Александр Зихунов - Медовый месяц императора
В списках Генерального штаба РККА полковник Монфор значится в должности помощника начальника штаба и помощника главнокомандующего по Сибири. Назначен на эту должность 27 июня 1920 года. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Московские Дантесы
История зиждется преимущественно на естественном размножении рода человеческого. Знакомясь с великими мировыми событиями, нередко приходится вникать и в семейные тайны; браки праотцев дают нам немало повода для разных размышлений.
И. - В. Гете
Бывают неожиданные открытия. Ищешь одно, а находишь совсем другое. И понимаешь, что в твоем сознании все это время шла подготовка к открытию. Дело оставалось за случаем, и он не заставил себя долго ждать.
Я искал следы первого учителя Пушкина графа Монфора. На эту работу ушло все лето 1998 года. Удалось найти его потомков и проследить их путь до 1920 года, но сам Монфор был неуловим. Если он жил в Москве, рассуждал я, то, вероятно, в Москве и умер, следовательно, в списках погребенных на одном из московских кладбищ может отыскаться и его имя.
В начале ХХ века заботами великого князя Николая Михайловича Романова издана книга "Московский некрополь". Три толстых тома. Сотни и тысячи имен и фамилий. Череда дат длиной в три века.
Здесь останки многих из тех, кто хорошо знал Пушкина. На кладбище Новодевичьего монастыря часто встречается фамилия Карамзиных. В Донском Петр Яковлевич Чаадаев. Филипп Филиппович Вигель, давний приятель Пушкина, покоится на кладбище Алексеевского женского монастыря.
Ближайший друг Пушкина Павел Воинович Нащокин и его семья похоронены рядом на Ваганьковском кладбище. Здесь же - писатель и врач, делавший вскрытие тела Пушкина, Владимир Иванович Даль.
Взгляд пробежал по знакомой фамилии: Дантес... Не может быть! Я прочел: "Дантес, Алексей Григорьевич, умер 12 мая 1895 года".
Однофамилец? Нет! Слишком редкая и неудобная для России фамилия.
Но почему нет даты рождения? Не было её и на надгробном камне1.
Отца Алексея Дантеса звали Григорий, что созвучно имени Георгий. Последнее имя имеет французский аналог - Жорж. А что, если отцом московского Дантеса был Жорж Дантес?
Дантес покинул Россию в марте 1837 года, а появился в 1833 году. Если у него был сын, то в 1895 году ему было или 62 года или 58 лет. Впрочем, приемлема и любая цифра между этими крайними датами.
Алексей Григорьевич мог носить фамилию Дантес только в том случае, если Жорж Дантес и его мать находились в законном браке.
За семнадцать дней до дуэли с Пушкиным барон Жорж Дантес обвенчался с девицей Екатериной Николаевной Гончаровой, став родственником поэта.
Таким образом, Алексей Григорьевич Дантес мог являться племянником Натальи Николаевны Пушкиной и двоюродным братом её детей.
В одном из писем Жорж Дантес пишет, что у Екатерины Николаевны четверо детей, но с учетом московского Алексея Дантеса получается пять.
Барон Дантес-Геккерн, видимо, дав мальчику фамилию свою, сыном его не признавал. Основания у него были довольно веские. Маловероятно, что между Екатериной Николаевной и Дантесом существовали интимные отношения до брака. Екатерина Гончарова с начала декабря 1834 года фрейлина императрицы, вполне вероятно, что даже не очень красивая девица была использована кем-то из членов императорской фамилии или придворных. Сведения о беременности фрейлины Гончаровой появились в октябре 1836 года. Следовало срочно подыскать ей мужа. В начале октября император Николай вернулся в столицу. Во время прогулки у него происходит разговор с Дантесом, в ходе которого Дантес, возможно, получает приказ жениться на Гончаровой1.
Дантес упирается изо всех сил. Косоглазая Екатерина с чужим ребенком ему не нужна. Кроме того, она бедна. Он делает попытку нарушить приказ и жениться по своему выбору. Увы... Это невозможно.
4 ноября 1836 года Пушкин получает анонимный диплом. Следует вызов на дуэль. Барон Луи Геккерн вместе с Н.И. Загряжской и Жуковским пытаются предотвратить дуэль. У них возникает план, позволяющий решить две проблемы сразу: предотвратить дуэль и выполнить пожелание царя. Распространяется слух, что Пушкин неправильно понял намерения Дантеса. Молодой человек ухаживал не за женой поэта, а за её сестрой, Екатериной Гончаровой, он собирается жениться.
Пушкин удовлетворен. По требованию секундантов он пишет: "Я не колеблюсь написать то, что я могу заявить словесно. Я вызвал г. Ж. Геккерна на дуэль, и он принял её, не входя ни в какие объяснения. Я прошу господ свидетелей этого дела соблаговолить рассматривать этот вызов, как не существовавший, осведомившись, по слухам, что г. Жорж Геккерн решил объявить свое решение жениться на м-ль Гончаровой после дуэли. Я не имею никакого основания приписывать его решение соображениям, недостойным благородного человека. Я прошу Вас, граф (секундант Пушкина граф Соллогуб. - А.З.), воспользоваться этим письмом по Вашему усмотрению".
