Василий Терехов - Самая большая тайна разума. Что такое сознание, и как это работает
Сильные и слабые стороны интроспективного интеллекта
Поскольку наш разум мыслит объектными квазидинамическими моделями (мифами), наше мышление метафорично в любом случае, каждая объектная модель всегда основана на метафоре. Разум – это ассоциативный механизм. Моделирование – процесс поиска ассоциаций (сходства, различий, аналогий, подобия). Мышление протекает как движение внимания по виртуальным моделям и находится под интроспективным самоконтролем. Это сознательное мышление.
Наличие сознания делает человека человеком, которого называют «венцом природы», «царём природы» и т. п. Он сам творчески преобразует природу, сознание даёт ему волшебную силу.
Но не будем пыжиться от гордости. Интроспективный интеллект человека имеет не только сильные, но и слабые стороны. Во многих вопросах разум попадает в безысходные тупики, он бессилен перед неразрешимыми парадоксами, и во многих ситуациях ум как будто теряется и человеческий разум становится квазибезумным (как-будто-безумным). Люди совершают нелепые и неразумные поступки, а мыслители тысячелетиями ломают голову над неразрешимыми проблемами: – Почему в мире столько горя, трагедий, несчастий и войн, ведь человек так разумен? Какие неведомые силы ответственны за зло, которого человек не хочет?
Квазидинамическая модель – это простая модель, а живём мы в сверхсложном мире. Универсум сверсложен, и многие системы сложны и сверсложны. Могут ли простые динамические модели или сумма простых моделей быть адекватны сложным моделируемых системам? Смотря что понимать под адекватностью. Может ли простое быть моделью сложного? Может de facto, ведь человеческий интеллект мыслит именно таким способом.
Однако, при таком моделировании за пределами суммы моделей всегда находится некий остаток. Разум успешно моделирует простые системы, их фрагменты и темпоральные системы. Но все ли системы темпоральны? Все ли системы существуют во времени? Время – это проекция сознания, его «тень». Мыслящий интеллект не может дать ответ на вопрос: существует ли объективное время. Во-первых, время недоступно для непосредственного восприятия, во-вторых, разум не может сделать на этот счёт никаких мысленных выводов, так как изначально понятие «объективное время» безнадёжно парадоксально.
Если весь мир не является объектом и не существует во времени, то можно ли утверждать, что любой фрагмент мира является объектом и существует во времени? Нет. В общем случае любая сложная система, – так же как и весь мир, – является ситуативной системой, то есть сложной системой, фрагменты которой могут быть темпоральными и/или нетемпоральными. Можно ли в общем случае такую сложную систему всегда считать темпоральной, или она всегда будет нетемпоральной? Или может быть и то, и другое? Чему равна сумма темпоральных и нетемпоральных систем? Человеческий разум этот парадокс разрешить не может, но при этом модели разума – это всегда парадоксально темпоральные модели. Как информационные сущности они квазитемпоральны, время в них «застыло», а в процессе мышления они становятся динамичными, но при этом они магическим образом становятся «не теми же самыми».
Всё что создано человеческой мыслью и что есть в человеческой культуре и цивилизации – это простые модели. Люди создают простые модели, например модель процесса свободного падения камня, модель квадрата и прочие геометрические фигуры, план здания, чертёж механизма, организации и т. д. Потом модели материализуются в реальные сооружения, вещи и механизмы. Люди создают теории и концепции, дают объяснения и высказывают мнения.
Однако теория или концепция, например, это уже сумма многочисленных простых моделей. В ней всегда есть парадоксы. Парадоксы пытаются разрешить, устранить. Теория развивается, потом сменяется новой теорией. Но где же истина? Может быть более правильная теория сменяет менее истинную? Отнюдь. Спросим, например, физика: свет – частица или волна? В физике одновременно существует две концепции. Так где же истина? Истина, вопреки расхожему мнению, находится не в утверждениях, моделях или концепциях, а в некоем межмодельном пространстве, если можно так выразиться. Разные модели дополняют друг друга (в физике этот принцип озвучен как принцип дополнительности Нильса Бора). За пределами любой суммы моделей находится ещё нечто.
