Сергей Переслегин - Первая Мировая. Война между Реальностями
Первого декабря 1918 года кронпринц Вильгельм окончательно отрекся от своих прав на престол Германии. Девятого ноября 1923 года кронпринц Вильгельм получил разрешение жить в Германии и поселился в своем имении близ Потсдама. В 1932 году во время президентских выборов в рейхстаг он выступил в поддержку Адольфа Гитлера.
В 1945 году кронпринц Вильгельм был интернирован французскими войсками, однако после окончания Второй мировой войны был отпущен на свободу. Кронпринц Вильгельм являлся автором мемуаров: «Воспоминания о моей жизни» (1922) и «Мои воспоминания о германских военных действиях» (1922).
Последний кронпринц Германской империи скончался на 69-м году жизни 20 июля 1951 года от сердечного приступа в Хехингене в Баден-Вюртемберге.
В статье «Операция «Шлиффен»», опубликованной в сборнике «Альтернатива: иные возможности Гитлера», кронпринц прусский Вильгельм под псевдонимом барона фон Глука командовал Северным Оперативным Направлением в составе трех армейских групп. Войска этого направления в данной альтернативной Реальности наносили главный удар в рамках войны против СССР.
Приграничное сражение: Арденны
Поля сражений в Арденнах и Лотарингии разделила река Семуа, правый приток Мааса. В течение трех дней на берегах этой реки шли тяжелые бои.
Четвертая французская армия, насчитывающая после перегруппировки шесть корпусов и две резервные дивизии, примыкала своим правым флангом к 3-й армии у Монмеди и Виртона. Она получила задачу пересечь реку Семуа и энергично наступать на север, атакуя противника «везде, где он будет встречен». Цель наступления – прижать немцев к Маасу между рекой Уртой[51] (Льеж), Намюром и Динаном. Третья армия идет уступом сзади, атакуя на северо-восток.
Французы вложили в это наступление определенную военную хитрость, задержав его начало по крайней мере на сутки, чтобы дать противнику втянуться в операции на левом берегу Мааса: «чем более будет обнажен район Арлон, Оден-ле-Ромен, Люксембург, тем лучше для нас».
Жоффр, да и де Лангль, полагали, что центр расположения противника в Люксембурге достаточно слаб, даже к третьему дню боев ставка оценивала силы противника перед фронтом 4-й армии «самое большое в три корпуса».
В действительности армейских и резервных корпусов в составе 4-й германской армии герцога Альберта Вюртембергского было пять. Эта армия находилась в гораздо более сложном положении, нежели армия кронпринца. Пятая германская армия должна была стоять на месте, опираясь на Тионвиль и Мец. Третья армия, входящая в ударное правое крыло, энергично наступала к Маасу и за Маас. Задачей принца Альберта было обеспечение связи между ними.
Ни французы, ни немцы не вели разведку. Принцу Альберту было просто нечем (в 4-й германской армии кавалерия отсутствовала), а генерал де Лангль хотел добиться внезапности. В результате 21 августа обе армии неожиданно для своих командующих столкнулись в арденнских лесах. Французы наступали с юга на север через реку Семуа. Немцы шли с востока на запад – от западной границы Люксембурга к Маасу.
Первое столкновение получилось для французов удачным: 18-й германский корпус наткнулся на 11-й и 17-й французские и оказался в тяжелом положении. Но к вечеру 11-й корпус был внезапно атакован 8-м резервным, а 17-й корпус попал под огонь тяжелой артиллерии 18-го резервного немецких корпусов. «Одна из бригад 33-й французской дивизии (17-го корпуса), неожиданно оказавшаяся под огнем германской тяжелой артиллерии, пришла в замешательство и бросилась отходить к юго-западу, потеряв почти всю свою артиллерию и увлекая за собой и другие части» (В. Новицкий).
Оперативная обстановка к исходу 21 августа и замыслы сторон
Двенадцатый корпус продвинулся вперед без серьезных боевых столкновений, зато Колониальный собрал на себе все фланговые удары, которые мог, был смят и отброшен к югу. Второй корпус вместо того, чтобы выручить соседа, содействовал войскам 3-й армии у Виртона.
Командующий 4-й армией генерал де Лангль сообщил Жоффру: «Все корпуса ввязались в бой с малоудовлетворительными результатами в целом и серьезной неудачей у Тентиньи (Россиньоль) и у Ошампа. Успехи, одержанные у Мессена (11-й корпус) и у Сен-Медар (12-й корпус), не могут быть удержаны». По справедливому замечанию М. Галактионова, «французский генерал, несомненно, проявил чрезмерную скромность в оценке размеров своего поражения. В действительности войска были совершенно небоеспособны».
