Юрий Емельянов - Смертельная схватка нацистских вождей. За кулисами Третьего рейха
Ставка Гитлера на новые танки провалилась. Только в битве на Курской дуге немецко-фашистские войска потеряли 1500 танков, включая немало «тигров» и «пантер».
Отставание в вооружениях Германии от СССР проявлялось и в других видах. Еще в начале 30-х годов в СССР был создан самый скорострельный авиационный пулемет в мире – ШКАС (Шпитального Комарицкого авиационный скорострельный). После войны Б. Г. Шпитальный писал: «Когда наши доблестные войска, взявшие штурмом Берлин, ворвались в канцелярию Третьего рейха, то среди многочисленных трофеев, захваченных в канцелярии, оказался на первый взгляд необычного вида образец оружия, тщательно накрытый стеклянным колпаком, и бумаги с личной подписью Гитлера. Прибывшие для осмотра этого образца специалисты с удивлением обнаружили под стеклом тульский авиапулемет ШКАС 7,62-мм и находившийся при нем личный приказ Гитлера, гласивший о том, что тульский пулемет будет находиться в канцелярии до тех пор, пока немецкие специалисты не создадут такой же пулемет для фашистской авиации. Этого, как известно, гитлеровцам так и не удалось сделать».
Отправившись на самый северный участок советско-германского фронта в конце 1943 г., Шпеер услыхал от солдат и офицеров «жалобы на нехватку легкого оружия. Особенно им не хватало автоматов. Солдатам приходилось полагаться на советские автоматы, которые они порой захватывали в качестве трофеев».
Лишь под конец войны немецкие оружейники смогли создать и производить оружие, которое сыграло известную роль в сдерживании наступления бронетанковых соединений Красной Армии и союзников. Таким оружием стали «панцерфаусты» (истребители танков), созданные на основе американских базук. В ноябре 1944 г. Германия произвела 997 тысяч панцерфаустов, в декабре 1944 г. – 1253 тысячи, в январе 1945 г. – 1200 тысяч. В середине марта 1945 г. части Красной Армии, по словам маршала Конева, впервые столкнулись с панцерфаустами, которые у нас называли «фаустпатронами». Маршал замечал: «В Верхней Силезии нам впервые за всю войну довелось встретиться с густым насыщением обороны противника фаустпатронами, методы борьбы с которыми были еще недостаточно отработаны». К началу битвы за Берлин, как отмечал Конев, «немцы были обильно вооружены таким опасным для танков оружием, как фаустпатроны». На берлинском направлении их было сосредоточено более 3 миллионов.
Между тем, по мере приближения к катастрофе, Германия нуждалась в таком оружии, которое было бы способно обеспечить решающий перелом в войне. Германские химики разрабатывали все новые и новые виды химического оружия. Ими был создан смертельно опасный газ «табун», который проникал через фильтры всех известных газовых масок. Хотя Гитлер, который под конец Первой мировой войны стал жертвой газовой атаки и едва не лишился зрения, не поддерживал идею применения ядовитых газов, не без основания полагая, что у его противников есть не менее эффективное оружие, он все же не исключал полностью такой возможности. Однажды уже под конец войны он на военном совещании высказал мнение о возможности применить табун на советско-германском фронте. По словам Шпеера, Гитлер считал, что «Запад примирится с использованием газов против Востока, потому что на этой стадии войны, британское и американское правительства заинтересованы в том, чтобы остановить продвижение русских». Однако это высказывание Гитлера не получило поддержки у генералов. Кроме того, Шпеер сообщил Гитлеру, что после бомбардировок союзниками предприятий химической промышленности к середине октября 1944 г. в Германии не осталось достаточного количества цианида и метанола, необходимых для производства табуна.
Теоретически обеспечить немцам перелом в войне могла атомная бомба. Внимание Шпеера на исследовательские работы в области ядерной энергии обратил командующий Резервной армии Фридрих Фромм, а затем глава сталелитейного концерна Альберт Фёглер. Под их влиянием Шпеер поставил вопрос о развертывании работ по созданию атомного оружия перед Гитлером и по распоряжению последнего 9 июня 1942 г. Геринг был назначен руководителем Имперского исследовательского совета.