Сила человеческого сознания в том, что оно может бесконечно дополнять одну квазидинамическую модель другой и реализовывать их на практике. Создавая дополнительную модель разум временно решает парадокс и делает временную остановку. Проблемы служат своего рода маяками, сознательное познание движется от маяка к маяку. Всегда вперёд. Потому что относительно самого себя можно двигаться только вперёд, независимо от направления.
Слабость интеллекта, наделённого сознанием, в том, что он не может создавать нединамические модели, то есть он мыслит только метафорически и верит в миф.
Мыслящий интроспективный интеллект, можно так сказать, ориентирован исключительно на динамическое мышление (потому что другого у него нет, это безальтернативный вариант) и переоценивает значение динамического мышления, считая его не только критерием успешности, но и обязательным ориентиром. Конечно, многие люди, особенно образованные люди из среды научных работников и философов, осведомлены о многих научных и философских проблемах и должны осознавать их. Однако даже образованный разум имеет особенность непроизвольного дрейфа в сторону «динамических» заблуждений.
Поэтому разум склонен к поиску однозначной последовательности причин и первопричин. «Причина >> Следствие» – динамическая модель. Также мыслящий интеллект склонен к моделям, которые описывают динамические или причинные цепочки (из амёбы произошли водоросли, из…, из…, из…, … из доисторического примата – человек).
Для разума в любой модели есть объект, а объектом является любая поименованная сущность, при этом имя всегда является метафорой. Разум склонен всегда делить даже неделимое, так как для разума любая сущность фактически является объектом. Например, мир традиционно делится на земное и небесное, на внутренний мир и окружающий мир, на субъективное и объективное, реальное и воображаемое, на материальный мир и идеальное.
Время и пространство мыслящий интеллект обычно считает категориями, а в физическом аспекте они кажутся ему вселенскими свойствами мира. Да и как не казаться, ведь разум просто не в силах представить иное. «Вселенная длится» (Анри Бергсон).
Но на самом деле вселенная не длится и не делится. Невозможно отделить реальное от воображаемого, ни в виртуальном мире интеллекта, ни в объективном мире (и виртуальный мир неотделим от объективного, так что и искать собственно негде). Сколько бы философы не рассуждали о мире, они никогда не придут ни к чему кроме новых парадоксов, потому что рассуждать о такой абстракции как мир всё равно что рассуждать о такой абстракции как ничто: о вещи, которой нет, но о ней можно поговорить.
Условное деление философских взглядов на материализм и идеализм давно и принципиально устарело. Приходит новое мировоззрение. Обратим внимание на работы современного ведущего немецкого философа Лоренца Пунтеля в рамках «Структурно-системной исследовательской программы», книга «Structure and Being: A Theoretical Framework for a Systematic Philosophy». Л. Пунтель пишет об исчезновении промежутка (gap, англ.) между материальным и идеальным, о существовании параллельных философских дискурсов (вспомним «параллельные миры» фантастов и «множественность миров» Дж. Бруно, и сравним). Он соединяет онтологию с системологией (metasystematics).
Динамическое моделирование в настоящее время буксует в решении многих научных задач: природа эволюции, природа генома, природа разума, происхождение астрономической вселенной и др.
Сначала теорию Дарвина не принимали клерикалы, теперь в ней сомневаются методологи. Простая динамическая модель эволюции в некоторых вопросах не выдерживает критики. Если поверить в естественный отбор, то как на определённом этапе эволюции произошёл переход на двуполый принцип размножения, как мог произойти «отбор» двуполых среди однополых организмов?
Ричард Докинз («Эгоистичный ген») методом инверсии изменяет динамическую модель Дарвина (получается дополнительная модель): он предлагает рассматривать не эволюцию и сохранение видов как биологических организмов, а эволюцию и принцип сохранения генотипа (организм – это только «машина для выживания» генотипа). Однако такая инверсная модель – тоже достаточно простой подход и не выходит за рамки динамического моделирования. Можно легко придумать и другие инверсные модели. Например, что в геноме «зашита» не программа развития организма, а образ окружающего мира. А организм «эволюционно» приспосабливается в процессе своего роста к этой модели. Такая модель очень легко объясняет, зачем человеческому эмбриону жабры.
