давало ссыльным интересную pa боту и заработок. Отъезд Д. А. Клеменца повлек за собой избрание меня правителем дел отдела и редактирование мною его «Известий» в течение двух лет.
Новый директор обсерватории А. В. Вознесенский организовал временную станцию на Байкале на половине зимнего пути из Лиственничного в Мысовую для изучения всех метеорологических элементов, а также толщины ледяного покрова, его трещин, движений и температуры. Об этих особенностях льда не было еще систематических наблюдений. В одну из зим А. В. Вознесенский с женой и я со своей женой совершили поездку на Байкал к этой временной станции, и я имел возможность видеть ледяной покров озера, широкие трещины в нем, торосы вдоль них и у берегов. Зимние ветры сдували выпадавший снег большею частью к берегам с поверхности льда, которая на больших площадях средней части озера была совершенно чистая и гладкая и отражала солнечные лучи, как огромное зеркало. В одной из трещин, уже затянутой молодым льдом, мы видели голову лошади провалившейся в воду и замерзшей в ней в виду того, что ямщик не смог сам вытащить ее на гладкий лед. Простор ледяного покрова и горная рама озера с ее вершинами, ущельями, ковром тайги, усыпанная снегом, произвели незабываемое впечатление.
Будучи начальником Забайкальской горной партии, я продолжал занимать должность геолога Иркутского горного управления; хотя вознаграждения за это я не получал, но оставался в кругу горных инженеров Иркутска. Начальник управления во время моей экспедиции в Центральную Азию сменился, и место Л. А. Карпинского занял Н. С. Боголюбский, а в качестве помощника его приехал И. А. Огильви. Приходилось поддерживать отношения с этим кругом, хотя научные интересы связывали меня гораздо больше с другим, образовавшимся вокруг Отдела и метеорологической обсерватории. У директора последней собирались почти каждое воскресенье некоторые деятели Отдела, я с женой и мой сотрудник А. П. Герасимов.
Так как после летних работ 1898 г. Забайкальская партия намеревалась вернуться в С.-Петербург для обработки собранных материалов и составления полного отчета, моя жена не осталась на последнее лето в Иркутске, а уехала к своим родным в Петербург. Рельсовый путь по Сибирской железной дороге был уже готов до с. Черемхова, где можно было сесть в поезд. Моя семья уехала на пароходе, курсировавшем по Ангаре до с. Бархатова, где можно было достать лошадей, чтобы проехать до ближайшей станции, от которой начиналось временное движение поездов.
В конце сентября, закончив работы в Селенгинской Даурии, я также кончил отправку наших коллекций и ликвидировал квартиру партии в Иркутске. Рельсовый путь был уже уложен до станции на левом берегу р. Ангары, ниже устья р. Иркута, где я сел в вагон временного состава, доставивший меня в Красноярск, откуда начиналось регулярное движение. На этом пути интересно было спокойно наблюдать из окна вагона местность, знакомую по двум поездкам в тарантасе в 1888 и 1895 гг., видеть характерные формы столовых гор к западу от р. Оки, обусловленные покровами вулканической лавы — сибирского траппа, изливавшейся в конце палеозоя из больших трещин; далее мост через Енисей, еще более крупный через р. Обь, степи и колки Барабы и всей Западной Сибири, которая была еще незнакома мне, так как при плавании на пароходе по Оби с него видны только откосы берегов и редколесье на них.
В Петербурге жена уже успела найти и обставить квартиру на Петербургской стороне, недалеко от улицы, на которой Геологический комитет отвел квартиру для работы Забайкальской партии. Я с обоими сотрудниками начал обработку материалов, но в ноябре мне пришлось оторваться на месяц для поездки за границу, в Цюрих (в Швейцарии), где умер мой старший брат. По пути туда я заехал в Вену, по приглашению академика Эд. Зюсса, с которым уже переписывался раньше. Он составлял в это время первую половину III т. своего труда «Лик земли», значительная часть которого была посвящена Азии. Создавая сводку всех данных о составе и тектонике горных стран Азии, Зюсс, естественно, особенно нуждался в результатах новейших исследований и очень хотел получить от меня лично в беседах результаты моих наблюдений в Центральной Азии и Сибири. Я провел три дня в Вене в разговорах с Зюссом, обсуждая строение Внутренней Азии.
