1814 год: «Варвары Севера» имеют честь приветствовать французов - Гладышев Андрей Владимирович

Но национальные гвардейцы, как писал Лебер, побросали ружья и рассеялись по городу или скрылись в том же направлении на Боном, а рота новобранцев отступила в пригород Бризах[424]. Некоторые жители Кольмара подобрали брошенные ружья[425].

Когда префект в почтовой карете с генеральным секретарем департамента А.Ж.Э. Бришем в сопровождении эскорта жандармов бежали по дороге на Боном[426], в город вошло 80 кавалеристов союзников. Некоторые из них пытались преследовать бежавшего префекта, несколько раз выстрели вслед французам, но были остановлены огнем отступавшей департаментской роты. В 5 часов Лавьёвиль прибыл в Ла Путруа[427].

Ночью в Ла Путруа префект прочитал письмо оставшегося на своем посту мэра, который докладывал о вступлении в город 300 кавалеристов 1-го шеволежерского полка баварцев, донских казаков и гессен-гомбурских гусар под общим командованием барона Шелла[428].

В отряде капитана Шелла, как мы видели, было примерно 140 немцев на 100 казаков, кто-то из них бросился преследовать сбежавших французских функционеров, большая часть отряда во главе с Шеллом в город, видимо, вообще не входила, а остановилась у базельских ворот, а в сам Кольмар вступил отряд около 80 человек.

Теми, кто вступил в город, командовал Арнштейн - обер-лейтенант из гусарского полка герцога Гессен-Гомбургского, сын одного еврейского банкира из Вены[429]. Супрефект коммунального округа Сен-Дье и аудитор Государственного совета Де Норманди сообщал, что «командир казаков», вошедших в Кольмар, был «ребенком в Кольмаре и что он потом погиб в сражении»[430]. Так как этот командир «прекрасно знал город», то сразу же повел своих солдат к магазину пороха, где находились на тот момент 12 повозок, нагруженных боеприпасами, которые он и конфисковал[431].

Лебер в качестве первоочередного шага прибывшего в Кольмар отряда писал о поисках мэра. Когда же доктор Л.Г. Морель предстал перед Арнштейном, ему «в грубых и обидных выражениях» отдали приказ, доставить «под его персональную ответственность и во имя безопасности города» к аванпостам, что находились на расстоянии пистолетного выстрела от базельских ворот, вина, мяса, хлеба, сена, соломы, зерна. При этом публичном унижении мэра на площади один из младших офицеров по-немецки обозвал его хамом[432]. Не было ни грабежей, ни насилия, за исключением несчастного шестнадцатилетнего юноши, убитого чуть позже в вечерних сумерках ударом казачьей пики, когда тот подобрал брошенное национальным гвардейцем ружье[433]. Было начало четвертого дня...

Между тем кавалеристы расположились на отдых на площади Доминиканцев, где находились строения монастыря этого ордена, используемые французскими революционерами как казармы для жандармов. Отдыхающие в сени величественной и аскетической Доминиканской церкви у средневекового колодца предусмотрительно выставили дозоры: около четверти из них наблюдали за улицами. Дозоры, расставленные на углах улиц, состояли из трех человек, как правило, казаков, вооруженных пиками. Жители Кольмара, затаив дыхание, сначала издалека следили за этими движениями противника. Но затем они осмелели и постарались удовлетворить выказанное военными желание утолить жажду: «...вскоре площадь была заполнена любопытными, пожимавшими руки вражеским солдатам»[434].

В «Журнале» Лебера рассказывается, как на углу улиц Жюиф и Блед один казак попросил у проходившего мимо кюре щепотку табаку, но у того табака не оказалось, и тогда одна пожилая дама предложила казаку свой. Казак двумя пальцами захватил из табакерки табачку, а остальными тремя - саму табакерку. Впрочем, забеспокоившаяся дама получила табакерку назад с благодарственным жестом и насмешливой улыбкой. На соседней улице тот же пикет казаков живо осадил одного пожилого капитана в отставке, который, украсив себя орденом Почетного легиона и высунувшись из окна, отважно призывал население прогнать из города захватчиков[435].

