Валерий Хайрюзов - Почтовый круг
— По прямой отсюда пятьдесят три километра, от ближайшего лесничества до них сорок, — говорит он. — Лагерь пожарников на этой речушке. Площадка под вертолет в километре вверх по течению.
Пришел Худоревский, с порога оглядел, будто переписал, всех. Руки подавать не стал, молча кивнул головой, хватит, мол, вам и этого. Глухарев сразу же взял ого за рога:
— Слетаешь на пожар, выбросишь продукты, а заодно посмотришь, где вертолет.
— Не полечу, — отрезал Худоревский. — Я уже Погодину сказал. А если он в этом деле не соображает, то пусть не суется и других не баламутит. Пусть лучше на баяне играет, это у него здорово получается.
Тихо стало в кабинете, слышно, как о стекло бьется залетевшая в комнату муха.
— Разрешите, я слетаю, — подал голос Сергей Жигунов. — Только пусть нам продлят санитарную норму.
Летает он в Рысево на патрулирование лесов на пару с Худоревским: полмесяца один экипаж, полмесяца — другой. К пятнадцатому числу Сережа отлетал свою норму и остался погостить у отца.
— Сходи, дай радиограмму Буркову, — подумав, сказал Глухарев Погодину. — Если разрешит, то пусть вылетает.
— Я сейчас, мигом, — встрепенулся Погодин.
— Что вы делаете? — свистящим шепотом сказал Худоревский. — Вы там были? Нет. А пацана в огонь суете. Там головешки на тысячу метров подлетают. Попадет одна в самолет — и конец.
— Твои предложения? — повернулся к нему Глухарев.
— Пусть туда идет наземная партия. На самолете там делать нечего.
— Ну а если вертолет потерпел аварию и пилот в тяжелом состоянии, тогда что?
— Воронова посылать не следовало бы, вот что. Посылать вы все мастера, а вот только кто отвечать будет.
— Я отвечу, ты не беспокойся, — рубанул рукой Погодин. — Без тебя найдется кому слетать. Если бы куда рейс подлиннее да подороже, ты бы хвост трубой. А здесь опасно. Как бы чего не вышло. Так что помолчи.
— С какой стати мне молчать, — зазвенел Худоревский. — Бурков, конечно, разрешит. Одного сгубил, можно и другого. По-свойски. За Сушкова.
— Замолчи! — грохнул по столу кулаком Глухарев. — Хватит! Долго я терпел, больше не хочу. Не Бурков, а ты сгубил Павла, ты. Смалодушничал я тогда, думал: нет людей и уж ничем не поможешь. А зря. Тебя надо было тогда кончить, прямо в воде. Я тебе того чеснока в жизни не прощу.
— Так вместе воду хлебали, — обмякшим посеревшим голосом пробормотал Худоревский.
— Только расхлебывал ее он. — Глухарев кивнул на Погодина. — На твоем месте я бы перед ним на коленях ползал.
— Дмитрий Иванович, — поднялся со стула Жигунов. — Я пойду готовиться к вылету.
— Да, да, иди готовься. Я полечу с тобой.
В кабине самолета душно, пахнет бензином, краской. Разогретые тумблеры обжигают пальцы. Самолет бежит долго, жара расплавила воздух, крылья не сразу находят в нем опору. После взлета Сережа мгновенно потерял из виду землю, привычную линию горизонта съел дым, желто-серая мгла всосала в себя самолетик. Они долго набирали высоту, по полметра царапались вверх. Вскоре откуда-то сбоку, как лампочка в парной, проглянуло далекое и тусклое солнце, и почти в одно время стали видны пожары. Они огромными черными волдырями смотрели в небо.
Жигунов сделал круг над пожаром. Лагерь парашютистов находился в распадке, на берегу речушки.
Но вертолета там не оказалось. Не было его и на площадке.
— Где же он может быть? — заглянул в кабину Глухарев.
— Кто его знает, разве в таком дыму разберешься, — ответил Жигунов. Он посмотрел на горящий лес и добавил: — Надо сбросить продукты. Мы сейчас развернемся, снизимся и пойдем к ним по распадку. Как только дам сигнал, бросайте.
Закручивая спираль, они потеряли высоту. Самолет вошел в затянутый дымом распадок. Винт наматывал на себя стальную ленту узкой речушки, справа и слева от летчиков дымящей шубой выворачивалась наизнанку тайга.
— Следи за склоном, — крикнул Жигунов летчику-наблюдателю Купцову. — Будет приближаться, кричи!
Серые, выгоревшие на солнце палатки пожарников, будто курицы, выскочили из-за кустов на дорогу. Жигунов не успел открыть рот, чтобы подать команду, как они нырнули под капот.
— Эх, черт, — выругался он. — Придется новый заход делать.
Глухо взревел двигатель, самолет набрал высоту, они вышли из дыма.
— Может, хватит? — опасливо поглядывая на пожар, сказал летчик-наблюдатель. — Пошлем наземную партию.
