Юрий Воищев - Тайна Петровской кузни
Лешка боязливо осмотрелся. До самого горизонта лежали сплошные пески.
— Мишка! —отчаянно закричал Лешка.
— А-а! — ответило эхо.
— Мишка! — снова крикнул Лешка и, не помня себя от страха, побежал по пустыне.
Ноги у него подламывались, раскаленный песок обжигал босые ступни, а Лешка все бежал и бежал и никак не мог остановиться.
Вдруг чьи-то руки схватили его.
— Куда мы так торопимся, юноша? — спросил чей-то хриплый голос.
Перед Лешкой стоял профессор Хуперт Дю Озе и смеялся.
— Я так, — испуганно сказал Лешка. — Гуляю.
— Все это очень подозрительно, — строго сказал профессор. — А может, вы решили опередить меня и отыскать бритвенный прибор фараона Рамзеса Первого?
— Нет, что вы! — горячо сказал Лешка. — Я и не думал.
— Так и быть, — сказал профессор. — На первый раз поверим. Идите и не оглядывайтесь, а то я могу передумать, и вам будет ой как плохо!
— Ни за что не оглянусь, — поспешно заверил Лешка Хуперта и опять побежал по пустыне.
Он бежал, боясь посмотреть не то что назад, но даже по сторонам. Теперь он знал, куда бежать: впереди высилась тяжелая черная громада пирамид. Как-никак, жилье!
И тут он увидел Мишку, который ловко швырял песок лопатой, так что вокруг него стояло целое облако пыли.
— Ты где это гуляешь? — накинулся на Лешку
Мишка. — Я тут уже двенадцатый год веду раскопки, а ты все никак не идешь.
«Ты что врешь, Мишка, мы же только что с тобой на реке были!» — хотел сказать Лешка, но сразу прикусил язык. На Мишкином лице гордо красовалась окладистая ассирийская борода, как у Рамзеса Первого.
— Чего уставился? — усмехнулся Мишка. — Это для маскировки!
И он оттянул бороду-мочалку на резинке.
— Вот так штука! — засмеялся Лешка.
— Это я на всякий случай... От «мелких хулиганов»... Они тут поблизости вертятся...
— А как же мы сюда попали? — спросил Лешка.
— Некогда сейчас рассказывать! Работать надо! После поговорим.
Мишка снова заработал лопатой. У Лешки лопаты не было, и он начал рыть песок руками.
Вдруг Мишка отбросил лопату, присел на корточки и, быстро вытащив из кармана зубную щетку, начал ею осторожно сметать песок с какого-то блестящего предмета, похожего на знаменитый золотой поднос фараона.
— Давай лопатой подковырну! — нетерпеливо воскликнул Лешка.
— Да ты что! — Мишка даже подпрыгнул от возмущения. — Тут надо быть предельно осторожным. Придется года два пылинки сдувать, прежде чем эту штуку достанем.
— Я хотел побыстрее, — робко заметил Лешка.
— В археологии нельзя спешить! — отчеканил Мишка. — Археология — это упорный, кропотливый труд, который не терпит поспешности.
У Лешки от изумления глаза на лоб полезли. И где это Мишка так складно говорить научился?
— Недаром ты двенадцать лет просидел в пустыне! — пробурчал Лешка.
И тут он краем глаза увидел, как к ним, размахивая руками и яростно крича «Не смейте трогать бритвенный прибор фараона!», бежит профессор Хуперт Дю Озе.
— Атас! — не своим голосом завопил Мишка, отшвырнул в сторону зубную щетку, мгновенно выкопал лопатой поднос и, прижав его к груди, помчался к пирамидам.
Лешка побежал за ним.
А за Лешкой, что-то крича, прыгал по барханам знаменитый профессор.
И тут случилось самое страшное. Из-за пирамиды выскочили «мелкие хулиганы», накинулись на
Мишку, вырвали у него золотой поднос и словно сквозь землю провалились.
— Отдайте! — отчаянно закричал Лешка и проснулся.
Все было по-прежнему, все было на своих местах, ничего не изменилось. Ласково светило солнце, неторопливо бежала река, плескались мальчишки, а рядом лежал, уткнувшись в книжку, верный дружище Мишка.
— Ух! — облегченно вздохнул Лешка.
— Ты чего? — спросил Мишка.
— Да так... Жарко... Пойдем окунемся...
— Сейчас... Ну, ты понял, что я тебе говорил?..
— Понял, понял! Археология — это упорный, кропотливый труд, который не терпит поспешности.
— Усвоил, значит. А то я тебе говорю, а ты ни бэ, ни мэ. А потом что-то начал говорить про бритвенный прибор фараона Рамзеса Первого.
— Это я так, — поспешно сказал Лешка, которому вовсе не хотелось, чтобы Мишка стал дразнить его «соней». — Поспорить захотелось...
— А ты знай, когда надо спорить. А то начал мне снова рассказывать «Хуперт в пустыне»... Нашел время!
