Станислав Кульчицкий - Почему он нас уничтожал? Сталин и украинский голодомор

Перечисленные факты свидетельствуют об одном: руководители советской Украины стремились превратиться из кремлевских «шестерок» в настоящих государственных деятелей. Когда они «перетекли» из партийных структур в советские, то запретили деятельность собственной партии и взяли на вооружение государственную символику «украинских буржуазных националистов». Правда о Голодоморе использовалась только с одной целью: чтобы показать действительно существующую опасность судьбоносных для народа решений, если они принимались за пределами республики. Это соответствовало расчетам киевских руководителей на утверждение политической независимости Украины, следовательно, их личной независимости от Кремля.

Рассказываю обо всем этом без осуждения, только для того, чтобы подчеркнуть отсутствие подлинного интереса к проблеме Голодомора у руководящих деятелей «партии власти».

Нужно отдать должное Л. Кучме, который в 65-ю годовщину утвердил своим указом от 26 ноября 1998 года День памяти жертв Голодомора — четвертую субботу ноября. В этот день должны были проводиться мероприятия, направленные на восстановление народной памяти о самом трагическом событии в истории Украины. Однако как раз Дни памяти особенно ярко показали безразличие или даже откровенное игнорирование этого события в регионах. И в столице необходимые организационные меры утверждались только после настойчивых напоминаний со стороны деятелей украинской диаспоры.

В Украине издано немало разнообразной книжной продукции о Голодоморе. Но не припомню, чтобы она издавалась на государственные деньги. Материалы международной научной конференции, состоявшейся в сентябре 1993 года, опубликовал Институт истории Украины НАН Украины. Материалы конференции 28 ноября 1998 года появились на средства, собранные гражданином США Марьяном Коцем. Этот меценат содействовал изданию десятков других книг о Голодоморе. Честь ему и слава!

Можно многое рассказать о попытках создания в рамках академического Института истории Украины научно-исследовательской структуры для проведения исследований геноцида украинского народа. Например, 4 февраля 2003 года председатель организационного комитета по подготовке и проведению мероприятий в связи с 70-й годовщиной Голодомора в Украине В. Янукович распорядился «обеспечить надлежащее финансирование научных работ Центра исследования геноцида украинского народа». Однако до сего времени государство не ассигновало ни одной гривни на целевые исследования в этой области.

Книги, издающиеся в Украине тиражом в тысячу экземпляров или еще меньше, не могут повлиять на историческое сознание наших граждан. В декабре 2005 года состоялось собрание киевских ветеранов, на котором председатель совета И. Красильников долго говорил о заслугах «величайшего деятеля мировой истории И. В. Сталина», а первый секретарь горкома КПУ Ю. Сизенко вспомнил «так называемый голодомор». Присутствующий на собрании мэр А. Омельченко сообщил, что выделяет 300 тыс. грн. для бесплатной подписки газеты «Киевский вестник», где печатаются подобные выступления Красильникова и Сизенко, а если нужно эту сумму удвоить, то проблем не будет. Следовательно, государственные средства до сих пор идут на то, чтобы закреплять в головах ветеранов азы сталинского курса «Истории ВКП(б)».

14 мая 2003 года Верховная Рада Украины приняла Обращение к украинскому народу в связи с голодом 1932–1933 годов. Голодомор определялся в нем как геноцид украинского народа. Документ был принят голосами 226 депутатов. Вне всяких сомнений, президент Украины Л. Кучма и глава парламента В. Литвин постарались «организовать» минимально необходимое большинство, чтобы Верховная Рада не пропустила 70-летие Голодомора так, как она пропустила 60-летие. За эти 10 лет историки и краеведы выдали на-гора огромное количество леденящей душу информации. Игнорирование ее народными избранниками выглядело бы странно…

Коротко повторю уже сказанное («День» № 197, 27 октября 2005 года) о роли украинской диаспоры в раскрытии перед всем миром масштабов и сути Голодомора. Диаспора смогла организовать во многих странах Запада в 1982–1983 годах масштабное чествование памяти жертв Голодомора в его 50-ю годовщину. Это помогло добиться образования в Конгрессе США специальной комиссии по голоду 1932–1933 годов в Украине. Деятельность комиссии заставила В. Щербицкого в декабре 1987 года признать факт голода. Это, в свою очередь, открыло исследователям доступ к архивам, связанным с темой Голодомора. Преемники Щербицкого позволили опубликовать самые секретные документы из архивов КПСС, отражающих реальную картину происходящего во время Голодомора в украинском селе. Такова была последовательность инициированных диаспорой событий.

