Уильям Лобделл - Теряя веру Как я утратил веру, делая репортажи о религиозной жизни
А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской.
(Мф 18:6)
Бывшие мормоны, брошенные церковью, родными и друзьями, — это еще не самое страшное. Гораздо хуже пришлось католикам, преданным собственной церковью после того, как священник совершил насилие над ними или над кем-то из их близких. Здесь речь шла о преступлениях — тяжких уголовных преступлениях, возведенных в систему.
6 января 2002 года, через месяц с небольшим после выхода моей заметки об экс-мормонах, газета «Бостон Глоуб» опубликовала первую часть статьи, живописующей в душераздирающих подробностях масштаб сексуального скандала в Бостонском архидиоцезе. Я еще не знал, что эта публикация навеки изменит и мою духовную жизнь, и карьеру религиозного репортера. Через несколько месяцев мне предстояло обратиться в католичество. В ближайшие недели я должен был лицом к лицу столкнуться с вопросом: если церковь испорчена — не бросает ли это тень на Бога? В то время ответ казался мне очевидным: разумеется, нет! Теперь я думаю, что ошибался.
Репортеры «Глоуб», получившие за это расследование Пулитцеровскую премию, поведали историю отца Джорджа Джеохана — священника, обвиненного в растлении, по меньшей мере, ста тридцати мальчиков, в основном учеников средних школ. Самому младшему было всего четыре года. Еще омерзительнее выглядела эта история из-за того, что кардинал Бернард Лоу с 1984 года, то есть с самого своего вступления в должность Бостонского архиепископа, знал, что в его епархии служит сексуальный хищник, и ничего не сделал, чтобы его остановить. (Насиловать мальчиков Джео-хан начал немедленно после своего рукоположения в 1962 году, на первом же месте службы.) Напротив — Лоу переводил его в новые приходы, где Джеохан находил себе новых жертв, а их родители не подозревали, что доверяют своих детей серийному насильнику. Четырнадцать лет и несчетное число жертв понадобилось кардиналу, чтобы наконец задуматься об отстранении Джеохана от священнослужения.
Действия Лоу типичны для католических епископов. Он делал то, чему его учили: не выносил сор из избы, любой ценой избегал скандала, способного бросить тень на церковь. Но он не понимал одного: в 2002 году Католическая церковь уже не может жить так, как раньше. Гражданские власти больше не станут закрывать глаза на преступления; журналистов не удастся ни запугать, ни игнорировать. Когда журналисты «Глоуб» попытались получить у Лоу комментарий по делу Джеохана, его пресс-секретарь не только отказалась от комментариев, но и заявила: архидиоцез «не интересуют те вопросы, которые может задать пресса». Церковники полагали, что, как случалось уже неоднократно, скандал быстро утихнет.
Первая статья, вышедшая в январе 2002 года, стала событием еще и потому, что сорвала завесу секретности, за которой пряталась церковь на протяжении десятилетий. В поисках фактов репортеры «Глоуб» прочесали 84 гражданских иска против Джеохана, решение по которым было еще не вынесено. Оказалось, что доступ к материалам дел им закрыт, поскольку церковные юристы добились от судьи распоряжения засекретить дела. (26 января 2002 года, после ходатайства журналистов, судья наконец открыл дела для прессы и публики.) Однако и из голых фактов, изложенных в исковых заявлениях, вместе с душераздирающими интервью повзрослевших жертв Джеохана, журналисты сумели создать историю, от которой кровь стыла в жилах.
Зная, что «Глоуб» работает над масштабным журналистским расследованием, кардинал Лоу предпринял все возможное, чтобы остановить публикацию статьи. Его адвокат угрожал «Глоуб» судебным преследованием, если газета предаст гласности конфиденциальные материалы дел. Более того: по сообщению газеты, поверенный Лоу «предупреждал, что обратится в суд и потребует санкций даже в том случае, если «Глоуб» попытается войти в контакт со священниками, замешанными в деле».
Получившийся в итоге сюжет фактически повторял, в увеличенном виде, наш рассказ об «Отце Голливуде»: в статье рассказывалось о том, как Католическая церковь покрывала священника-насильника, не обращая внимания на жалобы его жертв. Так зашаталась моя удобная теория о том, что Харрис — единичный случай.
