В чем истина? Эксплейнер по современной философии от Фуко и Делеза до Жижека и Харауэй - Неаполитанский Максимилиан
Хайдеггера интересовало творчество поэтов Гельдерлина, Тракля, Рильке и Целана. Он был уверен, что не человек говорит языком, а язык говорит через человека. Поэзия же показывает язык в его чистом виде.
Хайдеггер об отношениях поэзии и языка:«Поэзия никогда не принимает язык в качестве наличного материала, нет, поэзия сама впервые делает возможным язык, содействует языку. Поэзия есть праязык исторического народа. Следовательно, все обстоит напротив: существо языка должно быть понято из существа поэзии»[70].
Поль Рикер, Ханс-Георг Гадамер «Феноменология поэзии»В этой книге собраны различные тексты, связанные с феноменологический традицией и попыткой через нее осмыслить поэзию. Поль Рикер уделил много внимания проблеме метафоры: поэзия раскрывает эстетическую сущность языка, а метафора является его основным свойством, влияющим на нашу способность понимания.
Ханс-Георг Гадамер обратился к немного иной проблеме, поставив вопрос: а что должен знать читатель? Обязан ли он знать все, чтобы читать текст, в том числе и поэтический?
В центре внимания обоих авторов находится тема отношений языка и восприятия, поэзии и воображения, поэзии и реальности.
Рикер о поэтических качествах:«Поэтические качества, будучи подвергнуты переносу, участвуют в конфигурации мира. Они “истинны” в той мере, в какой “адекватны”, то есть в той мере, в какой они соединяют уместность с новизной, очевидность с удивлением»[71].
Вальтер Беньямин «Бодлер»Для Беньямина были чрезвычайно важны Бодлер и его поэзия. В этой книге автор собрал эссе, позволяющие увидеть влияние Бодлера на идеи немецкого мыслителя. Для Беньямина Бодлер – это выражение модерна, определившего XIX век и его культуру, в частности городскую. Беньямин обращал пристальное внимание на жизнь в Париже времени Бодлера, считая ее продуктом эпохи модерна: в нем появился феномен толпы и новый городской персонаж – праздношатающийся фланер.
Благодаря поэзии Бодлера и ее протестному духу у Беньямина появилась возможность произвести подробный философский и критический анализ повседневной культуры.
Беньямин о подозрении в отношении Бодлера:«Высказывания Бодлера можно было назвать метафизикой провокатора. В Бельгии, где были написаны эти заметки, его некоторое время считали агентом французской полиции. Сами по себе подобные случаи мало кого могли удивить, поэтому Бодлер писал 20 декабря 1854 года своей матери по поводу литераторов на полицейском содержании: “Никогда мое имя не появится в их позорном списке”»[72].
Даниэль Коэн-Левинас «Как стих становится евреем. Целан и Деррида»Эта небольшая по объему книга – эссе об отношениях философа и поэта. Даниэль Коэн-Левинас, специалистка по иудаистике, исследует, как Жак Деррида читал стихи Пауля Целана. В центре прочтения Коэн-Левинас – экзистенциальные категории: «чужой», «иной», «посторонний», «никто», а также «молчание», «речь» и «темнота».
Автор показала, что и для поэзии, и для философии существует общий предмет – Другой (в первую очередь «другой человек», за которым стоит «другой мир», «другая реальность»). Именно это и определяет отношения Деррида и Целана, связанные, кроме прочего, с темой еврейства, исключенности и катастрофы.
Коэн-Левинас о взаимоотношениях поэзии и Другого:«Вездесущность фигуры Другого не из разряда феноменов. Другой выступает с заглавной буквы, в полной неприкрытости и с предельным достоинством. Величина обязательной в немецком языке для имен нарицательных заглавной буквы (das Andere) становится здесь симптомом Величия, делающего Другого совсем Другим и тем более величественным из-за его уязвимости. Величия как уязвимости, не подвластной никакой фундаментальной аналитике…»[73]
Квентин Мейясу «Число и сирена»Это, пожалуй, самая непростая книга из нашего списка. Квентин Мейясу, представитель спекулятивного реализма, предпринял попытку «раскодировать» (расшифровать) загадочную поэму французского поэта Стефана Малларме «Бросок костей».
Мейясу утверждает, что в центре произведения – проблема числа и случая, которые неспособны измениться, стать другими. Мейясу предупреждает читателя: расшифровка не станет откровением, но покажет новые пути размышлений о поэзии и современности.
Эта книга – хороший пример того, каким может быть обращение к поэзии в актуальной философии: немного расследования, немного спекуляции, но главное – смелый и новаторский ход в отношении прошлого.
Квентин Мейясу о символичности событий:«Подчеркнем, что здесь нет никакой необходимости вводить в поэму элемент “фантастического”, то есть полагать, что появилась “настоящая” сирена. Вообще, в “Броске костей”, кажется, изображаются лишь события, может, и необычные, но возможные с точки зрения законов природы, и их поэтическая ценность содержится только в их символичности»[74].
Очень краткий путеводитель по самым важным книгам Агамбена
Джорджо Агамбен – живой классик, ученик Мартина Хайдеггера, вдохновленный идеями Мишеля Фуко; интересуется человеком, обществом, властью, религией, политикой, философией права. Агамбен получил юридическое образование, а затем увлекся философией. Преподает в университетах Италии и Франции. Он написал множество книг, каждая из которых оказалась по-своему важна для современной философии.
«Грядущее сообщество» (1990)Агамбен рассмотрел идею сообщества, находящегося за пределами общественных институтов и культурных традиций. Оно основывается на принципе безвыходности, то есть каждый участник должен нести ответственность за общее благо.
«Средства без цели» (1996)Автор исследует соотношение власти и права в современном обществе. Власть часто использует право как орудие своего усиления, демонстрируя, что право как таковое не является достаточным средством для защиты свобод граждан. Что поможет найти сдерживающий фактор?
Homo sacer (1995–2011)Глобальный и один из самых известных проектов Агамбена. В серии книг из нескольких томов автор анализирует концепцию «сакрального человека» из римского права и ее отношение к современной политике. В современном обществе происходит распад государства и права, что приводит к появлению новой формы суверенитета: жизнь человека становится объектом политической власти.
«Открытое. Человек и животное» (2002)Агамбен обратился к идее деятельности и бездействия в философии и политике. Современное общество слишком ориентировано на деятельность и производительность, что приводит к отрицательным последствиям для индивидуальной свободы и социального благосостояния.
«Профанации» (2007)В центре работы – возвращение к обычным, повседневным вещам и их освобождение от сакральности или исключительности. Профанация может быть полезным инструментом для изменения социальных и политических структур и способна привести к более свободному и равноправному обществу.
«Царство и слава» (2007)В этой книге Агамбен исследовал концепцию суверенитета и ее связь с религиозными и политическими структурами. Суверенитет является формой исключительной власти, которая может использоваться для управления и контроля людей. Автор рассмотрел роль религии в формировании суверенитета и отношений между религией и политикой.
