Антон Первушин - Тайны мировой истории. Трагедии и мифы человечества
Провести сексуальную революцию во всероссийском масштабе Коллонтай не удалось, однако в провинции власти иногда делали попытки законодательно оформить отказ от института семьи.
«С 1 мая 1918 года, – говорится в одном из таких актов, – все женщины от 18 до 32 лет объявляются государственной собственностью. Всякая девица, достигшая 18-летнего возраста и не вышедшая замуж, обязана под страхом строгого взыскания зарегистрироваться в бюро “свободной любви” при комиссариате призрения. Зарегистрированной в бюро “свободной любви” предоставляется право выбора мужчины в возрасте от 19 до 50 лет себе в сожители <...> Мужчинам в возрасте от 19 до 50 лет предоставляется право выбора женщин, записавшихся в бюро, даже без согласия последних, в интересах государства. Дети, произошедшие от такого сожительства, поступают в собственность республики».
«Издержки» сексуальной революции
Активными сторонниками идеи насаждения свободной любви в коммунистическом государстве выступали такие видные большевики, как Лев Троцкий, Николай Бухарин, Владимир Антонов-Овсеенко.
Разумеется, не отставали от них и другие представители среднего и низшего звена большевистского актива, а особенно чекисты всех уровней, от воли которых во многих случаях зависело жить или умереть «подследственной» женщине и которые быстро научились использовать свою власть в личных целях.
По данным, приводимым С.Мельгуновым, многие рядовые сотрудники ВЧК имели по четыре-пять любовниц, а изнасилования и надругательства над беззащитными женщинами стали в силовых структурах большевиков обычным явлением.
Особая комиссия по расследованию злодеяний Советской власти, созданная Деникиным, опубликовала материалы о «социализации женщин» в городе Екатеринодаре уже в марте 1918 года. Захватив этот город, большевики издали соответствующий декрет, который был напечатан в «Известиях Совета» и расклеен на столбах. Согласно декрету, женщины в возрасте от 16 до 25 лет подлежали «социализации». Желающим поспособствовать процессу предлагалось обращаться в соответствующее революционное учреждение.
Инициатором этой акции был комиссар по внутренним делам Бронштейн, который и выдавал мандаты на «социализацию». Такие же мандаты предоставляли подчиненный ему начальник большевистского конного отряда Кобзырев, главнокомандующий Иващев, а также и другие советские власти, причем на мандатах ставилась печать штаба «революционных войск Северо-Кавказской Советской республики». Мандаты выдавались как на имя красноармейцев, так и на имя советских начальствующих лиц, – например, на имя Карасеева, коменданта дворца, в котором проживал Бронштейн: по этому мандату предоставлялось право «социализации» 10 девиц. Сам мандат выглядел так:
«МАНДАТ
Предъявителю сего товарищу Карасееву предоставляется право социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц возрастом от 16-ти до 20-ти лет, на кого укажет товарищ Карасеев.
Главком Иващев.
Место печати».
На основании таких мандатов красноармейцам подобрали больше 60 девушек – молодых и красивых, главным образом из буржуазных семей и учениц местных учебных заведений. Некоторые из них были схвачены во время устроенной красноармейцами в Городском саду облавы, причем четыре из них подверглись «социализации» там же, в одном из домиков. Около 25 девушек отвели во дворец Войскового Атамана к Бронштейну, а остальных – в «Старокоммерческую» гостиницу к Кобзыреву и в гостиницу «Бристоль» к матросам.
Некоторые из арестованных были затем освобождены – как, например, девушка, изнасилованная начальником большевистского угро Прокофьевым, другие же уведены отступавшими отрядами красноармейцев, и судьба их осталась невыясненной.
Из-за разгула сексуальных свобод массовым явлением в России стала проституция среди несовершеннолетних.
Известный социолог П.Сорокин, исследовавший этот вопрос, писал в 1920 году: «Особенно огромна была роль в этом деле Коммунистических Союзов Молодежи, под видом клубов устраивавших комнаты разврата в каждой школе <...> дети двух обследованных колоний в Царском Селе оказались сплошь зараженными гонореей <...> Один знакомый врач мне рассказывал такой факт: к нему явился мальчик из колонии, зараженный триппером. По окончанию визита он положил на стол 3 млн. рублей. На вопрос врача, откуда он взял деньги, мальчик спокойно ответил: “У каждого из нас есть своя девочка, а у девочки есть любовник – комиссар...” Девочки, прошедшие через распределительный центр Петрограда, откуда они распределялись по колониям, школам и приютам, почти все оказались дефлорированными, а именно: из девочек до 16 лет таковыми было 86,7 процента».