— Сделаем еще заход, — сквозь зубы процедил Жигунов. — Перед палатками метров за сто через реку три поваленных сосны. Как только проскочим их, бросай груз, и все будет в ажуре.
Следующий заход они выполнили так, как и рассчитали: груз упал точно на поляну.
После посадки к ним подошел Погодин, его взгляд скользнул по лицам пилотов и замер тревожно.
— Дым там, ничего не видно, — точно оправдываясь, сказал Сергей. — Продукты сбросили.
Погодин некоторое время смотрел на него, затем повернулся и, сгорбившись, зашагал к аэровокзалу. Его догнал Глухарев, стал что-то объяснять, тыкая в небо.
Сережка присел на теплое самолетное колесо. Ему было жалко отца, хотелось догнать его, успокоить. Ночью Погодин не спал. Не спал и Сергей.
— Брошу все и уеду, надоело, — шепотом говорил Погодин Анне. — Устроюсь где-нибудь в городе, буду машины править. Сейчас машин много развелось, работы хватит.
— Перестань, Николай, — спокойно говорила Анна. — Здесь ты человеком наконец-то стал, уважают тебя.
«Ты, как всегда, права, мать, — подумал Сергей. — Что бы мы без тебя делали?»
Вспомнилось детство, как однажды он с Васькой Косачевым залез в дом к Грише-тунгусу. Васька почему-то решил, что у Гриши спрятан пистолет. Оружия он не нашел, но на обратном пути прихватил с собой охотничий нож. Дома прятать побоялся, оставил его у Сережки. Анна случайно наткнулась на него и сразу же догадалась чей — знала наперечет все поделки мужа. Ох и выдрала же она тогда Сережку! А потом сидела вместе с ним и плакала: «Ты что, хочешь, чтоб тебя, как и Косачева, в милицию таскали? Сначала нож спрятал, потом еще что-нибудь».
К утру наконец-то пошел дождь. Он подкрался тихо и незаметно, словно кот, поцарапался в окна, стих на некоторое время, а когда погас в окнах свет, забарабанил, уже не стесняясь.
Как только рассвело, из тайги вышел Гриша-тунгус. Он прямиком прошел через летное поле к Погодиным.
— Нужен врач, — поблескивая черными запавшими глазами, сказал он. — Летчика лесиной придавило. Пошел смотреть место для взлета — и тут тебе раз, повалилась. Нести нельзя. А вертолет мы укрыли брезентом и водой поливали, чтоб не сгорел.
— Сейчас запросим город, — ответил Погодин. — Пусть врача посылают.
После обеда на санитарном самолете прилетела Света. В руках у нее объемистая брезентовая сумка.
— Что случилось? — спросила она Погодина. — Я к вам в отпуск собралась, а тут прибегает дежурный врач, глаза как плошки: «Лети, говорит, срочно в Рысево».
— Тут вот какое дело, — начал торопливо Погодин. — Парня в тайге деревом придавило. Решили мы туда врача на парашюте выбросить. Вместе с тобой будут прыгать двое опытных парашютистов. Ты их наверняка знаешь — Гриша-тунгус и Федор Сапрыкин.
Собрались быстро. Сергей подавал Светлане защитный, приспособленный для прыжков на лес костюм, скрывая беспокойство, подтрунивал:
— Ты только не болтай ногами. Крепче их держи. Ребята к твоему приземлению мху натаскают. Сядешь как в перину.
— Сережка, ты как маленький. Учишь, а у самого всего два прыжка, а у меня одиннадцать. Так что яйца курицу не учат.
И вновь самолет в воздухе. Лобовое стекло поклевывал дождь. Черные глазницы пожаров они увидели издали, от них тонкой газовой косынкой к реке сползал дымок. Сергей Жигунов набрал высоту, самолет стал цеплять облака.
— Восемьсот метров, пожалуй, хватит, — сказал летчик-наблюдатель Купцов и стал искать годную для выброски парашютистов площадку.
Неподалеку от лагеря пожарников на берегу реки Жигунов заметил покрытую мелким кустарником полянку.
— Больше некуда, — сказал Купцов.
Они прошли над поляной, выбросили вымпел, падал он вертикально, ветра почти не было.
Сергей оглянулся. Светлана выдавила из себя улыбку, помахала рукой, мол, все в порядке. Купцов открыл дверь, она согнувшись пошла к ней. Набежавший поток вырвал из-под шлема кончики волос. Она сделала еще шаг и неловко, боком, вывалилась наружу. Следом прыгнул Федор Сапрыкин.
Парашют раскрылся почти сразу, едва над головой промелькнуло хвостовое оперение самолета. Светлану стало относить в сторону, она пробовала подтягивать стропы, управлять парашютом, но он почему-то плохо слушался. Земля приближалась быстро. Внизу были деревья. Она упала на ветки кедра, попробовала уцепиться за них, но не успела, заскользила вниз. Но до земли не долетела. Купол парашюта зацепился за макушку кедра, и она повисла на нем, как елочная игрушка. До земли было метров десять.
