Алистер Макграт - Кто изобрел Вселенную? Страсти по божественной частице в адронном коллайдере и другие истории о науке, вере и сотворении мира
В Англии времен Дарвина из всех христианских течений главенствовала официальная англиканская церковь, которая оказывала мощное влияние и на культурную, и на научную жизнь тех лет. Вскоре стало очевидно, что ее высшие эшелоны поддерживают идеи Дарвина и считают, что эволюция – это предпочитаемый Господом метод обеспечения биологического разнообразия.
Одним из авторитетных лидеров англиканской церкви был романист, проповедник и общественный деятель Чарльз Кингсли (1819–1875), которого Дарвин называл «прославленным писателем и пророком». Зная, что Кингсли интересуется этой темой, Дарвин отправил ему сигнальный экземпляр «Происхождения видов». За неделю до выхода книги в свет Кингсли написал Дарвину ответное письмо, где выражал восхищение его трудом и высказывал богословские соображения, с которыми согласились бы многие сторонники англиканской церкви. По словам Кингсли, «Полагать, что Бог создал первобытных существ, способных к саморазвитию, столь же благородно, сколь верить, что Он требовал вмешательства всякий раз, когда нужно было заполнить пробелы, Им же и оставленные»[187]. Кингсли говорил, что сам он, как и Дарвин и многие другие, «приучился не верить в догму о постоянстве видов», которую, как он полагал, опровергает вдумчивое наблюдение природы, а особенно – развитие новых сортов растений и пород животных в ходе селекции для сельскохозяйственных нужд.
На лекции, прочитанной в 1871 году, Кингсли, к тому времени каноник Вестминстерского аббатства, цитадели религиозного истеблишмента, сказал, что слово «сотворение» предполагает не только событие, но и процесс. Теория Дарвина прояснила механизм сотворения. «Мы издавна знаем, что Господь в мудрости своей смог создать все сущее, однако вот – он настолько мудрее, чем мы думали, что смог заставить все сущее создать само себя»[188].
Пэйли полагал, что сотворение мира было статическим, а Кингсли отстаивал ту точку зрения, что благодаря Дарвину сотворение мира можно расценивать как процесс динамический, руководимый божественным провидением. По словам Кингсли, дарвинизм, будучи верно истолкован, вместо «леденящего душу сна о мертвой Вселенной, оставшейся без отсутствующего Бога» дает картину живой Вселенной, которая постоянно совершенствуется под мудрым руководством своего благожелательного Творца. «Как сказал когда-то Тот, без Кого ничто не могло быть создано: “Отец Мой доныне делает, и Я делаю”. Стоит ли нам ссориться с Наукой, если именно ей предстоит показать, как истинны эти слова?»
Вскоре с этой точкой зрения согласилось большинство высокопоставленных священнослужителей. Церковь тепло и доброжелательно поддерживала Дарвина до самой его смерти. Хотя он хотел быть похороненным возле своего дома, в итоге его погребли в Вестминстерском аббатстве.
Пожалуй, многим читателям такой теплый прием идей Дарвина со стороны высшего духовенства англиканской церкви покажется, мягко говоря, неожиданным. Разве епископ Сэмюэль Уилберфорс не был злобным и невежественным противником Дарвина? Это, естественно, заставляет нас задуматься над одной из величайших легенд нарратива «войны» науки с религией – над диспутом Сэмюэля Уилберфорса и Томаса Г. Гексли в Оксфорде в 1860 году.
Легенда о конференции Британской ассоциации в Оксфорде в 1860 году
В оправдание мифа об извечной войне науки с религией зачастую приводят историю о конференции Британской ассоциации в Оксфорде 30 июня 1860 года, где епископ Оксфордский Сэмюэль Уилберфорс вступил в жаркие дебаты с Томасом Г. Гексли по вопросу о дарвиновской теории эволюции. Поколение спустя эти дебаты были возведены на пьедестал классического примера войны науки и религии. Однако в сочинениях историков нынешнего поколения эта конференция описана очень подробно и в несколько ином ракурсе – и картина получается куда более спокойная и глубокая[189].
Популярный образ триумфальной победы Гексли над его оппонентом, клириком и реакционером, видится сейчас мифом, который создали противники института религии в девяностые годы XIX века. Пересмотренный рассказ об этой встрече, который я представлю здесь, ничуть не противоречит историческим фактам. Новые исследования подвергают сомнению чрезмерно раздутые, неточные представления о значении этих дебатов и предлагают обоснованную реконструкцию диспута, лучше соответствующую историческим данным, оказавшимся в нашем распоряжении.
