100 великих зарубежных писателей - Виорэль Михайлович Ломов
Умер Хафиз в возрасте 69 лет в 1390 г., похоронен в саду Мусалла в Ширазе.
Хафиз был обладателем двух почетных «титулов» – «Сокровенного языка» и «Толкователя тайн».
Достойно оцененные еще при жизни поэта, век спустя стихи Хафиза были провозглашены как непревзойденный образец лирической поэзии, посвященной вину, любви, розам, красоте природы, мистическому озарению, жалобам на бренность мира, стремлению к наслаждению. Во все это Хафиз первым из восточных поэтов ввел лирического героя – полнокровного, живого человека, одержимого кипением противоречивых страстей.
Еще через сто лет был собран его «Диван». Переведенный на все европейские и многие азиатские языки, он состоит из 418 газелей и нескольких десятков касыд-панегириков, «стихотворений на случай», рубай. В современном Иране «Диван» занимает первое место по числу переизданий среди всего классического наследия.
С начала XIX в. Хафиз вошел в мировую поэзию. О нем восторженно писал Пушкин, а Гёте он вдохновил на создание «Западно-восточного дивана».
На русский язык Хафиза переводили А. Фет, Г. Плисецкий, Г. Семенов, А. Кушнер, И. Сельвинский, О. Румер, С. Иванов, Е. Дунаевский.
РЕНЕССАНС
ФРАНСУА ВИЙОН
(1431 или 1432 – после 1463 до 1489)
У Вийона два биографа: он сам и правосудие. Сам он преступал закон и писал стихи, а правосудие занималось прозой его преступлений. Так, меж Сциллой и Харибдой он и провел свою жизнь. С одной стороны, отточенный, как нож, стих, с другой – уголовные дела. Вопреки мнению, гений и злодейство сошлись в одном лице. Оставим гения человечеству, но такой ли уж он был злодей? На дворе Франции смута, разор, голод. Только что закончилась Столетняя война. Все дороги «большие», и на них две категории граждан – разбойники и их жертвы. Разбойников судили судьи, среди которых разбойников было не меньше, чем на дороге. Суд скорый – не на свободу, так на виселицу.
Искать истину бесполезно: нельзя полностью доверять ни судебным документам той поры, ни стихам поэта. Хотя до поры до времени верили Вийону, отдавшему последние свои монеты трем замерзающим голодным сиротам. Поколения читателей принимали это за чистую монету, и филологи роняли слезу умиления, пока не открыли, что «маленькими сиротами» были три парижских ростовщика.
Тем не менее, отфильтровав муть правовых актов и «автобиографических» стихов, в сухом остатке все же можно получить хотя бы канву жизни поэта.
Родился Вийон недалеко от Парижа между 1 апреля 1431 и 19 преля 1432 г. Его настоящее имя – Франсуа из Монкорбье, сеньории в провинции Бурбоннэ (или Лож).
В восемь лет Франсуа потерял отца. Мать не смогла оставить его при себе, и мальчика усыновил его родственник капеллан Гийом де Вийон, настоятель церкви св. Бенедикта, которая стала для Франсуа родным домом и школой, где он изучил все необходимые науки.
Поступив в 1443 г. на подготовительный факультет Парижского университета, через шесть лет Вийон получил диплом бакалавра, затем стал лиценциатом, а летом 1452 г. – магистром свободных искусств. С этой степени можно было начинать делать карьеру, но в крови юноши было слишком много гормонов, а пирушки, драки, столкновения с властями, пытавшимися ограничить права и вольности университета, были неотъемлемой частью студенческой вольницы. От «шалостей» студентов иногда трясло всю столицу. Одну из них Вийон изобразил в бурлескном «романе», до нас не дошедшем. Речь в нем шла о борьбе за межевой знак, каменную глыбу, которую школяры Латинского квартала дважды похищали и перетаскивали на свою территорию. Разгорелся нешуточный скандал, в котором приняло участие множество народу. Стражи порядка избили и арестовали студентов, но руководство Сорбонны решительно взяло их под свою защиту, и «героев» освободили.
В этот период Вийон стал завсегдатаем парижских таверн и притонов. Его там любили и за пронырливость, и за озорные стихи. Он стал своим среди воров, мошенников, проституток, привлекших его своим темпераментом и могучим ритмом жизни, о котором даже не подозревали в других слоях общества. Вийон и сам мастерски воровал окорока и бочонки вина, недаром приятели прозвали его «отцом-кормильцем».
В эти же годы он имел несколько учеников, которых обучал, надо полагать, школьной премудрости.
Бестию и задиру правосудие, уже наслышанное о нем, не тревожило, пока в уличной стычке он не ранил священника Сермуаза. Приревновав к Вийону общую знакомую, клирик первым затеял драку прямо на паперти церкви и ножом рассек ему губу. На другой день Сермуаз от раны умер, перед смертью простив соперника, о чем осталась официальная запись. Франсуа, не искушая судьбу, тут же подал два прошения о помиловании и скрылся из Парижа в Шеврез, а затем Бурла-Рен, где нашел утешение в объятиях аббатисы монастыря Пор-Рояль.
Через полгода Вийона помиловали, и он вернулся в Париж. Перед Рождеством 1456 г. поэт собрался поехать в Анжер к королю Сицилии и Иерусалима Рене Анжуйскому Доброму, чтобы стать его придворным поэтом. Перед этим он написал маленькую шутливую поэму – «Лэ», впоследствии названную «Малым Завещанием», где отписал свое более чем сомнительное «имущество» различным горожанам.
Поскольку на поездку ко двору Его Величества нужны были деньги, которых у Вийона никогда не было, он вместе с тремя сообщниками (сам он стоял «на стрёме») ограбил казну теологического факультета Наваррского коллежа и, получив свою долю, 120 золотых экю, покинул Париж. В своей поэме Франсуа предусмотрительно позаботился об алиби, изобразив дело так, будто его в странствия гонит неразделенная любовь. Преступление было обнаружено лишь через три месяца и еще через два – раскрыты имена его участников.
Судя по всему, путешествие Вийона в Анжер закончилось ничем – при дворе короля хватало своих поэтов, и он вынужден был около четырех лет скрываться в провинциях Берри, Орлеане и Дофине. Понятно, что скрывался поэт не в высшем обществе, хотя какое-то время он и находил приют при дворах феодалов
