Тамара Малинина - Дворец великого князя Алексея Александровича
Вопрос о дальнейшей судьбе дворца встал не медленно, поскольку огромное здание со службами требовало значительной суммы на свое содержание. Поэтому потребовался Специальный указ Николая II о продлении до 1 мая 1909 года "от пуска на содержание дворца в бозе почившего великого князя Алексея Александровича".
Так как Алексей Александрович не оставил никакого завещания, его наследники были определены императорским указом, подписанным в Царском Селе 10 января 1909 г. Наследниками, получившими по 1/3 всего имущества, были объявлены братья великого князя Владимир и Павел Александровичи и племянник Михаил Александрович. От умершего вскоре Владимира Александровича его доля перешла к жене Марии Павловне и его детям Кириллу, Борису, Андрею Владимировичам и дочери Елене Владимировне.
Прежде всего, начался раздел тех ценностей, которыми был до предела насыщен дворец. Не говоря о многолистных описях нескольких тысяч бутылок вин, водок, наливок, настоек всех стран, описи содержат перечни сотен картин русских и западноевропейских художников XVIII–XX веков, китайских и японских фарфоровых изделий, серебра, мебели и другого имущества.
Одновременно с этим возник вопрос о передаче в качестве части наследства здания дворца одному из сонаследников. 16 марта 1909 года Николаю II был представлен доклад, озаглавленный "Проект раздела имущества". Из этого доклада становится известно, что великая княгиня Мария Павловна выразила желание оставить за собой дворец, службы при дворце и небольшую часть сада. Необходимость раздела недвижимого имущества повлекла за собой оценку дворца, служебных построек, канализации, водопровода и всех "предметов для электрического освещения".
Тогда же начались переговоры с частными лицами о покупке у наследников отдельных частей земельного участка при дворце. Уже 26 июня 1909 года была составлена "Запродажная запись" о купле потомственным почетным гражданином Г. Г. Борманом (Жорж Борман, владелец кондитерской фабрики). Борман приобрел часть сада, где находились оранжереи и дом садовника.
Новые наследники не думали о сохранении целостности художественного ансамбля, они стремились к максимальному извлечению прибыли. Мария Павловна не только предоставила Борману право распоряжаться землей и строениями по своему усмотрению, но и направила ему пожелание, чтобы земля "вновь приобретенная Вами, послужила к расширению деятельности Вашей фабрики и вящему процветанию предприятия".
2 июня 1910 года инженер Третьяк и архитектор Е. Ф. Шретер определили границы купленного участка, а 5 июля того же года было разрешено по определенной границе поставить забор, урезав планировку Собственного садика.
Летом 1911 года был продан еще один участок. На этот раз — одному из директоров Русско-американской резиновой мануфактуры фон дер Пальсу, чем был отрезан еще один кусок от сада, выходящий на Английский проспект.
Однако судьба дворца, Парадного зала и основной части Собственного сада, а также основных построек оставалась невыясненной. Это не означало, что дворец остался без надзора. В нем содержалось необходимое число обслуживающего персонала, велись ежегодные ремонтные работы. Например, в 1911 году ремонтировалась кровля.
В начале 1910 года управляющий делами Марии Павловны доложил великой княгине, что великий князь Михаил Павлович официально отказался от приобретения дворца. В связи с этим управляющий делами довел до сведения великой княгини Марии Павловны свое мнение о том, что дворец не найдет в настоящее время покупателя. Он писал: "Для… частного лица, самое содержание такого роскошного дома с его огромными конюшенными и хозяйственными службами должно вызывать огромные расходы, которые для частного лица в России совершенно непосильны".
В связи с этим управляющий великой княгини предлагал разделить все владение на участки, застроить его доходными домами, застроить угол Английского проспекта и наб. р. Мойки, а к самому дворцу пристроить "на обоих флангах небольшие помещения для прислуги и разделить дворец на две роскошные квартиры".
В феврале месяце 1910 года поступило предложение от предпринимателя М. В. Кацнельсона, который предложил великой княгине взять весь участок под крупный денежный залог, а затем продавать для строительства доходных домов.
Не надеясь на выгодную сделку, наследники начали ходатайствовать о возможности приобретения дворца, служебных строений и сада для членов императорской фамилии или какого-либо учреждения ведомства Министерства императорского двора. 4 марта Марии Павловне было доложено, что "высочайшего на то соизволения не последовало".