Итак, очередная конференция Британской ассоциации содействия развитию науки должна была пройти в 1860 году в Оксфорде. Поскольку «Происхождение видов» Дарвина вышло в свет меньше чем за год до этого, естественно, что на конференции 1860 года его собирались обсуждать. Сам Дарвин был нездоров и не смог прибыть лично. Вместо него приехал Гексли, который был тогда еще совсем молод. Выступить на конференции пригласили и епископа Оксфордского Сэмюэля Уилберфорса. В прошлом он был вице-президентом Британской ассоциации содействия развитию науки, и все знали, что он знаком с идеями и сочинениями Дарвина. Хотя в то время Уилберфорс был епископом Оксфордским, на этом собрании он выступал не как представитель англиканской церкви.
В своем обращении Уилберфорс очертил основные темы трудов Дарвина, сделав упор на том, что в Британской ассоциации принято обсуждать науку, а не религию. В подробной рецензии на «Происхождение видов», которую Уилберфорс опубликовал в июльском выпуске «The Quarterly Review» за 1860 год[190], он ясно дал понять, что «ничуть не симпатизирует тем, кто возражает против фактов, действительных или предполагаемых, которые наблюдаются в природе, поскольку полагает, что они противоречат учению Писания».
Согласно распространенной легенде, которую упорно, безо всякой критики перепечатывали во многих старых биографиях Дарвина, Уилберфорс попытался высмеять теорию эволюции, предположив, что из нее следует, будто люди совсем недавно произошли от обезьян. С какой стороны Гексли предпочел бы происходить от обезьяны, вопрошал он, со стороны деда или со стороны бабки? Гексли, разумеется, возразил ему по всем пунктам и взял реванш, показав собравшимся, что Уилберфорс – невежественный самовлюбленный церковник. Даже канал ВВС в семидесятые годы прошлого века повторил эту чушь – в его трактовке «молодой, красивый Гексли, настоящий герой» поверг надутого злодея Уилберфорса[191].
Классический сюжет этой легенды о демоническом Уилберфорсе восходит к 1898 году и опирается на автобиографическую заметку миссис Изабеллы Седжвик, напечатанную в журнале «Macmillan’s Magazine». Эта заметка уникальна в своем роде и резко отличается от прочих рассказов об этом происшествии, опубликованных ближе ко времени конференции – с тех пор, напомню, прошло почти сорок лет! Признаться, она наводит на неделикатные вопросы о состоянии памяти почтенной миссис Седжвик. Резонно ожидать, что общее впечатление точнее отражает репортаж об этом диспуте в журнале «Athenaeum» в 1860 году. Там говорится, что Уилберфорс и Гексли «нашли друг в друге достойных противников, и их атаки и контратаки доставляли много удовольствия им самим и приводили в восторг их друзей».
Вдумчивая, глубокая рецензия на «Происхождение видов» Дарвина, которую опубликовал Уилберфорс, ясно показывает, что заботили его не религиозные вопросы, не последствия и возможные осложнения для учения церкви, а научная обоснованность теории эволюции. Уилберфорс был епископ Оксфордский, и это, очевидно, натолкнуло многих на мысль, что главной в дебатах была именно тема религии, и что Уилберфорс возражал Дарвину именно на религиозной почве. Однако исторические данные этого не подтверждают. В основном споры велись о научных достоинствах теории Дарвина, причем Уилберфорс, присутствовавший на конференции как бывший вице-президент ассоциации, а не как англиканский епископ, был, похоже, прекрасно осведомлен о предмете. Сам Дарвин, прочитав рецензию Уилберфорса, отметил, что она «необыкновенно умная, в ней искусно подмечены все наиболее гипотетические места и выявлены все трудности»[192]. Более того, недавние исторические исследования показывают, что в то время подлинные дебаты велись не между наукой и религией, а между сторонниками двух резко различающихся подходов к науке: для одного была характерна «натуралистическая» предубежденность, другой был готов рассматривать теистические представления[193].
Однако у той оксфордской встречи в 1860 году была и другая особенность, на которую почти никто не обратил внимания. В воскресенье, первого июля, назавтра после столкновения Уилберфорса и Гексли, участники конференции выслушали проповедь на тему «Нынешние отношения науки и религии». Читал ее Фредерик Темпл (1821–1902), у которого были крепкие связи с местной общиной и хорошая научная подготовка. Он был сотрудником Баллиол-колледжа в Оксфорде, после чего стал директором школы Регби, где учредил стипендии по естественным наукам и как раз тогда занимался планированием школьной научной лаборатории. Темпл не упомянул о произошедших накануне дебатах, а вознес хвалу ученым за то, что те стараются узнать как можно больше о структурах и законах Вселенной, в которых виден «перст Божий». Гармония между наукой и христианской верой, говорил Темпл, не может быть нарушена поверхностными, «мелочными подробностями фактов», она видна на более глубоком уровне[194]. Это гармония на уровне «глубокой тождественности тона, духа и характера» природы и Писания: традиционно подобные отношения описываются метафорой «двух книг».
