Арутюн Улунян - Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)
Одновременно албанское руководство начало проводить вполне определенные по своему характеру реформы в оборонной сфере. Во второй половине декабря 1965 г. состоялось заседание политбюро АПТ, официальной повесткой дня которого было принятие мер против бюрократизма, приравнивавшегося по своей значимости к «классовому врагу». Замысел Э. Ходжи, активно развивавшего эту тему, заключался в усилении его личного контроля над партийным аппаратом и ликвидации любой, даже гипотетической, оппозиции в руководстве АПТ, что могло быть достигнуто проведением очередной волны чисток в рядах высшей номенклатуры[291]. В военно-командной системе Албанской народной армии проводились реформы, близкие, а порой и повторяющие мероприятия китайской компартии: была создана система армейских партийных комитетов, восстановлен институт политических комиссаров и ликвидированы воинские звания[292]. Официальная трактовка проведённых изменений в вооруженных силах нашла своё выражение в пропагандистских публикациях партийных изданий и заключалась в том, что «создание партийных комитетов, восстановление института политических комиссаров и снятие воинских званий в армии были направлены на сохранение и дальнейшее укрепление народного революционного характера Вооруженных сил Республики, на поднятие на более высокий уровень партийного руководства в армии»[293]. Одновременно, в виду явно просматривавшихся аналогий с китайской общественно-политической практикой того времени, подчеркивалась необходимость «пресечения всякого рода поползновений врага изобразить эти постановления как изменение линии партии или как копирование чьей-либо зарубежной практики»[294].
Реформы, проводившиеся руководством балканских государств-членов Варшавского пакта в области обороны, включая институциональные нововведения, касались как военной, так и политической областей. В Болгарии это нашло своё отражение в усилении роли Государственного комитета обороны (ГКО). Он был создан впервые на основании специального решения политбюро ЦК БКП от 6 марта 1952 г. и подчинялся непосредственно Совету министров[295]. Однако в конце 1953 г. по предложению советских военных советников и по личному указанию председателя Совмина В. Червенкова ГКО был упразднен[296]. Идея возобновления деятельности комитета была реанимирована в июле 1956 г., после прихода к власти в БКП Т. Живкова, и во многом это было обусловлено не только оборонными потребностями Болгарии как члена ОВД, но, прежде всего, тем, что «в рядах руководства Болгарской народной армии проявилось брожение и начались дискуссии относительно произошедших изменений в руководстве партии»[297]. В апреле ГКО был окончательно легитимирован. Доминирование в этом органе представителей вооруженных сил, а также карательных органов – МВД и госбезопасности, представлявших наиболее сильный «блок» в составе Комитета, куда входила также хозяйственная номенклатура, свидетельствовало о реальном соотношении сил в руководстве коммунистической Болгарии в начале 60-х гг. XX в. В июне 1962 г. произошло расширение состава ГКО с 6 до 9 членов. Фактически комитет был призван выполнять политические функции осуществления контроля над армией, МВД и госбезопасностью; осуществлять хозяйственно-экономические в области оборонной политики с упором на военную часть экономики и промышленности, а также определять партийно-государственную политику в области безопасности с позиций БКП и членства Болгарии в ОВД.
Таблица 7
Первый расширенный состав ГКО НРБ (июнь 1962 г.)[298]
Фактическое прекращение членства Албании в Варшавском пакте и усиление самостоятельности Румынии превращало Болгарию в единственного последовательного союзника СССР в регионе. Данный факт учитывался Кремлём при определении возможных последствий ослабления болгарского оборонного потенциала, и Москва предпринимала шаги, направленные на недопущение подобного развития ситуации. В этой связи советское руководство, констатируя, что «дальнейшее уменьшение боевого состава и численности Болгарской народной армии из-за сокращения ассигнований на её нужды могло бы нанести ущерб интересам обороны Болгарии и других социалистических стран», соглашалось «оказать соответствующую помощь Народной Республике Болгарии в дополнение к уже определенному объему поставок на 1965 год», имея в виду, что подобная «помощь могла бы быть оказана в виде безвозмездных поставок некоторого количества вооружения и военной техники для Болгарской Народной армии»[299].