В этой статье анализируется другая проблема: почему идентификация Голодомора как голода-геноцида идет так трудно? Анализ причин, мешающих людям за пределами Украины удостовериться в этом, нужно начинать с исследований публицистов и ученых украинской диаспоры, связанных с интерпретацией Голодомора.

Украинские эмигранты рассказывали о голоде, основываясь на собственном опыте. Они знали, что советская власть поставила их в положение, несовместимое с жизнью. Общаясь между собой, они узнали, что голод охватил все украинские села, и поняли это так, что власть уничтожала украинцев. Ученые Запада, в том числе комиссия Конгресса США по голоду 1932–1933 годов в Украине, на основании их свидетельств сделали вывод о голоде-геноциде. Документальная проверка утверждений свидетелей Голодомора тогда была невозможной. Следует признать, однако, что работа в архивах тоже не могла принести немедленный результат.

В своей первой брошюре «1933: трагедия голода», появившейся в мае 1989 года (текст ее был напечатан в январе-феврале того же года газетой «Літературна Україна»), я считал украинскую трагедию следствием экономического кризиса, а кризис, в свою очередь, — следствием принудительной коллективизации. Более глубокое ознакомление с архивными фондами ЦК КП(б)У позволило сделать другой вывод: советская власть наказала натуральными штрафами должников по хлебозаготовкам, то есть практически все украинское село. Специальные постановления были приняты о штрафовании мясом и «вторым хлебом» — картофелем. Эти документы прошли незамеченными в сборнике, который разрешил печатать В. Ивашко. Только в сопоставлении с рассказами свидетелей (компьютерную верстку еще не опубликованного трехтомника свидетельств привез мне Дж. Мейс в 1990 году) они могли объяснить масштабы украинского голода. Оказалось, что «хлебозаготовители» забирали у крестьян не только хлеб, мясо и картофель, но и все запасы продовольствия, накопленные до нового урожая. Эту акцию из-за отсутствия какой-либо возможности приобрести продовольствие (на крестьян не распространялась карточная система снабжения) можно рассматривать только как сознательное создание условий для голодной смерти. Поэтому в моей книге «Цена «великого перелома»», которая вышла из печати в марте 1991 года, Голодомор уже рассматривался как геноцид. Однако тогда я не вкладывал в термин «геноцид» юридического содержания и был далек от понимания истинных мотивов власти, которая морила крестьян голодом. Придание конфискации продовольствия формы «натуральных штрафов» наталкивало на мысль о том, что власть наказывала крестьян таким варварским способом за невыполнение хлебозаготовительного плана. С высоты наших сегодняшних знаний о Голодоморе становится очевидно, что исполнители акции геноцида должны были руководствоваться определенным мотивом. По этой причине и был выбран мотив наказания должников.

Голос советских ученых на стыке 1980-х и 1990-х годов был едва слышен, тогда как голоса публицистов и исследователей украинской диаспоры мощно звучали на весь мир. В чем состояла слабость наших с ними позиций под углом зрения юридического содержания термина «геноцид»?

Мы могли в деталях рассказать о преступлении, но были не способны объяснить сталинские мотивы. Тогда уже стали известны уродливые (больше украинской) масштабы казахской трагедии. Причина гибели казахов лежала на поверхности: у кочевников забрали по мясозаготовке большую часть скота и силой посадили их на землю. Непривычные к земледельческому труду, они съели скот, который им оставили, после чего стали умирать с голоду. Понятно, что казахский голод был по своему существу геноцидом, но в категориях уголовного права его можно квалифицировать как «убийство по неосторожности». А конвенция ООН «О предотвращении преступления геноцида и наказания за него» от 9 декабря 1948 года называет геноцидом исключительно «действия, осуществляемые с намерением уничтожить полностью или частично любую национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую». Следовательно, всегда нужно доказывать факт народоубийства с предварительно обдуманным намерением.