Александр Гордон - Диалоги (октябрь 2003 г.)
Вторая причина. Такой ледник, как Колка (или исландские ледники) – это ледники, которые находятся на склонах вулканов. То есть соленость воды и льда там повышенные. А известно, что если соленость льда повышается, то температура плавления льда понижается. И, следовательно, из-за того, что мы имеем не просто дистиллированную воду, а несколько соленую, минерализованную (и мы еще не понимаем, насколько она минерализована), там тоже должно было быть количество воды увеличено – вот еще две очень серьезные порции. А вообще, в нормальном, в обычном леднике воды примерно 0,02 процента. Но те причины, о которых я рассказал, могут повысить количество воды в 10 раз.
А еще бывают случаи совсем уникальные, и, кстати, на Колке был опять-таки такой случай. Я сам, находясь там через 3-4 дня после катастрофы, совершая облеты на вертолете, видел, как с северной стены Казбек-Джимарайского горного узла, на котором находится Колка, идут просто потоки воды. То есть склон был перегрет, а это очень мощный стимул подачи дополнительной воды. И такое еще может быть.
А.Г. То есть из-под ледника продолжала выходить вода после…
Л.Д. На ложе ледника проникала вода со склона. Это тоже очень важный фактор.
В.К. Картина оказывается много сложнее, чем просто картина пульсирующего ледника. В случае с Колкой очень важно сказать, что Казбек – это вулкан, причем вулкан не потухший, а уснувший.
Л.Д. Три тысячи лет дремлющий.
В.К. То есть он вполне готов проснуться, и все признаки вулканизма там существуют. Скажем, когда случилось это событие, и ледник уже выбросился из ложа, я просто очевидец того, что там оказалось облако сероводорода, то есть оголились какие-то каналы, по которым начали выходить вулканические газы. Это признак того, что Колка находится в очень необычном месте. И это тоже могло сыграть свою роль.
Все дело в том, что, говоря геологически, Кавказ – это очень молодая горная страна, он так быстро поднимается, в смысле геологическом быстро, что реки пропиливают щели, они не успевают разработать горы, которые поднимаются быстрее. Поэтому там, где речные долины – очень узкие щели, это признак того, что горы поднимаются быстро. Там существуют зоны так называемых разломов. Как раз Колка лежит по существу в этой сетке разломов. Разлом – это живая территория, где идет тектоническое движение. Вполне вероятно, что сейчас происходит некое обострение этих процессов. Лев Васильевич это наблюдал, он, может быть, об этом еще скажет, Там на ледник сверху, со склона, падали огромные массы льда и снега, которые и увеличили очень быстро массу льда.
Мы, конечно, предполагали, что такая подвижка у Колки может быть, и она в книгах, которые мы издали в 83-ем году, даже описана. Там есть один абзац, где описано то, что произошло сейчас. Мы предполагали, что это может быть, но через 50-60 лет от предыдущего, от 70-го года. Но что-то произошло раньше. И то, что произошло, вполне может быть связано и с некоторым обострением вулканической деятельности в этом районе, даже сейсмоактивности.
Но мы утверждаем, и тут мы расходимся с другими, что если бы этот ледник не был готов к подвижке, то его бы ничего не сдвинуло, ни вулкан, ни землетрясение. Он уже был готов, а готов был потому, что на нем накопилась огромная масса и твердого вещества (имея в виду и лед, и горную породу) и большая масса воды внутри ледника.
Ведь что произошло, как я понимаю? Внезапно, очень быстро, за какие-то считанные минуты он буквально выбросился из своего ложа и прошел путь в 15 километров до ближайшей теснины, куда его уже не пустила щель, о которой я говорил. Скорость его никто не измерял, естественно, но по некоторым признакам она могла достигать 200 километров в час. С такой скоростью неслась масса льда, камней и воды. А раз такая скорость, то еще была и воздушная волна, вне сомнения. Это волна может показаться просто воздухом, но на самом деле ее сила такова, что никакой бульдозер, никакой паровоз не может устоять на месте. Таких случаев было очень много, когда очень тяжелые механизмы просто скручивало.
Л.Д. А при движении с огромной скоростью ледник дополнительно продуцирует большое количество воды.
В.К. Кроме того, он же срывает массу со склонов. И поэтому его масса очень быстро растет.
Л.Д. Важно еще добавить, что если говорить о воде, то с водой прямо связано и строение ложа ледника. Дело в том, что чаще всего у ледника ложе слабо наклонное, не имеющее никаких особых перегибов. А у ледника Колка мы обнаруживаем ригель, то есть некое повышение…
А.Г. То есть трамплин такой?
