Виталий Захаров - Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1
Таким образом, французские масоны скорее не выиграли, а наоборот, проиграли от событий Великой Французской революции. По нашему мнению, вполне возможно, что на первом этапе революции (1789–91 гг.) масоны действительно могли играть роль координирующего центра антиправительственных выступлений, но затем инициативу они потеряли, т. к. события стали развиваться стихийно и неуправляемо. Масонские же лозунги о свободе, равенстве и братстве, о религиозной терпимости, о единстве всех народов и т. д. и в самом деле стали лозунгами Революции.
Что же касается руководителя французских масонов герцога Филиппа Орлеанского (Эгалитэ), то более чем вероятно, что он и в самом деле намеревался заменить собой Людовика XVI, но события постепенно вышли из-под его контроля и он сам стал их жертвой.
Факт остается фактом, в 1793–99 гг. масонские ложи во Франции переживают явный кризис и бездействуют. Преодоление этого кризиса связано с именем Реттье де Монтало, которому в 1795 г. удалось объединить ложи и Великого Востока и более консервативного Верховного Совета Великой ложи Франции, а в 1799 г. заручиться поддержкой первого консула Наполеона Бонапарта. И хотя в годы Первой империи, масонство официально признано не было, но оно и не запрещалось. Мало того, Наполеон, в конце концов, назначил Великим магистром своего брата Жозефа, а в помощники ему отрядил своего сподвижника Камбасереса.
В итоге большинство французских лож горячо поддерживало Наполеона (его цель – создание общемировой империи – явно перекликалась с масонской идеей единства всех народов), занимаясь в основном благотворительной и военно-патриотической пропагандой. Религиозно-мистические тенденции в это время окончательно ослабели и единственным требованием для вступления в масонство становится признание бессмертия души и вера в Великого Архитектора Вселенной, как бы он ни назывался, что способствовало широкому притоку в ряды масонов нехристиан, в т. ч. евреев.
После падения Первой империи деятельность масонских лож временно приостановилась, но в 1820-е гг. возобновилась. Причем политические тенденции явно возобладали. В период Реставрации большинство масонских лож занимали умеренно-оппозиционную позицию, а ряд околомасонских организаций, пользовавшихся негласной поддержкой французских масонов (например, карбонарии или «Филики Этерия»), шли еще дальше и сочетали масонскую символику и организационную структуру с подпольной и даже террористической деятельностью, направленной на борьбу за освобождение. Италии и Греции. В событиях 1830 и 1848 гг. французские ложи сыграли, видимо, такую же роль, что и во время начала Великой Французской революции, т. е. роль координирующего центра. Во всяком случае, большинство лож Великого Востока Франции новые революции встретило сочувственно.
Перейдем теперь к анализу развития масонства в Германии. Здесь сразу бросается в глаза то, что масонство, проникнув поначалу из Англии, приобрело совершенно особые черты и стало развиваться совершенно по иному пути, нежели в самой Англии, США и Франции.
Характерными особенностями германского масонства являлась его мистическая направленность, еще большая сословность и аристократизм и еще большая раздробленность, разветвленность и отсутствие единства, чем во Франции. Объясняются эти черты особенностями общественно-политической обстановки в самой Германии, которая продолжала переживать период политической раздробленности, была разделена на десятки в основном мелких государств (за исключением Пруссии и Австрии), в которых по-прежнему господствующие позиции занимало дворянство, буржуазные отношения были слабо развиты, очень сильны были пережитки средневековья, особенно в идейной сфере. Поэтому масонские идеалы терпимости, гуманности, всеобщего братства и свободы довольно быстро оказались оттесненными на второй, а то и третий план представлениями о дворянской исключительности, католическими привычками к чинопочитанию и монашеству, послушанию (особенно на юге Германии) и чисто средневековыми потребностями в мистических откровениях, стремлениями выделиться из толпы простых смертных, получить власть над ними за счет приобщения к неким высшим мистическим оккультным знаниям, которые заодно помогут разом проникнуть и в тайны мироздания. К тому же масонство в Германии сразу стало использоваться местными правителями в собственных политических интересах, в целях распространения своего влияния на соседние территории или наоборот предотвращения такового. Поэтому немецкое масонство сразу же приобрело не только аристократический, но даже придворный характер. Начало этой тенденции положил прусский король Фридрих II, который в 1744 г. даже принял титул Гроссмейстера берлинской ложи «Трех глобусов», вскоре его примеру последовали правители Брауншвейга, Саксонии, Саксен-Кобурга, Веймара и т. д. В высших кругах принадлежность к масонству стала считаться признаком хорошего тона.[166]
Постепенно немецкое масонство становилось все более дворянским и аристократическим, а активная борьба честолюбий привела к росту взаимной нетерпимости. В итоге уже к 1760-м гг. немецкое масонство, погрязшее во взаимных распрях, очень мало напоминало собой первоначальное масонское учение, заимствованное из Англии. По сути, оно стало развиваться в противоположном направлении.
