Введение в общую культурно-историческую психологию - Александр Александрович Шевцов
Конечно, и Сократ, и Платон разработали некоторые понятия, которые использовала последующая философия. Но вот вопрос: верно ли использовала? Не приписывала ли своего понимания, как это чаще всего и бывает? Понимание Сократа сквозь собственную школу уязвимо. Немало школ философии и рождались-то на основе неверно понятых слов предшественников, что, например, является основной слабостью кантианства, выстроившего «чистую гносеологию» на основании бытового понимания психологических понятий.
Бесспорно относящийся к «большим» философам А.Ф.Лосев говорит о работе с текстами Платона: «…весьма обостренный и тщательно проводимый терминологический анализ должен быть в настоящее время обязательным слагаемым всякого анализа Платона, без чего все тайники платоновской мысли останутся для нас закрытыми навсегда. Этот терминологический анализ платоновской эстетики очень труден, требует учета бесконечного числа текстов, часто становится в тупик перед явным семантическим разнобоем и почти всегда требует приведения нужных текстов Платона в исчерпывающем виде» (Лосев, История античной эстетики, 1994, с.148).
Тот же Лосев в одном месте, говоря про Платона, заявляет: «что античности не ведомы ни абсолютный механицизм, ни психологизм…» (Там же, с.149), в другом месте, говоря про Сократа, по сути, признает его на фоне философов создателем психологии, то есть науки о душе: «С виду барахтаясь в психологии, среди этих бесконечных изгибов человеческой души, даже как будто малозначащих, повседневных и житейских предметов, Сократ всегда имел в виду весьма большие и далеко идущие цели человеческой жизни» (Там же, с.78).
Может быть, иногда, на взгляд «большого» философа, разница между психологией и философией заключается в размере целей, которые они перед собой ставят. Однако всего несколькими строчками выше он дает, на мой взгляд, более точный образ этого различия: «Сократ уже расстался с космологией и натурфилософией своих предшественников, обратившись исключительно к проблемам человеческого сознания и поведения!»
На взгляд сильнейшего знатока, Сократа интересовали исключительно проблемы человеческого сознания и поведения! Почему представители психологий сознания и поведения проморгали это?! Уточним, не оговорился ли маэстро, не случайно ли это сорвалось с его уст: «Именно Сократ уже отошел от натурфилософии своих предшественников, поскольку главным предметом его философствования является человеческое сознание, душа, дух и вся практика человеческой жизни, а никак не космос» (Там же).
Могу сказать одно: конечно, я вовсе не собираюсь отбирать Сократа у философии, но при этом я полностью согласен с Лосевым и считаю именно науку о душе, психологию, основным содержанием творчества Сократа. Более того, на мой взгляд, на взгляд психолога, точно также многое было неверно понято философами и у Платона, начиная хотя бы с того, что столь знаменитым терминам «эйдос» и «идеа» жестко приписали значение «идея», которое понимается каждым по-своему, но большей частью отрицательно, как основа пресловутого «идеализма». Иначе говоря, примыслили им многочисленные значения, кроме значения «образ» в психологическом смысле. Конечно, это требует подробного и точного исследования. Но если это так, то вся европейская традиция «платонической» мысли стоит на гнилой опоре неверного языка.
Кстати, вопрос: был ли Сократ вообще философом? – вполне всерьез обсуждался философами в первой четверти нашего века, и кое-кем был решен вполне однозначно: Нет! (Йегер, с.57).
Мы остановились на том, что приведенная Ксенофонтом цепь из нескольких понятийных противопоставлений, по сути, является описанием Мира, как его видел Сократ, и одновременно лествицей достижения некоей высшей цели. Приведу перекликающиеся этим размышления Ричарда Тарнаса, с которым я в общем согласен:
«С точки зрения Сократа, при любой попытке добиться успеха и высокого жизненного положения человек должен учитывать сокровеннейшую сущность своего существа, свою душу, psyche. Вероятно, благодаря собственному, в высшей степени развитому чувству личного “я” и самоконтролю, Сократ внес в греческое мышление новое осознание того центрального места, которое принадлежит душе: впервые прозвучала мысль о том, что именно она служит обиталищем пробуждающегося личного сознания, на ней лежит печать нравственности и ума. Сократ подтвердил дельфийский девиз “Познай самого себя”, ибо верил, что лишь путем самопознания, путем постижения собственной души и присущих ей качеств можно найти подлинное счастье.
Все люди стремятся к счастью в силу самой своей природы, а счастья, как учил Сократ, можно достичь, ведя такой образ жизни, который наиболее отвечает природе души. Счастье не появляется в результате каких-либо физических или внешних обстоятельств: богатства, власти, репутации, – оно является следствием жизни, прожитой с пользой для души.
Однако для того, чтобы прожить подлинно добродетельную жизнь, необходимо иметь представление о природе и сущности добра. Иначе человек станет действовать вслепую, руководствуясь лишь обычаями и целесообразностью, считая нечто хорошим либо добродетельным всякий раз, когда это отвечает общепринятому мнению или служит сиюминутному удовольствию.
Сократ рассуждал так: если человек будет знать, что есть истинное благо, что для него выгодно в самом глубоком смысле, – тогда, естественно, он будет совершать добрые поступки. Знание того, что есть добро, будет побуждать его действовать соответственно, ибо никто не стал бы намеренно выбирать поступки, которые заведомо сулят вред. На ошибочный путь человек ступает лишь тогда, когда иллюзорное благо принимает за настоящее. Никто не творит злых дел умышленно, ибо такова сама природа добра: оно желанно, если известно. В этом смысле, полагал Сократ, добродетель есть знание. Истинно счастливая жизнь – это жизнь, наполненная праведными поступками, совершаемыми под воздействием разума. Следовательно, ключом к человеческому счастью служит разумное нравственное поведение» (Тарнас, с.33–34).
Но для того, чтобы все это претворить в жизнь, надо понять не только каков путь, но и каковы его ступени, то есть разобраться в самой сущности всех входящих в определение этого пути понятий.
Ксенофонт исчерпывающе обосновывает Сократовское понятие пути сквозь мир людей в «Разговоре с Аристиппом об умеренности».
Аристипп был не просто одним из учеников Сократа, он после его смерти обосновал целую философскую школу гедонизма – наслаждения жизнью через разумное управление желаниями. Считается, что Ксенофонт недолюбливал Аристиппа. Видимо, поэтому он рассказывает о беседе Сократа с Аристиппом как о некоем выговоре, который учитель сделал невоздержанному ученику. На самом же деле Аристипп был даже несколько старше Сократа. Еще на родине в Кирене обучался у Протагора, но, прослышав про Сократа, приехал к нему учиться. Однако ни своих привычек, ни воззрений он при этом не оставил. Они-то, совместившись со взглядами Сократа, и стали основой его будущей школы.
Очень вероятно, что во время обучения Аристипп заявлял свои философские воззрения как собственный путь. Это означает, что Ксенофонт описал отстаивание Сократом своего видения и своей школы по сравнению с другой философской школой,
