Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 16
Через применение обоих указанных делений получаем следующие разряды объективирующих актов: номинальные неполагающие акты, например, представление воображаемого предмета, иллюзия, не вызывающая к себе доверия (стр. 435), неполагающие пропозициональные акты, например, суждения, произносимые без какого-либо убеждения в их истинности, т. е. акты, в которых просто представляется, а не утверждается или отрицается связь субъекта и предиката (стр. 448, 449), полагающие номинальные акты, например, восприятия, воспоминания (стр. 435) и полагающие пропозициональные акты (суждения) (стр. 437, 416, 448).
В заключение укажем на то, что Гуссерль толкует установленную Брентано, признаваемую и им самим зависимость всякого акта от представления в том смысле, что всякий не объективирующий акт основан на представлении, т. е. чувство, стремление и т. д. направлены на предмет, «представленный» им в объективирующем акте, который не напрасно получил свое название от объекта, т. е. предмета. Другими словами в необъективирующие акты непременно входит, как составная часть, объективирующий, материя которого служит материей всего акта: ведь материя дает направление на определенный предмет. В этом смысле объективирующие акты можно назвать первичными, остальные – вторичными (стр. 458, 459, 460, ср. 464).
Сопоставим это начало учения Гуссерля о мышлении (потому что он ведет классификацию еще дальше, как будет изложено ниже) с соответствующими взглядами Брентано и Уфуэса. Воззрения Гуссерля представляют прямую противоположность взглядам Брентано. Гуссерль объединяет все мышление, кроме ощущений и фантазм, в одном понятии объективирующих актов, Брентано делит его на два основные класса: представлений и суждений. Гуссерль, твердо держась традиции в применении термина «суждение», подразумевает под ним пропозициональный акт, против чего столь страстно борется Брентано. Однако, уступая последнему, Гуссерль отделяет полагающие номинальные акты от неполагающих и объединяет их с пропозициональными полагающими в один одинаковый по качеству, различный лишь по иным признакам разряд объективирующих актов.
Ближе взгляды Гуссерля к воззрениям Уфуэса. Понятие предметного сознания у последнего то же, что понятие «объективирующего акта» у Гуссерля; даже в терминах сходство. Но Гуссерль не отожествляет объективирующих актов с познанием, как Уфуэс; ниже будет рассмотрено учение Гуссерля собственно о познании. Учение о суждении как о связи субъекта и предиката встречается у Уфуэса, как и у Гуссерля; но он еще дальше отклоняется от Брентано, чем Гуссерль; последний делает учению Брентано о суждении важную уступку, вводя номинальные полагающие акты, тогда как Уфуэс отрицает, чтобы восприятия, а тем более представления полагали существование своего предмета. Наконец, и в том, что ощущения и фантазмы резко противополагаются остальному мышлению, у Гуссерля сходство с Уфуэсом и отклонение от Брентано.
Сближение с Уфуэсом и удаление от Брентано через объединение всего мышления (за исключением ощущений и фантазм) одним понятием и через учение о суждении как связи субъекта с предикатом, является, конечно, возвращением к перипатетической традиции. Поскольку объективирующий акт понимается как совершающийся на основании ощущений и фантазм и создающий в себе явление предмета, то это еще более, чем соответствующие взгляды Уфуэса, напоминает вышеизложенное учение схоластики о species impressae и species expressae. Чуждым ей является то, что отношение к предмету в объективирующем акте не обозначается как познавательное, а также введение номинальных полагающих актов.
Обратимся, теперь к дальнейшей классификации актов мышления. Ее возможность основывается на том, что каждый объективирующий акт, кроме интенциональной сущности, т. е. качества и материи, имеет еще одну составную часть – репрезентативное содержание (стр. 562). Последнее представляет собой то, что служит средством, через толкование которого схватывается в объективирующем акте предмет, например, ощущения (во внешнем восприятии) и фантазмы (в образном представлении о внешнем мире), (стр. 566, 550, 551, 561, 562).