В своем развитии немецкое масонство прошло несколько этапов.
1-ый этап можно условно датировать 1720–1750-ми годами. Он характеризуется основанием масонских лож почти во всех крупных городах Германии. Первым немецким масоном считается граф Шаумбург – Липпе, принятый в масоны в Лондоне. В 1733 г. появляется первая чисто немецкая ложа в Гамбурге. В 1741 г масонство в Пруссии берет под свое покровительство Фридрих II. До середины 1740-х гг. все немецкие ложи подчинялись Великой Лондонской ложе, но с 1744 г. после принятия берлинской ложей «Трех глобусов» титула «Великой» начинается процесс самостоятельного организационного оформления, который завершился к середине 1750-х г. К этому моменту на территории Германии функционировало около десятка конкурирующих Великих лож, независимых от Англии. Причем к этому моменту возобладала еще одна тенденция, а именно: огромную популярность приобрело так называемое «шотландское (или рыцарское) масонство», заимствованное из Франции. Это было явно данью средневековым феодальным традициям, все еще сохранявшимся во многих районах Германии. Отсюда и пышные рыцарские ритуалы, огромное количество степеней, занятия алхимией и оккультизмом. К тому же не следует забывать и о местных традициях существования мистических тайных обществ, в частности розенкрейцеров. В 1710 г. силезский пастор Самуил Рихтер разработал подробный устав Ордена Злато-Розового Креста из 52 пунктов, в котором главным требованием было безусловное послушание братьев. Розенкрейцерство распространялось вначале параллельно с масонством, главной целью ставило поиск высшей тайной мудрости. Организационное оформление окончательно произошло в 1750–60-х гг., когда розенкрейцерские кружки появились во Франкфурте-на-Майне (1757 г.), Праге и Карлсбаде (1761 г.), Нюрнберге, Гамбурге и др. городах. С 1775 г. центром розенкрейцерства становится Вена. И в это же время оно окончательно сливается с масонством, превратившись в одно из его подразделений.
2-ой этап развития немецкого масонства можно условно датировать с 1760 по 1782 год. Он характеризуется попытками объединения масонских лож в общегерманском масштабе. Можно выделить как минимум три такие попытки.
Первая относится к деятельности барона фон Гунда. Это был романтически настроенный человек, всю жизнь носившийся с мыслью возродить средневековое рыцарство, что он и попытался сделать под прикрытием масонства, в ряды которого вступил в 1740-е гг. в Париже. В начале 1760-х гг. он начал активную пропаганду в целях создания в Германии единой масонской организации. Фон Гунд утверждал, что, будучи в Париже, он был назначен начальниками шотландских тамплиеров, имена которых он не называл, главой всех немецких масонов и что никто, кроме него, не уполномочен посвящать в высшие масонские ложи. Введенная им система получила название «Строгого Наблюдения» или «Строгого Чина» (Stricte Observanz), т. к. требовала безусловной покорности от всех принявших ее. В «Строгом наблюдении» Гунда была введена еще более сложная градация степеней, чем во французской Клермонской системе. Усложнен был и ритуал ордена, приближенный к обычаям средневековых рыцарей. «Строгое наблюдение» к началу 1770-х гг. приобрело господствующее положение в Германии, к нему примкнули более половины всех немецких лож.