Секундант Дантеса виконт Д'Аршиак даже не показал это письмо Дантесу. Вспоминает граф Соллогуб: "Этого достаточно, - сказал Д'Аршиак и поздравил Дантеса женихом. Тогда Дантес обратился ко мне со словами: "Ступайте к Пушкину и поблагодарите его, что он согласен кончить нашу ссору. Я надеюсь, что мы будем видаться как братья". Прочитай Дантес письмо Пушкина, вызов пришлось бы теперь посылать ему самому. Письмо дышит скрытым за вежливыми фразами злорадством. Упоминание о предполагаемой женитьбе Дантеса на Екатерине Гончаровой должно подчеркнуть, что Пушкин имеет все "основания приписывать его решение соображениям, недостойным благородного человека".
Взаимная нелюбовь между Пушкиным и Екатериной Гончаровой началась со знакомства. Анна Ахматова полагала, что Пушкин ненавидел Екатерину Гончарову. О её положении он прекрасно знал, как знала и вся семья. 9 ноября 1836 года Екатерина Гончарова писала своему брату Дмитрию: "Я пишу тебе только для того, чтобы поблагодарить за письмо, которое ты мне передал для Носова, и в особенности попросить тебя прислать такое же к 1-му числу будущего месяца, так как я прошу тебя принять во внимание, что 6 декабря у нас день больших торжеств и я вследствие моего положения вынуждена поневоле сделать некоторые приготовления..."
Известие о том, что Дантес просит её руки, Пушкин сообщил Екатерине во время обеда. А.О. Россет, со слов своего брата Клементия Осиповича Россета, рассказывал П.И. Бартеневу, как это произошло. "После этого разговора, передавал А.О. Россет, - Пушкин повел его прямо к себе обедать. За столом подали Пушкину письмо, прочитав его, он обратился к старшей своей свояченице Екатерине Николаевне: "Поздравляю, вы невеста. Дантес просит вашей руки". Та бросила салфетку и побежала к себе. Наталья Николаевна за нею. "Каков!" - сказал Пушкин Россету про Дантеса".
Можно лишь догадываться, с какой издевкой прозвучало поздравление со званием "невеста". Какая там невеста, если уже ребенок скоро родится.
Замечательно, что мнения будущей невесты никто не спрашивает. Кажется, что она с покорностью приняла бы любого другого жениха, если бы Дантесу удалось отвертеться.
Когда вопрос с женитьбой решился окончательно, родственница и непосредственный участник примирения Пушкина и Дантеса и последующего сватовства Н.И. Загряжская написала Жуковскому: "Слава богу, кажется все кончено. Жених и почтенный его батюшка были у меня с предложением. К большому счастию, за четверть часа перед ними приехал из Москвы старшой Гончаров и он объявил им родительское согласие, и так, все концы в воду".
Обратите внимание на последнии слова. Так говорят, когда хотят что-то скрыть. В данном деле это, скорее всего, беременность Екатерины Николаевны Гончаровой.
10 января состоялось венчание. Екатерина Николаевна живет в доме Геккерна, где располагалось посольство Нидерландов. Она усиленно скрывает беременность.
В доме барона Луи Геккерна Екатерина Николаевна столкнулась с вещами, о которых ранее могли не подозревать. Ей трудно, но она старается держаться. Из письма к брату Дмитрию от 19 января 1837 года: "...говорить о моем счастье смешно, так как, будучи замужем всего неделю, было бы странно, если бы это было иначе, и все же я только одной милости могу просить у неба - быть всегда такой счастливой, как теперь. Но я признаюсь откровенно, что это счастье меня пугает, оно не может долго длиться, я это чувствую, оно слишком велико для меня, которая никогда о нем не знала иначе как понаслышке, и эта мысль единственное, что отравляет мою теперешнюю жизнь, потому что мой муж ангел, и Геккерн так добр ко мне, что я не знаю, как им отплатить за всю ту любовь и нежность, что они оба проявляют ко мне; сейчас, конечно, я самая счастливая женщина на земле".
В письме все: испуг, подавленность, тревога за будущее. Она ясно дает понять братьям, что пишет о своем счастье через неделю, вернее, через девять дней после свадьбы только потому, что так принято, иначе было бы странно. Жизнь втроем невыносима. Екатерина Николаевна понимает, что долго продолжаться это не может. Но странно думать, что барон Луи Геккерн уступит ей Жоржа. Он слишком многим рисковал, чтоб теперь уступить. Бедная Катя чувствует себя лишней в этом доме. Мрачные предчувствия мучают её.