Рецидивы сексуальной революции
Как только большевики укрепили свою власть, «дорога крылатому Эросу» была закрыта. Строители нового общества не должны были растрачивать свою энергию на сексуальные забавы. Классическая добропорядочная семья вновь становилась ячейкой общества.
Однако молодежь не собиралась мириться с новыми старыми табу. В СССР стали появляться нелегальные молодежные клубы, в которых царила половая распущенность. Правоохранительные органы боролись с этими объединениями, поскольку хотя их члены формально и не нарушали закон, но явно вступали в противоречие с идеологическими установками.
«Холостяцкие» братии, вовлекающие представителей слабого пола в фривольные празднества и устраивающие оргии, процветали в Красной армии, где командование называло их «порнографическими группами».
Объединения такого рода бытовали и вне армейских рядов. Так, юноши и девушки одной деревни в Челябинской области создали «кружок естествознания», в котором они занимались, скорее всего на практике, «изучением половых органов и половой связи», распределив между собой клички, перефразирующие названия гениталий.
А в педтехникуме под Калугой возникла своеобразная традиция общества «Юхбар» («Юхновский бардак»), которая продолжалась и после его не совсем добровольного расформирования.
Характерно, что работники местных органов иногда достаточно снисходительно относились к этим ассоциациям, – тем более что некоторые аппаратчики сами участвовали в «мероприятиях». По всей вероятности, в подобных забавах они видели развитие сексуальной революции, рожденной Октябрем.
Сексуальные контрреволюционеры
Тем временем позиция властей по поводу сексуальных связей ужесточалась. Государственная цензура тщательно удаляла из публикаций все, что могло напоминать сексуальность. Доходило до смешного – когда из книг, посвященных истории искусства, удалялись изображения обнаженного тела. Власти нашли предосудительными даже любовные альбомы подростков, которыми заинтересовалась прокуратура, упорно борющаяся против рукописной эротической литературы.
Сохранившиеся документы из архивов ОГПУ не позволяют предположить, что члены молодежных групп, практиковавших беспорядочные половые сношения, считали себя «борцами за свободу». Тем не менее в некоторых случаях их обвиняли именно в «контрреволюционной деятельности», что влекло за собой приговоры на длительные сроки заключения.
Попытки органов увязать деятельность молодежных клубов с политикой были обусловлены еще и тем, что в сексуальных забавах часто принимали участие представители комсомола. Доходило до того, что распространившийся в народных частушках неологизм «комсомолиться» стал синонимом выражения «заниматься половыми сношениями».
Интересно, что комсомольцы, влившиеся в ряды сексуально озабоченных сверстников, начали по своей привычке организовывать молодежные клубы в некие структуры с четко прописанным уставом и порядком проведения собраний.
Так, «Халяв-отряд» мясомолочного совхоза Ростовской области был организован четырьмя комсомольцами. Кандидат в члены «Халяв-отряда» должен был написать заявление на то, чтобы иметь половую связь с девушкой, исполняющей обязанность «штатного экзаменатора» этого общества, после чего на основе результата вступительного «экзамена» за ним закреплялась партнерша. Пары периодически отчитывались перед «отрядом», но только не по вопросам, решаемых в комсомольских ячейках, а об их удовлетворенности компаньоном или компаньонкой. Тех, кто не соответствовал ожиданиям, переводили работать на ферму отбракованного скота. Руководитель «отряда» составлял «поручения» и «наряды» для некоторых пар и, обзаведясь бланками для регистрации браков, производил «бракосочетание» между экзаменатором группы и одним из участников забав.
Недалеко от них действовал «Солонцовский совет» со своим «председателем», «предколхозом», «заведующим политчастью», «женоргом» и со своим «комсоргом», который действительно являлся комсомольским активистом. Отчитывались только члены «совета» мужского пола в присутствии девушек, после критики пары переизбирались. «Совет» вывешивал афиши с критикой отдельных членов и выпустил даже несколько номеров своей стенгазеты.
