Хазары, или Таинственный след в русской истории - Вячеслав Геннадьевич Манягин
Таким образом, абсолютная отметка Каспия в конце VI века была минус 32 м, а в середине X века вода стояла гораздо выше (минус 29,5–28,5 м), потому что другая крепость, построенная около Баку в 1234 г. (так называемый караван-сарай, дату постройки удостоверяет сделанная на его стене арабская надпись), находилась на этом уровне. Исследовавший этот памятник океанолог Б. А. Аполлов пишет: «При постройке крепости ученые того времени знали, что уровень моря за известное им прошлое время не поднимался выше холма, иначе они не стали бы на нем строить крепость. Это время, во всяком случае, вероятно, 100–200 лет»{6}.
Учитывая скачкообразный характер колебания уровня Каспийского моря, следует считать, чти трансгрессия (наступление) моря на 2,5–3 м произошла в первой половине X века. К моменту посещения арабскими географами Дербента волны еще не успели разрушить стену, хотя затопили ее на протяжении 300 м. Вид стены, омываемой морем, неизбежно вызывал у пытливых арабских географов повышенный интерес к тому, каким образом построена столь мощная стена на такой большой глубине, и они, опросив местных жителей, создали гипотезы, не вполне соответствовавшие действительности, но отражавшие уровень знаний их времени.
Придя к такому выводу, мы сочли свою задачу выполненной и на рассвете следующего дня покинули Дербент.
Каспий, климат и Хазария. Теперь у нас появились данные, для того чтобы заполнить «белое пятно» нашей историко-климатической схемы — промежуток между VI и XIII веками. За это время Каспийское море поднималось два раза: в X веке — на 3 м и в XIII–XIV — на 10 м. Оба поднятия соответствовали изменению направления движения циклонов и, следовательно, должны были отразиться на судьбах европейских и азиатских народов. Действительно, X век — это расцвет мореплавания викингов. С необычной легкостью, невозможной ни в какие другие эпохи, норманны осваивают Исландию, побережье Гренландии, которую они в 986 г. назвали «Зеленой страной», и Ньюфаундленд{7}. А в это самое время, так же неорганизованно и стихийно, идет выселение кочевых племен из сухих степей современной территории Казахстана на юг и на запад. Карлуки в середине X века переселяются из Прибалхашья в Фергану, Кашгар и современный южный Таджикистан{8}. Печенеги покидают берега Аральского моря еще в конце IX века и уходят в южное Приднепровье{9} за ними следуют торки, или гузы, распространившиеся между Волгой и Уралом. Это выселение не очень большого масштаба, но оно показательно своим совпадением также с небольшим изменением уровня Каспия, что подтверждает правильность принятой нами гипотезы. Но нет оснований связывать эти передвижения с крупными политическими событиями, потому что в то же самое время на территории Восточной Монголии, лежащей за пределами действия атлантических циклонов, история уйгуров имела совсем иной оборот.
Уйгуры — интереснейший народ Центральной Азии. В середине IV века они распространились из предгорий Наньшаня по всей Великой степи от Орхона до Иртыша. В отличие от жужаней и тюркютов, уйгуры и родственные им племена были наиболее склонны к мирному труду скотоводов и к восприятию культуры иных народов. Вместе с тем они постоянно проявляли исключительное мужество, были искусны в стрельбе из лука и неожиданных набегах на соседей. Управлялись они не ханами, а выборными старейшинами, не стеснявшими их свободы. Однако при всех своих блестящих качествах уйгуры долгое время находились в подчинении у древних тюрок, которые «их силами геройствовали в пустынях севера»{10}, что не очень нравилось уйгурам. Несколько попыток освободиться, предпринятых уйгурами в VII веке, окончились неудачей, но природа и время работали не на тюрок, а на них. Обильное увлажнение степи позволяло расширять площадь пастбищ и, следовательно, количество скота. В то время как тюрки добывали славу в далеких походах, причем часть уйгуров им сопутствовала, уйгуры в целом богатели и множились. Когда же империя Тан со всей силой своей регулярной армии нанесла в 744 г. удар по Тюркскому каганату, уйгуры присоединились к нападавшим и совместно с карлуками разгромили древних тюрок. Этим они обеспечили себе столетнее господство над восточной частью степи.
Период с 745 по 840 г. был наиболее плодотворен для роста центральноазиатской культуры. Уйгуры строили города, занялись земледелием, пригласили из Средней Азии грамотных учителей: несториан и манихеев. Только китайскую культуру они не впитали в себя, предпочитая получать из Китая шелк, а не мировоззрение.
Но воспитанная веками привычка к племенному самоуправлению толкнула уйгуров на путь ограничения центральной власти. Уйгурские ханы с начала IX века были марионетками в руках племенных вождей, склонных к распрям и изменам. Одной из междоусобиц воспользовались енисейские кыргызы. В 840 г. они взяли столицу Уйгурии и вынудили большую часть уйгуров искать спасения на южной стороне пустыни Гоби.
А на западе в это время усилился народ — до тех пор немногочисленный и слабый — кипчаки. Родиной кипчаков были западные склоны Алтайских гор, и усыхание степи затронуло их хозяйство минимально. Поэтому они заняли пространства, покинутые карлуками, печенегами и гузами, а когда в XI веке степи зацвели снова, то они стали называться в сочинениях персидских авторов «кипчакскими». Этому народу, который венгры называли куманами, а русские — половцами, удалось без большого труда отогнать на запад своих истомленных засухой соседей.
Хазария оказалась в осаде. С севера, по высыхающим степям, двигались кочевники, гонимые голодом и жаждой. Они шли мелкими группами, неуловимыми для латников наемной гвардии хазарских правителей. Их отряды были слишком слабы, для того чтобы брать города или вторгаться в населенную дельту, однако они блокировали хазар и фактически стали господами степей.
С юга неуклонно наступала морская вода. Она медленно заливала плоский берег — «Прикаспийские Нидерланды», — губила посевы и сады, нагонами разрушала деревни. К середине X века уже две трети хазарской территории оказалось под водой и жители принуждены были тесниться на склонах бэровских