День сурка: хроника личного бессмертия - Энтони Пик
Эксперименты Пенфильда уверенно доказывают, что память расположена в одной зоне мозга. Воспоминания вспыхивали, когда электродом прикасались к особой области, причем одни и те же воспоминания вызывали к жизни позднее, послав заряд тока в ту же точку мозга. Другие ученые показали, что информацию и ложную память можно «жестко передать» определенным мозговым клеткам. Повторно используя информацию, человек формирует контур обратной связи, и эти воспоминания сохраняются для будущего применения, словно борозды на граммофонной пластинке или цифровой код на DVD.
Однако эти случаи не «доказывают», что память нельзя найти в других областях мозга. Воспоминания хранятся повсюду в мозге. Весь вопрос в том, как именно они хранятся. Американский психолог Прибрам заявляет, что у него есть ответ на этот вопрос: мозг это вовсе не хранилище, а настоечная система, которая работает по принципу голографии.
Здесь мне хотелось бы еще раз возвратиться к той маленькой девочке в красном пальто из фильма «Список Шиндлера». Нам еще только предстоит познать тайну визуального восприятия и выяснить, как мозг преображает фотонную стимуляцию палочек и колбочек на задней поверхности глаза в ощущение красного цвета. Эта тайна не давала Прибраму покоя. Он изучал этот вопрос много лет и предложил революционную теорию не только о памяти, но и самом человеческом сознании. В своей книге «Вопросы о структуре сознания» Прибрам писал:
Каким образом восстанавливаются образы? Где располагаются эти образы? Какой физический механизм упорядочивает все смежные элементы? Как можно передать пакет зашифрованной информации, не передав при этом вещество-посредник, которое устанавливает связь?
Прибрам начал свои изыскания в 1996 году. Тогда же он предположил, что мозг может интерпретировать информацию точно так же, как голограмма записывает образ. Он заявил, что тонкие ткани в нервных клетках цифруют входящую информацию и сохраняют данные в этом формате. Затем мозг расшифровывает сохраненные дорожки воспоминанийподобно голограмме, а точнее восстанавливает изначальный образ события.
Да здравствуют гомункул!
В 1971 году Прибрам задался одним весьма мучительным и, вместе с тем, важным вопросом. Если мозг в самом деле воспринимает жизнь, соединяя голограммы (математически преображая частоты «извне»), тогда кто же в мозге истолковывает эти голограммы? Идея двойственности очень важна для фундаментальной науки. Концепция маленького человека в голове, который созерцает воссозданные образы, может привести к явлению, которое называют «бесконечной регрессией». Проще говоря, если маленький человек созерцает эти образы, значит он должен пользоваться какой-то формой визуального аппарата. Образы будут создаваться внутри его «мозга». Для того чтобы добиться этого, в его голове также должен сидеть маленький человек… Так возникает целая череда маленьких людей. А вопрос, между тем, так и остается без ответа. Поэтому Прибрам чувствовал, что он должен найти альтернативный сценарий.
Вдохновение снизошло на него неожиданно, как на Архимеда, лежавшего в ванне. Он читал лекцию в Университете Миннесоты, и вдруг ему задали вопрос на тему двойственности. И тогда Прибрам выпалил: «Возможно, мир — это голограмма!» Он поразмыслил еще какое-то время на эту тему и понял, что разрешил научную проблему. Прибрам заключил, что вся реальность представляет собой проекцию.
Сын Прибрама, прирожденный физик, заинтересовался доводами отца. Как-то раз во время философской дискуссии об истине он посоветовал отцу почитать книги Бома. Прибрам ознакомился с трудами Бома и понял, что его предположения были правильными. Всё дело в голограмме.
Бом полагал, что вся вселенная работает как соединенный голографический образ. Он изучал внутренний мир, а не открытый космос, как Прибрам, который считал голограммы ответом на вопросы о внутреннем космосе, то есть человеческом уме. Суть теории Бома заключается в идее о том, что мы никогда не воспринимаем визуальную «реальность» непосредственно. Мы можем воспринимать мир образов только глазами. Мы видим вселенную в телескоп, а внутренний мир частиц созерцаем в микроскоп. Мы определяем структуру материи с помощью спектрометра. И мы видим всё это самими главными линзами: своими глазами.
Глаза и реальность
Прибрам принял эту идею о сферах человеческого восприятия. Он предположил, что мозг сам действует как линза. Фильтры, которые переводят «размытый» потенциал голографической вселенной в вид, звук, цвет и остальные сенсорные данные, составляющие внешний мир, становятся «миром внутренним». Образ на голографической фотографической пластине является вихрем пятен и тумана — такова же природа «внешней» вселенной. И только когда фильтр мозга, действующий подобно лазерному свету на голографической пластине, создает трехмерный образ, проявляется вселенная. Прибрам говорит:
Может быть, реальность не есть то, что мы видим глазами. Если бы у нас не было этой «линзы» (технического аппарата нашего мозга), тогда мы, возможно, познавали бы мир на уровне частот. Тогда не было бы ни пространства, ни времени, ни событий. Можно ли считать реальностью то, что происходит в этой сфере?
Здравое мнение о том, что реальность воспринимается такой, какая она есть (Прибрам назвал ее «экологической моделью»), для него недостаточно хорошо объясняет восприятие. Прибрам чувствует, что его «голографическая модель» исчерпывающе отвечает на эти вопросы. В этой модели образы создаются тогда, когда активизируется информация из коры нижестоящей височной области, организуя голографическую картину. Возникают образы.
Эти образы представляют собой результат информации, «обитающей» в организме, но и в не меньшей степени информацию, которая содержится в окружающей среде. Говоря философски, это модель Канта и Пиаже; экологическая модель, пронизанная духом критического реализма.
Другими словами, внутренняя проекция внешнего мира смешана с создаваемыми внутри субъективными мыслями, чувствами и толкованиями. Мы воспринимаем внешнюю «реальность» и переводим ее в свой внутренний мир. В психологическом отражении копенгагенского толкования и виртуальной реальности Бома мы по-настоящему творим собственную реальность.
Прибрам обосновывает свою позицию простым и непосредственным образом. Он приводит примеры людей, которые страдают от серьезных недугов восприятия — например, от макропсии и микропсии. В таких случаях больной человек воспринимает объекты как гораздо более крупные или гораздо более мелкие, чем они есть на самом деле. Эксперименты показали, что эти люди воспринимают объекты более подробно (в случае макропсии), чем «нормальные» люди. Прибрам приводит пример одного из своих пациентов, который после травмы головы страдал от приступов сильного головокружения. В конце припадка ему казалось, что весь мир перевернут. Его визуальная система истолковывала данные из сетчатки абсолютно неправильно. Это