Способ схватывания репрезентативного содержания, т. е. то, что объединяет материю акта с его репрезентативным содержанием, может быть различен при одинаковых качестве и материи акта (стр. 562– 564). Сообразно видоизменению этого последнего признака объективирующих актов (т. е. способа схватывания репрезентативного содержания), взятого как основание деления, мы получаем новое деление объективирующих актов (скрещивающееся с предыдущим). Если способ схватывания репрезентативного содержания создает случайное, внешнее отношение между материей и репрезентативным содержанием, которое является в этом случае только знаком, так или иначе указывающим на предмет в том его виде, в котором его схватывает данная материя, то объективирующий акт – сигнитивный (стр. 564, 566). Репрезентативным содержанием тогда является большею частью, но далеко не всегда, представление слова, точнее: репрезентативное содержание такого представления (стр. 525, 532– 535, 561); оно не стоит в необходимой связи с материей (стр. 564). Если способ схватывания репрезентативного содержания создает существенное, внутреннее отношение между материей и репрезентативным содержанием через их сходство и одинаковость, словом, через то, что репрезентативное содержание является отображением предмета, в том его виде, в котором его схватывает данная материя, то объективирующий акт – чисто интуитивный. Если же репрезентативное содержание частью схватывается как в сигнитивных, частью как в чисто интуитивных актах, то объективирующий акт признается смешанным, но все-таки интуитивным, только не чистым (стр. 550, 564 – 566). В чисто интуитивных актах, а также в той части смешанных, где способ схватывания интуитивен, отображающее в таких случаях предмет репрезентативное содержание, конечно, не может быть каким угодно, а стоит, напротив, в необходимом соответствии с материей, которая дает акту отношение к предмету в определенном виде последнего (стр. 564, 565).
Дальнейшее видоизменение способа схватывания репрезентативного содержания дает подразделение интуитивных (чистых и смешанных) объективирующих актов на перцептивные и воображающие (стр. 566). В первых (например, в восприятиях, т. е. в полагающих перцептивных актах, стр. 587), предмет дан в самоизображении, точнее, заявляется претензия на такое самоизображение предмета; во вторых предмет представляется просто как отображенный в акте (стр. 528). Разумеется, репрезентативным содержанием первых служат, прежде всего, ощущения, репрезентативным содержанием вторых – фантазмы, поскольку речь идет об актах, направляемых на внешние предметы (стр. 551, 588, 589).
Различение сигнитивных и интуитивных актов Гуссерль распространяет и на категориальные акты, хотя обыкновенно под интуицией разумеют только чувственную (стр. 614, 616, 673, 674). Под категориальными актами подразумеваются такие, в которых имеются в виду сверхчувственные формы, в которые облекается чувственное как материя (стр. 608, 615), например, отношения разного рода (стр. 631). К категориальным актам Гуссерль относит и те объективирующие, в которых мыслится общее (виды) (стр. 633), которые он, таким образом, резко отграничивает от соответствующих единичных. Категориальные акты всегда несамостоятельны, обоснованы чувственными (стр. 624– 628). Но раз существуют интуитивные категориальные акты, то весьма существенно, какое у них репрезентативное содержание? Последнее ведь не может быть каким угодно в интуитивном акте, а стоит в необходимой связи с материей. Гуссерль отвечает на этот вопрос: репрезентативным содержанием служат соответствующие нечувственные переживания (стр. 652). Так, акты всякого категориального синтеза имеют репрезентативным содержанием переживания, связывающие определенным образом какие-либо чувственные акты воедино (стр. 649). Разумеется, служащие репрезентативным содержанием переживания при этом столь же мало толкуются как таковые, сколь мало это происходит с ощущением во внешнем восприятии (стр. 650, 651).
Сопоставляя эту дальнейшую классификацию явлений мышления с учением Брентано и Уфуэса, находим, что первый в такие подробности не пускается, второй же дает весьма сходные построения. Его интуиция соответствует интуитивному акту Гуссерля, его восприятие – перцептивному акту Гуссерля, его представление восприятия – в известном смысле представлению воображения Гуссерля. У последнего, однако, понятия шире. Так, Уфуэс не принимает во внимание познания категорий, когда говорит об интуициях и их видах. Понятие сигнитивных представлений у Уфуэса, далее, не выработано, хотя и на это у него есть намеки: на стр. 243 он различает представления прямые и переносные, разумея под последними такие, которые не имеют, собственно говоря, в себе отпечатка их предмета; как пример, он сейчас же – в духе Гуссерля – приводит представления слов, заменяющие представления соответствующих вещей.