В июне 1910 года по поручению известного петербургского архитектора Л. Н. Бенуа Алексеевский дворец был осмотрен его двоюродным братом Ю. Ю. Бенуа, который состоял архитектором Аничкова дворца.
Ю. Ю. Бенуа "нашел дворец в отличном виде" и высказал свое мнение, что "не следует распродавать парк на участки и отчуждать его от дворца, так как дворец с большим парком несомненно имеет такую прелесть и привлекательность, что трудно что-либо подобное иметь в Петербурге".
В начале 1911 года между доверенными великой княгини Марии Павловны и Павла Александровича и юридическим представителем Германского посольства было заключено условие о передаче дворца с садом и службами в аренду на восемнадцать месяцев, с 1 апреля 1911 года.
Таким образом, начался период существования дворца как места нахождения Императорского Германского посольства. Посольство занимало дворец до ноября 1912 года и "за истечением срока аренды переехало во вновь отстроенное здание посольства" (на Исаакиевской площади).
Пока здание было занято посольством, общественность Петербурга поднимала вопрос о приобретении сада и дворца в собственность города.
16 июля 1912 года в контору двора великой княгини Марии Павловны поступил запрос Городской Управы с просьбой предоставить сведения о дворце и принадлежащих к нему владениях в связи с запросом "об устройстве общественного сада в районе Коломенской части".
7 августа 1912 года контора двора Марии Павловны уведомила члена С.-Петербургской Городской Управы Г. И. Дурнякина, что великая княгиня готова уступить для нужд города дворец и сад и прочие строения.
Протоколы Городской Думы сохранили сведения о том, как проходило обсуждение этого вопроса, поднятого еще в ноябре 1911 года. В связи с обсуждением вопроса 15 ноября 1912 года Комиссия по народному образованию просила приобрести Алексеевский дворец для нужд училищной комиссии. Комиссия предполагала разместить в здании дворца педагогический музей, канцелярию, центральную педагогическую библиотеку. Конюшенный корпус предлагалось переоборудовать под гимнастический зал и показательный кинематограф. Другие службы предлагалось переделать для начального четырехклассного училища, а на свободном угловом участке по Английскому проспекту построить новое здание для Училищного дома.
Сад должен был использоваться для нужд все го этого училищного комплекса.
4 мая 1913 года "комиссия о пользах и нуждах общественных" при Городской думе сообщила, что приобретение Алексеевского дворца со всем его окружением является невыгодным и "не отвечающим нуждам города". Такое решение отцов города вызвало негодующие отклики в прессе. В этом смысле характерна заметка "Участь великокняжеского дворца", помещенная в одной из петербургских газет в 1313 году: "Городской думе предстоит сказать сегодня: покупать или не покупать бывший дворец великого князя Алексея Александровича…
В Думе есть гласные, которые, очевидно, желают, чтобы сад дворца попал в частные руки. Они проповедуют «невыгодность покупки». Однако здание дворца со службами стоит много дороже, чем просят за дворец и прилегающий к нему парк (уже сделавшийся в одной своей части достоянием шоколадного фабриканта).
Если бы городу был предложен какой-нибудь заболоченный огород на отдаленной окраине за миллион или более, гласные подали бы голоса за покупку. Но когда дело касается выгодной для города покупки, гласные всегда колеблются".
В 1914 году пустующий дворец решило использовать для своей выставки Товарищество художников, так как его владелица Мария Павловна была президентом Академии Художеств. В марте 1914 года в стенах дворца в течение шести недель экспонировалась XI выставка картин Товарищества художников, открытая с благотворительной целью. Это показывает, что дворец мог служить для широких просветительских целей.
Однако великая княгиня Мария Павловна думала лишь о своей выгоде. 4 ноября 1914 года некто К. К. Решко, проживавший в Симферополе, купил Алексеевский дворец со всеми его службами и садом в обмен на имение "Лопатичи".
27 февраля 1915 года в Петроградскую Губернскую Земскую Управу поступило отношение из конторы двора великой княгини Марии Павловны о том, что с 1 декабря 1914 года "бывший дворец вел. кн. Алексея Александровича (Мойка, 122) составляет собственность дворянина Константина Клавдиевича Решко".
