Георгий Кублицкий - Три нью-йоркских осени
Так говорили мне некоторые нью-йоркские знакомые. Я бывал в Гарлеме, готов засвидетельствовать, что там действительно танцуют. Видел также, что в барах и закусочных полно людей. Но не обратил внимания на одно обстоятельство: кому принадлежат бары и магазины.
Позднее я узнал из книг, что экономика черного Гарлема целиком в руках белых. Гарлем не принадлежит самому себе, негров не оставляют в покое даже в гетто. Всюду «он» — так называют здесь белого. «Он» появляется то в полицейском мундире, то за судейским столом, то с квитанционной книжкой сборщика квартирной платы. Появление «его» не сулит ничего хорошего. «Он» враждебен миру гарлемской нищеты, его подозревают в недобром, его боятся.
В Нью-Йорке нет формальной сегрегации. В штате приняты хорошие законы о равных условиях найма белых и черных на работу. Есть даже комиссия по борьбе с дискриминацией. Но безработица в Гарлеме вдвое выше, чем в белых районах, заработная плата — лишь половина заработка белого. Вот вам и хорошие законы!
Каждый, кто по утрам наблюдал нью-йоркскую толпу, вероятно, замечал такую ее особенность. Пока ранним утром подземка и автобусы полны «синими воротниками» — так в Америке называют рабочих, — черные лица всюду рядом с белыми. Но вот в девятом часу улицы заполняются «белыми воротниками» банковских и конторских служащих. И что же? Белоснежные воротнички подпирают почти преимущественно белые физиономии.
В конторских учреждениях, как доказывает социолог Харрингтон, особенно заметно действие всеохватывающей молчаливой системы. Спросите людей, ведающих в корпорациях наймом служащих. Негры? Они, кадровики, решительно ничего не имеют против негров, даже симпатизируют им. Но высшее начальство… И служащие, мол, будут протестовать, если рядом с ними окажется негр.
Сегрегация в Нью-Йорке утонченная, замаскированная. В определенных районах негр ни за какие деньги не сможет снять квартиру или купить дом. Ему будут вежливо отказывать. Отказывают не только «своим», но и «чужим» неграм, членам делегаций африканских государств при ООН. Генеральному секретарю ООН бирманцу У Тану квартиру сдали, но заломили с него, как с «цветного», 1200 долларов в месяц.
Негр не пойдет в некоторые нью-йоркские рестораны, хотя, если он хорошо одет и обладает безукоризненными манерами, его никто не остановит при входе. На него не набросятся официанты, метрдотель не пошлет ему на подносе кусочек картона с надписью: «Вас просят покинуть ресторан». Просто за соседними столиками начнется некоторое движение, и белые, восседающие там, потребуют счет. Воцарится атмосфера скрытого недоброжелательства, презрения, холода, которую далеко не всякий сможет выдержать.
Но при желании с ней можно свыкнуться. Некоторые богатые негры в Нью-Йорке предпочитают делать вид, что они не замечают никакой сегрегации. Надо держаться стопроцентным американцем! Будь как белый! Доллары дают тебе это право!
Мог богатый негр, придерживающийся подобных взглядов, пройти мимо пикетчиков в двери магазина Кресса? Думаю, что мог.
Однако богатых негров в Америке мало. Это в основном не фабриканты, а торговцы. Классовые различия среди американских негров не так остры и заметны, как среди белых. На всех предприятиях, принадлежащих неграм-капиталистам, в стране занято меньше двух десятков тысяч рабочих. Американские коммунисты справедливо говорят, что движение негров за свободу в Соединенных Штатах значительно отличается от национально-освободительной борьбы колониальных народов. В нем более тесно сотрудничают разные социальные слои. Многие богатые негры выступают вместе с негритянскими рабочими, составляющими ядро борцов за свободу, равенство, демократические права. Однако, как писала газета «Уоркер», все это, конечно, не означает, что среди негров нет трусов, предателей, эксплуататоров: «негритянский народ имеет свою долю негодяев».
Есть деятели, которые раскалывают негритянское движение изнутри.
Однажды возле сберегательного банка, где обычно собираются уличные проповедники, я увидел трех негров, торговавших газетами. Это были хорошо одетые молодые люди, не похожие на профессиональных газетчиков. Они выкрикивали:
— Речи посланца аллаха! Правда о достопочтенном Мухаммеде!
Газета называлась «Голос Мухаммеда». Она выходит в Чикаго. «Наш лозунг — сепарация и независимость» — было написано на первой полосе.