Я был членом Ассоциации Религиозных Репортеров — сообщества профессиональных журналистов, пишущих о религии в разных штатах США. Едва в «Глоуб» вышла первая часть статьи, религиозные репортеры зашумели. Мы видели: этот сюжет способен выйти за пределы Бостонского архидиоцеза и затронуть другие епархии. А вскоре бостонский судья передал газете 30 тысяч страниц внутренней церковной документации — и скандал прогремел на всю Америку.
Бостонские церковные документы, охватывающие несколько десятилетий конца XX века, ясно показывали, как обходилась церковь почти со всеми сексуальными преступлениями священников. Во-первых, провинившегося священника переводили в новый, ничего не подозревающий приход, в крайнем случае — отправляли в другой диоцез или в другую страну. Во-вторых, жертв и их родных обманывали или запугивали. Никогда церковь не обращалась в полицию для расследования этих преступлений; никогда не предупреждала прихожан, что с новым священником у них могут возникнуть проблемы.
Особенно тошнотворными и для бостонских прихожан, и для католиков по всей стране выглядели приложенные к делам записки Лоу и его помощников. В том числе — теплое письмо Лоу к Джеохану в 1996 году, после того как насильник был вынужден выйти за штат.
«Невыразимо жаль, что ваше служение, во всем прочем успешное, было омрачено болезнью, — писал кардинал. — Хочу поблагодарить вас от себя и от имени тех, кому вы верно служили. Понимаю, как вам сейчас тяжело. Поистине, Страсти наши безмерны и нестерпимы».
Слово «Страсти» с большой буквы, очевидно, отсылало к страданиям Христа на кресте — с ними кардинал сравнил страсть Джеохана к насилию над детьми!
Похожее и столь же теплое письмо отправил кардинал в 1991 году Роберту М. Бернсу, еще одному серийному насильнику, принужденному оставить служение. «От всей души мы желали бы иного исхода, но, увы, произошло то, что произошло, — писал Лоу. — И тем не менее мне кажется важным выразить вам благодарность за вашу заботу о пастве Бостонского архидиоцеза... Я уверен: в течение этих лет вы были живым органом любви Господней в жизни большинства людей, которым вы служили».
В документах кардинал обозначал растление и насилие эвфемизмами: «неподобающие действия», «нарушение границ», «неподобающие отношения». Неподобающие отношения?! Одному священнику, отправленному служить в Калифорнию, Лоу дал прекрасную рекомендацию, невзирая на то что этот священник публично выступал в защиту сексуальных отношений между взрослыми мужчинами и мальчиками!
Подобные истории (в том числе история «Отца Голливуда») и в предыдущие два десятилетия всплывали то тут, то там, но не выходили за границы епархий. Однако к 2002 году церковь уже не могла держать свои темные тайны в секрете. До сих пор церковные власти полагались на симпатизирующих католикам полицейских, прокуроров, судей и журналистов, которые не станут выносить позор церкви на публику; однако теперь этот «заговор старых друзей» дал трещину. Новой эпохой прозрачности мы обязаны пришествию Интернета: он дал возможность мгновенно распространять новости по всей стране и побудил многих журналистов начать расследования на ту же тему в своих диоцезах. Кроме того, Интернет сделался источником информации для самих жертв: теперь они следили за карьерой своих обидчиков, выясняли, выдвигались ли против них другие обвинения, черпали силы в общении с другими пострадавшими. Многие впервые осознали, что они не одиноки и могут что-то изменить. Интернет сорвал завесу тайны, за которой пряталась церковь, и грехи Бостонского архидиоцеза откликнулись эхом по всей стране.
Только в первые два месяца католического секс-скандала в растлении детей были обвинены почти 100 священников из 11 штатов: их обвиняли либо сами жертвы, решившись возвысить голос, либо журналисты, предприняв расследование. И это было только начало. Скоро стало казаться, что Католическая церковь извергает из себя потоки многолетней грязи и гнили, скрытой от глаз и отравившей ее изнутри. В докладе, представленном епископами США в феврале 2004 года, сообщалось, что начиная с 1950 года 4392 священника — 4% всех клириков — растлили не менее десяти тысяч несовершеннолетних. Поскольку этот доклад епископы составляли сами, а многие жертвы так и не заявили о себе, можно с уверенностью сказать, что даже эти огромные цифры занижают масштаб скандала. Меня больше поразила другая цифра: лишь два процента священников, растлевавших детей, были приговорены к тюремному заключению. Это позволяет представить и мощь церкви, и масштаб «заговора молчания».