По возвращении в Петербург зиму и весну 1899 г. я провел за обработкой привезенных материалов, но занимался главным образом подготовкой к печати дневников из своего путешествия по Центральной Азии, отодвигая забайкальские на вторую очередь, так как предварительные отчеты партии по годам были уже напечатаны и давали представление о выполненной работе. Мы составили общий краткий отчет по всему Забайкалью, изученному за 4 года, кроме отчета за последний год, и представили все это в Геологический комитет.
На лето 1899 г. я получил от горного ведомства командировку в Германию, Австрию и Швейцарию для ознакомления с геологическим строением этих стран в природе и в музеях, жил с семьей в разных местах, делал экскурсии в Альпах Швейцарии, в вулканической области по Рейну, осмотрел геологические музеи в Берлине, Вене и Будапеште; в последнем познакомился с геологом Лочи, изучавшим Китай за 7 лет до меня. В Берлине посетил геолога Рихтгофена, известного исследователя Китая, присутствовал на Международном географическом конгрессе, на котором сделал маленький доклад об исследованиях Забайкалья. В Вене я снова провел несколько дней в беседе с Зюссом о строении Азии.
Осень, зима и весна 1899—1900 гг. были опять посвящены обработке центральноазиатских и забайкальских материалов, а летом я получил командировку в Париж для участия в Международном геологическом конгрессе и посещения Всемирной выставки. После конгресса я участвовал в экскурсии в Овернь, где познакомился с областью развития молодых вулканических пород и видел прекрасные остатки третичных и четвертичных вулканов.
Полные отчеты Забайкальской партии появились не так скоро по окончании полевых работ. Обработанные дневники наблюдений были напечатаны — мои в 1905 г., А. П. Герасимова— в 1910 г. и А. Э. Гедройца — в 1909 г. Последний, а также мой, сопровождались обзором всей старой литературы. Мой полный отчет, составивший солидный том, вышел в 1914 г.; в его состав вошли описания изверженных горных пород Селенгинской Даурии, сделанные студентами Томского технологического института в качестве дипломных работ. Это были первые петрографические характеристики главных типов массивных пород этой страны.
Часть третья. 1901—1911 гг. Ленские прииски. Киргизская степь. Столбы на р. Енисее. Богомдарованный рудник. Калбинскил хребет и его золотые рудникиXVI. Изучение бассейна р. Бодайбо
Двухлетний перерыв после исследований 1886—1898 гг. в Туркмении, Сибири и Центральной Азии, сделанный для обработки результатов и связанный с командировками за границу для ознакомления с геологией Западной Европы и участия на конгрессах, закончился в начале 1901 г. изданием второго тома дневников экспедиции в Центральную Азию. Геологические исследования, связанные с постройкой железной дороги через Сибирь, заканчивались; вместо постройки оказавшегося очень трудным участка от г. Сретенска на р. Шилке до Хабаровска строилась Китайская железная дорога от границы Восточного Забайкалья через Северную Маньчжурию во Владивосток. Горное ведомство приступило уже к геологическому обследованию главных золотоносных районов Сибири, поручая его партиям геологов, освободившимся от работ вдоль железной дороги. Было начато изучение Енисейского золотоносного района, в который направились геологи Средне- и Западносибирских партий Ижицкий, Мейстер и Ячевский, а мой сотрудник по Забайкалью А. П. Герасимов побывал в 1900 г. в Ленском районе. Весной 1901 г. я получил предложение стать начальником Ленской геологической партии. Мое знакомство с этим районом, основанное на летних исследованиях 1890 и 1891 гг., конечно побуждало меня принять это предложение, чтобы продолжать наблюдения, оставшиеся незаконченными из-за экспедиции в Центральную Азию.