Вот содержание передовой статьи «Голоса Мухаммеда»:
«Мы можем повернуть поток миллионов долларов, которые идут в карманы белых бизнесменов. Зачем быть дураками и расходовать свои деньги в пользу белых? Нам нужно создать свой независимый мощный бизнес. Наши собственные бизнесмены, организовав большие дела, смогут снизить цены на товары и дать работу многим своим черным братьям».
«Голос Мухаммеда» — рупор «мусульманского движения». Шестидесятипятилетний негр из Чикаго Илайэс Мухаммед объявил себя пророком. Он призывает негров принимать ислам, поскольку христианство враждебно относится ко всем расам, кроме белой. Илайзс Мухаммед считает, что негры должны создать в Америке собственное государство. Он противник смешанных браков между белыми и неграми, поскольку это нарушает чистоту черной расы.
Илайэс Мухаммед приезжает на многотысячные собрания негров в роскошном лимузине. Его окружают телохранители. Каждое слово «пророка» записывается и печатается в газете. Мне кажется, что уже идея замены одного бизнеса другим, пропагандируемая газетой, достаточно ясно характеризует, какая именно часть негритянского населения говорит «Голосом Мухаммеда».
Мог сторонник «мусульманского движения» или подобной ему организации узко-националистического толка, отрицающей братство по классу и признающей лишь родство по цвету кожи, равнодушно и даже демонстративно пройти мимо пикетов, где негры объединились с белыми для совместной борьбы против сегрегации? Мне это кажется вполне вероятным.
Я был в Америке до того, как разразились новые бури на Юге. Мне не довелось видеть подъема наступательной борьбы негров за свои права. Я лишь читал о том, как отголоски этих бурь сотрясали Нью-Йорк, город, где сегрегации «давно нет».
Прикрытое, маскируемое стало явным. И в обострившейся схватке черные и белые дрались вместе, плечом к плечу. Дрались с теми, кто до поры до времени скрывал расистское нутро благопристойными фразами о равных возможностях, в то же время поддерживая всеохватывающую молчаливую систему, не дающую «черным» и «цветным» поднять голову.
Молитвы, услышанные Господом
Красное кирпичное здание церкви Святого Креста — неподалеку от берега Гудзона. Напротив, на глухой боковой стене старого дома, призыв к посещению церкви. Расписание богослужебного сервиса затиснуто между рекламой сигарет «Кэмэл» и какого-то необыкновенного мыла, употребляемого всеми звездами Голливуда.
Поднимаюсь в храм по стертым ступенькам. Полумрак под сводами, трепетное мерцание синих и рубиновых огоньков в лампадах. Все скамьи заняты. Благочестиво сложив руки, люди стоят в проходах и у задней стены. Пожилой священник говорит воскресную проповедь. У него хорошо поставленный голос, он простирает руки к пастве.
По-видимому, правда, что религиозные настроения американцев растут: несколько церквей, в которые я заглядывал, были полны. Церковники объясняют это моральным сплочением нации перед угрозой мирового коммунизма. Другие, трезво глядящие на общество, где «все прогнило», говорят о стремлении людей найти нравственную опору хотя бы в религии. Третьи объясняют успехи церковников в улавливании душ тем, что вой сирен пробной воздушной тревоги, стрелки с надписью «Бомбоубежище» и обложка книги «Как спастись при атомном нападении» заставляют запуганных, встревоженных людей заблаговременно вымаливать себе местечко в райских кущах.
Итак, я стоял, прислушиваясь к раскатам голоса священника, обличавшего в проповеди тех, кто забывает о боге, когда ко мне подошел мальчуган — церковный служка и протянул с подноса синенькую книжку. На обложке в овале медальона было изображение святой Марии. Называлась книжка — «Все больше услышанных богом».
Дома я вынул ее из кармана. С американской деловитостью читателю сообщалось, что за 28 лет существования церкви Святого Креста, по данным на 13 августа текущего года, когда печаталась книжка, храм посетило 13 836 278 молящихся.
Церковь считала нужным опубликовать нечто вроде очередного годового отчета о молитвах, услышанных богом. Выражалась уверенность, что это послужит вдохновением для тех, кто в молитвах к святой деве ищет спокойствия ума и освобождения от житейских треволнений:
«Плохое здоровье? Болеет близкий человек? Забота о финансах, о доме? Отсутствие работы, другие беспокойные проблемы жизненного пути?