На этом операцию 4-й французской армии можно было заканчивать, но французское командование рассчитывало на успех в Арденнах как на лучшее (да и единственное) средство нейтрализовать успехи правого крыла противника, поэтому де Ланглю было приказано возобновить наступление с утра 23-го. Действовать могли лишь толком не участвующие в предыдущих боях 9-й корпус и резервные дивизии, им и был отдан приказ. Предполагалось, что 11-й и 17-й корпуса смогут поддержать эту атаку.
Оперативная обстановка к исходу 22 августа и замыслы сторон
Из этого получился только разгром 9-го и 17-го корпусов, каждый из которых был атакован двумя корпусами противника с фронта и фланга. К исходу дня на правом берегу реки Семуа остались только арьергарды 9-го корпуса, вся остальная армия была отброшена за реку. Больше надеяться было не на что, и к 25 августа французские войска отходят на Маас, занимая практически то же самое положение, с которого они начинали свое наступление.
Комментируя это сражение, можно только согласиться с В. Новицким: «…особенно странным кажется, что германцы не развили своего успеха, достигнутого в этот день (22 августа) в боях с центральными французскими корпусами, 17-м, 12-м и колониальным; энергичный их натиск в центре 4-й французской армии в течение 23 августа, примерно на участке от Кюньона до Флоранвиля, где французы были приведены в полное расстройство, мог бы расколоть эту армию на две части и отбросить одну в угол между Маасом и Семуа, а другую на соседнюю 3-ю армию».
Вряд ли французское командование имело в тот момент особые поводы для радости, но некоторая капля меда в бочке дегтя была: обе германские центральные армии нарушили геометрию шлиффеновского марш-маневра: они выпятились вперед и, кроме того, сместились к югу.
«При шлиффеновском маневре наступающая сторона постоянно угрожает выигрышем фланга противника. Непосредственно реализовать этот выигрыш, однако, почти невозможно – противник отступит по хорде дуги быстрее, нежели охватывающая группировка завершит захождение по дуге. Именно поэтому Шлиффен предпринимал очень глубокий обходной маневр: в какой-то момент противник терял способность к быстрому отходу (вследствие политических императивов, транспортных проблем или скученности войск).
Однако в процессе осуществления марш-маневра у немецких командующих регулярно возникало искушение отреагировать на ту или иную тактическую проблему маневром охвата «справа налево». Серьезных результатов, разумеется, достичь не удавалось, зато возникали разрывы с соединениями, расположенными ближе к правому флангу. Эти соединения также вынуждались смещаться к югу. В результате такого «скольжения влево» сокращалась линия фронта и, как следствие, глубина операции.
Следует помнить, что «мощь» шлиффеновского маневра в первом приближении пропорциональна «плечу», то есть расстоянию между осями расположения французских и германских войск. (Здесь под «осью» понимается прямая, перпендикулярная линии фронта, по обе стороны от которой количество войск одинаково.) Таким образом, всякий сдвиг расположения войск справа налево был невыгоден германцам. Геометрическое преимущество в маневре, которое создается шлиффеновским построением, сходит на нет в тот момент, когда оси расположения сторон начинают совпадать, и плечо операции оказывается равным нулю. В 1914 году это произошло в последние дни августа. С этого момента германские армии двигались вперед исключительно вследствие оперативной инерции» (С. Переслегин. Комментарии к М. Галактионову).
Лонгви и Монмеди
«Из французских крепостей, расположенных на северной границе Франции, первой, еще до Мобежа, подверглась нападению неприятельских сил совершенно устаревшая крепость Лонгви. Эта крепость была расположена на скалистой возвышенности, опускавшейся к долине Шьер на бельгийско-люксембургской границе, и господствовала над путями из Бельгии и Люксембурга во Францию. До 1914 г. силы ее заключались единственно в старой бастионной ограде времен Вобана. В первых числах августа 1914 г. к ней добавили наружную линию обороны, выдвинутую на 600–1000 м от городских валов и состоявшую из опорных пунктов с батареями полевого типа общим протяжением до 7 км. Ненаблюдаемые и непоражаемые пространства были сделаны непроходимыми посредством устройства искусственных препятствий, главным образом засек.
