Дмитрий Черкасов - Строение и законы Вселенной
Итак, к первоочередным мерам, способствующим упорядочению социальной эволюции, относятся следующие.
1. Разработка системы экологической грамотности, то есть разъяснение ученикам начальных классов прав и обязанностей человека, связанных с сохранением биосферы Земли.
2. Разработка способа возвращения пластичности восприятия. Известно, что большинство людей старше 40–50 лет принимают за аксиому то, что они узнали в предыдущие годы жизни, и отвергают новое без всякого критического анализа.
3. Нахождение и разработка способа обучения, обеспечивающего с максимально раннего возраста ответственность и самостоятельность индивида.
4. Разработка сопутствующих правовых механизмов (ограничение избирательного права по верхней шкале и расширение его по нижней; ограничение по возрасту на некоторые руководящие должности; значительное изменение пенсионного законодательства; ограничение по возрасту на выборные должности; серьезное ограничение по возрасту в армии, полиции и пр.). В настоящей работе намеренно не конкретизированы гипотетические законодательные нормы, хотя при проработке вопроса они были проанализированы, классифицированы и выведены в виде непротиворечивой системы.
Мечты о долгой жизни в физическом теле (несколько сотен лет) или о практическом бессмертии просто-напросто остановят эволюцию и в случае их осуществления приведут к быстрому исчезновению или деградации социумов по типу долгожителей, хорошо описанных Свифтом в книге «Путешествия Гулливера».
Одной из сфер социальной жизни является искусство. Если посмотреть на его историю, то это всегда несколько идеализированное представление действительности — более яркое, красивое, глубже осознаваемое чувство сопричастности к своей этнической группе, ландшафту, жизни вообще. Это прослеживается на примерах от раскраски тела дикаря из изолированного племени до монументальных архитектурных форм. Такое искусство является своеобразной сепарирующей границей, способствующей усилению стремления к доброму, возвышенному. Однако и в этой области наблюдается деструкция. Демонстративный показ только отрицательных, не одобренных существующей моралью сторон жизни — это уже политика, публицистика, то есть способ целенаправленного воздействия, расшатывающего общество. В лучшем случае — это желание добиться признания оригинального (для избранных якобы) искусства, обязательно «обзываемого» каким-либо сложно построенным термином (вроде психоделизма, супрематизма и др.). Кстати, окончание «изм» здесь можно рассматривать как измышление. Чаще всего — это просто следствие психического расстройства (Дали, Ван Гог и т. д.) или злорадная безадресная месть всему человечеству, то есть ненаказуемая (к сожалению) преступная деятельность. О реальном отношении художников к их измышлениям можно судить по их автопортретам. Если художник рисует себя нормальным человеком, а в искусстве проповедует что-то маловразумительное (Малевич), значит, он просто лгун, если и себя изображает в виде кубиков или еще чего, значит, ненормальный.
Появление новых техник и технологий (расписывание многокилометровых стен из краскопультов, лазерные шоу, изменяющие цвет краски, подвижные системы, ультра- и цифрозвук и т. д.) позволяет художникам, музыкантам и другим деятелям искусства находить новые средства воздействия на сознание и подсознание людей. Но все это не более как (если действительно анализировать суть вопроса, а не внешнее оформление) в чистом виде дизайн. И все!
Для цивилизации потребления такое искусство очень выгодно. Настоящих, талантливых художников во все времена было не так уж много, а непрерывно меняя моду в искусстве, можно в десятки и сотни раз увеличить денежный оборот в этой сфере.
Учитывая достижения психологии и умелую рекламу у потребительской части населения (к сожалению, это большая часть человечества), можно создать стадное чувство следования за авторитетами и чувство как бы «избранности» в понимании того, что вообще-то понять невозможно.
Политикам и власти такое положение дел тоже весьма выгодно. Человека, чья психика уже подготовлена к шараханию из одной крайности в другую, не сложно убедить в том, что надо проделывать в области политических убеждений, тем более что модные направления в этом искусстве часто используются в политической рекламе.