В ходе встречи с ведущими физиками Германии Вернером Гейзенбергом и Отто Ганном Шпеер предложил использовать все возможности Германии для создания циклотрона таких же размеров, который имелся в США. Однако Гитлер не проявил большого интереса к возможностям атомных разработок. По мнению Шпеера, над ним слишком тяготели представления об оружии, свидетелем которого он был в Первую мировую войну. К тому же немецкие физики считали, что они смогут подойти вплотную к созданию атомного оружия не раньше, чем через три-четыре года. Сказывалась и ограниченность ресурсов, которыми располагала Германия, по сравнению с США. Не исключая теоретической возможности создания германской атомной бомбы к 1945 г., Шпеер замечал, что в этом случае «пришлось бы мобилизовать для этой цели все наши технические и финансовые ресурсы, все наши научные таланты. Пришлось бы отказаться от всех других проектов, таких как создание ракетного оружия».
Между тем, уже в 1942 году германские ученые-ракетчики под руководством Вернера фон Брауна на полигоне в Пенемюнде добились немалых успехов в создании ракет. Шпеер считал, что эти достижения надо было использовать для создания более эффективных средств защиты от бомбардировочной авиации путем создания многочисленных и легких ракет «земля-воздух». Однако вместо них Гитлер настаивал на создании мощных ракет, способных поражать цели в Англии. Шпеер писал: «Воздушные флоты вражеских бомбардировщиков в 1944 г. сбрасывали в среднем по 3000 тонн бомб ежедневно в течение нескольких месяцев. А Гитлер хотел ответить на это тридцатью ракетами, которые могли бы нести 24 тонны взрывчатки в Англию ежедневно». Обстрел Англии ракетами «Фау-2» не смог сыграть существенной роли в ходе войны.
Успехи немецких ученых и техников в разработке реактивных самолетов также не принесли Германии перелома даже в боевых операциях в воздухе. Ими был создан реактивный истребитель Ме-262 с двумя реактивными двигателями, равного которому не было в это время в мире. Однако Гитлер решил превратить истребитель в быстро движущийся бомбардировщик. Эти попытки привели лишь к созданию бомбардировщиков, не способных нести значительный бомбовый груз.
За техническое отставание Германии в производстве вооружений Шпеер возлагал вину главным образом на Гитлера: «Технические представления Гитлера, как и его общие представления, его взгляды на искусство, образ жизни, были ограничены Первой мировой войной. Его технические интересы были узко ограничены традиционными видами вооружений армии и флота. В этих областях он продолжал учиться и постоянно расширял свои знания, а потому часто предлагал убедительно обоснованные и полезные нововведения. Но он плохо воспринимал такие новые направления развития, как, например, радар, создание атомной бомбы, реактивные самолеты и ракеты».
Гитлер и многие из его окружения игнорировали отставание Германии в количественном и качественном развитии военного производства. В сентябре 1943 г. Шпеер провел совещание в экспериментальном центре военно-воздушных сил. На нем выступали Мильх и другие технические эксперты, которые представили данные о производстве американских самолетов. Шпеер писал: «Нас особенно обеспокоили данные о производстве четырехмоторных бомбардировщиков. Если эти данные были верными, то предпринимавшиеся нами усилия были лишь прелюдией к производству. Естественно встал вопрос о том, известны ли эти данные Гитлеру и Герингу. Мильх с горечью сказал, что в течение нескольких месяцев он пытался представить Герингу отчет о вооружении противника. Однако тот не желал слушать об этом. Фюрер сказал ему, что это всё – пропаганда… Мильх сказал, что ему не повезло, когда он попытался привлечь внимание Гитлера к этим данным. «Не заблуждайтесь, – отвечал он. – Это всё подтасованные цифры. Естественно, пораженцы из министерства авиации ухватились за них».
Однако объясняя провалы в вооружениях Германии лишь ошибками Гитлера, Шпеер не учитывал главного: экономический и научно-технический потенциал страны существенно отставал от возможностей его противников, что рано или поздно привело бы Третий рейх к военно-техническому отставанию.
Архитектор в паутине дворцовых интриг
Нараставший кризис экспансионистской политики Третьего рейха сопровождался усилением борьбы за власть в его верхах. Превращение Шпеера в одного из влиятельных деятелей Третьего рейха привело к тому, что он стал активным участником дворцовых интриг. В ходе них он, бывший соперник Геринга, стал его союзником. Логика борьбы столкнула его с влиятельнейшим Борманом и его союзниками – статс-секретарем Ламмерсом и Кейтелем. Более того, вместе с Геббельсом, Леем и Функом Шпеер пытался противопоставить Геринга как председателя учрежденного, но не работавшего Совета министров по обороне страны самому Гитлеру. Хотя эти попытки провалились, противостояние Шпеера с Борманом не прекращалось.