По реке мчалась новенькая моторная лодка. Она разрезала воду как ножом, и за ней во все стороны расходились широкие волны, в которые с криком ныряли мальчишки. А на лодке сидели «мелкие хулиганы» и гордо поглядывали на Лешку и Мишку.
— Эй вы, бездельники! — завопил Ленька.
— А где же ваши лопаты? — добавил Петька.
Лешка хотел им ответить как положено, но
Мишка прошипел:
— Не связывайся! Видишь, с кем они.
На корме за рулем важно сидел владелец лодки, известный всему берегу браконьер Сенька Усатый< И хотя Сенька давно уже вышел из детского возраста и ему было никак не меньше тридцати пяти лет, уважение к себе он не вызывал, и все, даже мальчишки, называли его не Семен Иванович, не Сеня, а просто Усатый. Да он и не откликался ни на какое имя, кроме этой клички. У Сеньки не было ни усов, ни бороды — у него были бакенбарды. А прозвище «Усатый» он получил из-за одного сома.
Подвалило однажды Сеньке рыбацкое счастье — поймал он сома килограммов на пять. На базаре сразу толпа собралась. Ахи, охи! Все стоят и смотрят на усатое чудовище. А Сенька хвастается:
— Купил я утром индюка, днем зажарил, вечером пошел на берег. Зацепил индюка на тройник—и в омут. А другой конец к руке привязал и завалился спать в стог. А он от берега метров на тридцать. Утром меня как рвануло за руку. Весь стог разворочал и на землю спикировал. Бегу к омуту, остановиться не могу. Помогите, кричу, а дачники смеются. Думают, выпил. Прямо с обрыва — шарах в воду! И, конечно, тону. Сом меня на самое дно тянет. Врешь, думаю, не потону — Колька Староватых мне еще пять рублей должен!
В толпе смех, а Сенька знай себе распинается:
— Хорошо, что я находчивый, схватил его, проклятого, за усы, намотал на руку и на берег выволок. Я за такого сома меньше десяти рублей не возьму!
— Дорого! — кричат из толпы.
— Меньше никак нельзя, — разъяснял Сенька. — У него внутри индюк жареный. И потом усы... Каждый на полкило тянет.
Вдруг подходит к нему гражданин в шляпе и шутит:
— А если б у него усов не было?
— Без усов вдвое дешевле! —тоже шутит Сенька.
А гражданин не будь дурак, раз-два — и оборвал сому усы, сунул Сеньке пятерку и спокойненько удалился. И Сенька ничего не мог поделать. Сам сказал, что без усов дешевле!
С тех пор его прозвали Усатым.
Мальчишки Усатого не любили. Уж очень он вредный был. Стоит хорошее место для рыбалки найти, как откуда ни возьмись появляется Усатый на своей моторке и кричит:
— Ты что, закона не знаешь? Мое место! Я вчера сюда два ведра вареной картошки на прикорм высыпал!
Не станешь с ним связываться, ниже уйдешь или выше. Но если снова начнется отличный клев, Усатый опять тут как тут:
— Ты что, закона не знаешь?!
Как будто вся речка его.
Вот поэтому-то и удивились Лешка и Мишка, когда увидели «мелких хулиганов» в моторке Усатого.
— Тут какая-то тайна, — сказал Мишка.
Глава пятая
РАСКОПКИ НАЧИНАЮТСЯ
На другой день Мишка снова нарушил «табу». Мало того, он без спросу взял ключ от сарая и все зубные щетки, которые имелись в доме. А Лешка утащил у своей сестренки Таньки кисточки для рисования, новую мамину расческу, словом, все, что могло пригодиться для археологических изысканий. Кроме этого, каждый не забыл захватить флягу с водой. Под флягой подразумевалась обыкновенная бутылка.
Прежде чем войти в сарай, Мишка тревожно повертел головой.
— Сначала надо проверить, не следит ли кто, — сказал он.
И они осторожно, на цыпочках обошли вокруг сарая. Мишка — с левой стороны, а Лешка — с правой. На полпути они встретились, но не остановились, а лишь выразительно поглядели друг на друга. Когда они вновь столкнулись у дверей сарая, Мишка спросил:
— Никого?
— Никого!
— Порядок!
Мишка называл это «вилкой», или двойной проверкой.
Они вошли в сарай, и Лешка сразу приуныл. Сарай был захламлен различными ненужными предметами. Да так плотно, что и земли даже не было видно.
— Здесь неделю возиться, — заныл Лешка.
Мишка не понял его и стал успокаивать:
— Ну что ты! Здесь нам на целый год работы хватит, и на другой останется!
— На год?! — воскликнул Лешка. Уж очень ошарашил его Мишка таким сроком научных изысканий.
— А ты как думал? Пока все уберем да щетками пятиметровую яму выроем...
— Пяти... метровую? — запинаясь, переспросил Лешка.