А. Шюке (равно как и последующие французские историки) опустил эти неприятные подробности, сообщаемые мемуаристом: и угощение противника вином и табаком, и рукопожатия с врагами, и унижение мэра... Зато он уточнил размеры контрибуции: от мэра требовали доставить в окрестности города, примерно в четверти лье от базельских ворот, где остановилась большая часть отряда, 3 тыс. рационов сена, соломы и зерна[436]. Источник своей информации Шюке не указывает, но очевидно, что это - Journal de l'Empire. В номере за 30 декабря здесь публикуется письмо из Кольмара от 25 декабря, «полученное вчера в 11 вечера и сообщающее следующие некоторые подробности» о событиях в 23-24-е числа. «Вчера, 23 декабря в 11 вечера (sic)[437] в Кольмар вошел отряд казаков и баварцев. Они захватили здесь 11 повозок с порохом. Командир отряда потребовал, чтобы ему немедленно предоставили 3000 рационов зерна, сена и соломы, которые должны быть доставлены за четверть лье от базельских ворот»[438].

Пока было светло, отряд не двигался с места. Темнело же рано, начиналась самая длинная ночь в году. С наступлением сумерек был отдан приказ площадь покинуть. Как писал мэр префекту, в тот же вечер в 5 часов отряд противника оставил город[439].

Многие жители, свидетельствовал Лебер, провожали кавалеристов союзников до городских ворот[440]. Выйдя из города, отряд Арнштейна остановился неподалеку, очевидно, присоединившись к остальной части отряда Шелла и ожидая доставки сюда провианта и фуража. Сюда же доставили и захваченные у французов повозки с порохом. Лебер продолжал: «Город был в течение нескольких часов в состоянии ступора, когда около 6 вечера услышали топот приближающейся кавалерии[441] <...>. За полчаса до вступления французских войск в Кольмар авангард врага, зная о приближении драгун, отступил, устроив ночной бивуак на базельской дороге»[442].

Вейль, а вслед за ним А. Шюке и В. Хейер, писали: «информированный о приближении французских эскадронов» Шелл решил покинуть город, оставив телеги с реквизированными припасами. Правда, эти историки полагали, что отступление из Кольмара произошло двумя часами позже: когда отряд Шелла в 8 вечера покидал город, а телеги с собранным «под личную ответственность мэра» фуражом уже двинулись к Базельским воротам, с противоположной северной стороны в Кольмар вошли французские драгуны[443].

Мэр докладывал Лавьёвилю, а Лебер вспоминал о том, что отряд Арнштейна с наступлением сумерек, строго говоря, покинул лишь степы города, но остановился недалеко от городских ворот. Часа через два отряд союзнической кавалерии вынужден был окончательно ретироваться: поступила информация о приближении авангарда французских драгун. Таким образом, так и не дождавшись реквизиций, отряд Шелла отступил от города в Сент-Круа-ан-Плен на соединение с отрядом Шайблера, оставив на дороге наблюдательный пост.

Официальные французские лица время освобождения Кольмара указывали между 8 и 9 вечера. Так поздно вечером того же числа писал исполняющий обязанности префекта Вальтерле бежавшему в Ла Путруа префекту Лавьёвилю. Так сам Лавьёвиль на утро указал в своем рапорте; так писал и 25 декабря Де Норманди генералу Касаню[444]. Сам Мийо рапортовал 24 декабря, что отряд в 60 (sic) кавалеристов противника вошел в Кольмар за час (sic) до прибытия туда авангарда V корпуса. Это письмо было опубликовано в Journal de l'Empire от 28 декабря[445]. 24 декабря Виктор сообщал в штаб-квартиру в Страсбург полученные им от генерала Мийо новости: «вчера» в 9 вечера, когда авангард Мийо входил в Кольмар, с другой стороны в город входил (sic)[446] противник. Это была партия во главе с полковником Шеллом: баварские шеволежеры, австрийские гусары и 20 донских казаков[447].