Л.Д. Да. И если на ложе ледника образуется вода, то можно говорить о том, что эта вода не просто смазывает ложе ледника, а образует некое озеро, может быть, глубиной миллиметр или сантиметр, мы сейчас не знаем. Само строение ложа, некая полууглубленная чаша, дает возможность накопиться там большому количеству воды – это серьезно.
Владимир Михайлович призвал меня добавить несколько слов об этой сейсмике. Дело в том, что Колка находится в Казбек-Джимарайском горном узле, где два широтных и два меридианных разлома, все они перпендикулярны один другому, и выделяют этот блок именно как единый блок. И важно сообщить, что вся та порода, лед и каменный материал, который обрушился на Колку, это все падало точно по линии разлома – ни метр вправо, ни метр влево. Как мы видим, разлом проходит через плечо горы, так точно по линии разлома и падение было.
Но здесь совершенно точно нужно сказать, что это обрушение породы льда и материала произошло не в день катастрофы, не сиюминутный обвал льда выбил Колку из ложа. Мы документально установили сейчас, что это падение породы происходило в течение шести недель, оно началось 14 июля (а катастрофа – 20 сентября) и завершилось примерно 2 сентября. То есть за 18 дней до подвижки все эти 15 миллионов тонн льда и каменного материала уже лежали на Колке, создав ту самую критическую массу. Это очень важно сказать. То есть здесь у нас нет прямой связи с сейсмикой, ледник Колка действительно был подготовлен к подвижке обрушением породы.
Но в данном случае сейсмические условия, а точнее говоря, такая сложная геодинамика этого района Кавказа, то есть вулканизм плюс сейсмика, позволили Колке накопить критическую массу не за те самые нами ожидаемые 35 лет, а за 6-7 недель. А дальше произошло то, что должно было произойти с любым пульсирующим ледником.
В.К. Но случай оказался уникальным, потому что это первый случай, описанный в мировой литературе, когда практически весь ледник, или скажем так, почти весь ледник ушел из своего вместилища. То есть там осталось, конечно, что-то, но практически мы видим совершенно оголенное или почти оголенное ложе ледника, а вся масса льда, все эти 140, по последним подсчетам, миллионов кубометров льда и породы, все это сейчас находится у теснины и медленно тает. Лев Васильевич, по-моему, последний, кто из ученых ходил по этому леднику буквально 5 дней назад, я был рядом позавчера. И мы видим, что вся эта масса льда постепенно тает, оседает, а за ней образуется озеро. Кстати, озеро образовалось буквально в первые же дни, что привело к затоплению половины села Саниба.
Но это событие дает очень важный урок, урок уже чисто социальный. Все старинные села, которых там довольно много, находятся не ниже, чем на 75 метров над урезом реки. Там и воды нет, люди ходят за водой вниз. Почему?
А.Г. И скот пасти тяжело.
В.К. Потому что человеческая память держит в уме то, что было здесь, может быть, сотни лет назад. И все строились и жили повыше. А что произошло в последние годы, особенно в последние десятилетия, когда стало чуть легче с нашими законами? Когда люди и за взятки или просто самовольно начали строить там дачи, селиться. Опять же, мы наблюдали наводнение, скажем, на Кубани, и людям что затопило? Затопило не то, что построено было 10 лет назад или десятки лет назад, затопило то, что построено в наше время… Поэтому я, выступая позавчера во Владикавказе на «круглом столе», по этому поводу сказал: мы не можем предсказать это событие, надо сказать, что ученые к этому не готовы…
А.Г. Даже при постоянном мониторинге.
В.К. Даже при постоянном мониторинге это сделать очень трудно, хотя он все равно нужен, конечно. Но мы можем сделать другое, то, что можем сделать – это составить карту той же, скажем, Северной Осетии, на нее нанести опасные зоны, где строиться совсем нельзя, зоны полуопасные, где строиться можно, но только общественных сооружений не делать, а личные – это уже другое дело, и, наконец, зоны, где, пожалуйста, живи спокойно. Карту, где будет указано – где есть вулканизм, где есть землетрясения, где есть наводнения, – вот это мы можем сделать.
А дальше нужны нормативные документы, и власти должны следовать этому документу. Кстати, Швейцария – страна горная, где уже веками эти карты существуют, там есть красная зона, синяя зона, белая зона. Красная – нельзя совсем, синяя – только личные постройки, никаких общественных, и белая… Это там закон, понимаете. И так же должно быть и здесь. Это очень важно, мне кажется.