Доминирование Балкан во внешнеполитической повестке дня Софии особо отмечалось и болгарским руководством, а также подчеркивалось на переговорах с партнерами по коммунистическому лагерю. Весной 1965 г. отношения с Грецией и Турцией оценивались болгарской стороной как улучшающиеся, но испытывающие сильное негативное влияние из-за сопротивления со стороны «реакционных кругов, американцев»[300]. Одновременно болгарская разведка, продолжавшая организационно находиться до июля 1965 г. в составе МВД, усиливала свою деятельность в отношении государств, находившихся в зоне ответственности Болгарии как члена Варшавского пакта. Одним из них традиционно являлась Греция. В начале марта 1965 г., как сообщал министр МВД Д. Диков в середине апреля того же года председателю КГБ СССР В. Е. Семичастному, сотрудники его ведомства проникли в посольство Греции, «в результате были сфотографированы материалы, хранящиеся в сейфе военно-воздушного атташе подполковника Михаила Киркизиотиса, из которых видно какими данными он располагает в отношении нашей страны, каких (так в тексте – Ар. У.) источников использует и т. и.»[301]
Ситуация, складывавшаяся в отношениях с соседними коммунистическими странами – Югославией и Румынией, была с точки зрения принадлежности первой из них к Движению неприсоединения, а последней – к Варшавскому блоку и СЭВ, по мнению болгарской стороны, исключительно противоречивой. Экономическое положение в этих странах, в отличие от политического, не вызывало у Софии серьезного беспокойства. Разногласия с Белградом и Бухарестом касались области идеологии и трактовки национального суверенитета. Т. Живков признавал во время болгаро-кубинских переговоров весной 1965 г., что болгарское руководство «тревожит националистическая линия, которую проводит румынское руководство»[302], которое, хотя и «не полностью разделяет китайскую трактовку», но отклоняется «от классового подхода»[303] на международной арене.
Особое значение для оборонной политики Болгарии весной 1965 г. имела ситуация, складывавшаяся в национальных вооруженных силах и в партийной среде. Её представители в условиях коммунистической Болгарии начала 60-х гг. XX в. часто были связаны со многими офицерами и генералами. Начало этому было положено ещё во времена подпольной деятельности межвоенного и военного периодов, а также партизанской борьбы до коммунистического переворота 9 сентября 1944 г. Все значительные должности в военизированной части госаппарата НРБ занимали выходцы из рядов БКП, имевшие опыт нелегальной работы, боевых действий в партизанских отрядах и прошедшие в разное время подготовку в советских партийных и военных учебных заведениях. Выдвижение этих лиц на командные должности в армии, МВД и госбезопасности, а также окончательная замена старого офицерского корпуса новым, фактически созданным коммунистическим режимом, частью которого они являлись, были призваны обеспечить лояльность «военной касты» ему. Однако складывавшаяся осенью 1964 – весной 1965 г. в военно-политических кругах Болгарии ситуация свидетельствовала о наличии серьезного кризиса в военно-партийной номенклатуре, что было способно повлиять в целом на оборонную политику страны. Сформировавшаяся осенью 1965 г. оппозиция против Т. Живкова[304], смена которого рассматривалась ею как необходимое условие общественно-политического развития Болгарии, была также составлена из представителей армии и партийных деятелей, имевших большое влияние как в рядах болгарской компартии, так и вооруженных силах. Заговор, руководство которого осуществлялось известными в партийных и военных кругах активными участниками болгарского коммунистического движения межвоенного периода и партизанского движения в Болгарии в годы Второй мировой войны И. Тодоровым-Горуней, Ц. Крыстевым, Ц. Аневым, довольно серьезно повлиял на последующую ситуацию в болгарских вооруженных силах после его раскрытия и проведения органами МВД соответствующей операции, начатой 28 марта 1965 г.[305] Помимо того, что были осуждены основные руководители заговора (за исключением И. Тодорова-Горуни, загадочно покончившего самоубийством в ночь с 7 на 8 апреля 1965 г.), последующей чистке подверглись более 200 офицеров БНА, которые были понижены в звании и должности, разжалованы или уволены из рядов вооруженных сил[306].