Администрирование здесь бесполезно, однако после соприкосновения с любыми видами искусства у людей должно появляться желание делать что-то полезное и доброе, а не бить витрины и поджигать автомобили.
Автора здесь можно упрекнуть в консерватизме, но это его точка зрения, что, естественно, может быть принято, а может и нет.
В этой книге не рассматривается экономика как составляющая социальной структуры общества, хотя автор понимает ее доминирующее влияние на развитие как каждого человека, так и социума в целом. Дж. Гэпбрэйт достаточно убедительно доказывает, что это эмпирическая область исследования, представляющего собой системы линейных уравнений, граничные условия которых — потребности и возможности каждого индивидуального потребителя (даже не семьи), решение которых в каждый момент времени непредсказуемо, так как влияют факторы (например, свобода воли, упрямство и т. д.) неэкономического характера. Тут, как в математике, тоже нет надежных внутренних критериев достоверности решений.
Так, в течение XX в. Нобелевские премии по экономике давались за взаимоисключающие модели развития. Это не свидетельствует о неправильности отражения действительности, а лишь является констатацией очень быстрой смены граничных условий и их непредсказуемости (пока!).
Еще одним фактором, к которому следует отнестись крайне серьезно, является го, что человек занял практически все экологические ниши на Земле и создает для себя во многом искусственную среду обитания, что вкупе с «унификацией» людей и потерей гибкости реагирования на изменения природных условий также будет тормозить эволюцию человека. Примером могут послужить монокультуры растений и животных, которых узкая специализация сделала крайне зависимыми от большого числа несущественных факторов. Так, многие распространенные сельскохозяйственные животные без человека уже существовать не могут.
Увеличение среднего роста населяющих Землю людей за последнее 100–200 лет независимо от района проживания также указывает на замедление или изменение (не в положительную сторону) направления эволюции. Высокий рост и большая масса тела человека ведут к уменьшению его умственной и физической активности. У людей же небольшого роста (сейчас — ниже 165 см у мужчин и ниже 160–162 см у женщин) такое положение вещей подсознательно вызывает обостренное желание достичь успеха («комплекс Наполеона»), причем далеко не всегда позитивным образом. Можно отметить, что в XV–XVII вв. рост людей, населявших те страны, что внесли наибольший вклад в историю человечества (в данном случае мы не рассматриваем созидательный или деструктивный), не превышал 160–165 см. Как утверждают археологи и историки, в первые века нашей эры средний рост человека был не менее 180–185 см, однако древние цивилизации очень быстро потеряли свое влияние, в частности, за счет уменьшения активности. Это не означает, что люди ростом более 180 см малоактивны или ущербны. Речь идет о тенденции количественного накопления, которую не стоит путать с личностными оценками.
Ветви рода человекообразных обезьян больших габаритов (ростом свыше 250 см и массой около 300 кг, кости которых обнаружены в Китае) вымерли за довольно короткий срок, так как, скорее всего, не смогли приспособиться к быстрому изменению внешних условий.
Если человечество (как космический фактор) предполагает существовать и далее, то следует очень внимательно проанализировать указанные выше тревожные симптомы развития и выработать эффективные пути их нейтрализации или хотя бы учитывать эти симптомы.
По мнению палеонтологов, эволюция групп организмов и их вымирание определяются в числе других причин и изменением фона космического излучения. В прошедшие эпохи он менялся достаточно медленно (за десятки миллионов лет), однако с приближением к нашему времени интервалы между изменениями постепенно сокращаются.
Признаками пика развития и начала гибели вида являются безудержный количественный рост популяции и унификация признаков (обеднение генофонда). К сожалению, такая тенденция наблюдается сейчас и у людей.
Сравнение генофонда человечества с любым другим видом существующих форм млекопитающих (о чем мы говорили выше) показывает нашу крайнюю ограниченность. Этим еще раз опровергаются фантазии Циолковского, Федорова и многих современных ученых о безудержной космической экспансии человечества. Клонирование и анабиоз отдельных людей или групп не решают проблему, хотя в видоизмененной форме могут быть использованы. Но в рамках настоящей работы мы об этом говорить не будем.
