Алексей Олейников - Турецкий капкан: 100 лет спустя
Первая встреча бригады линкоров Черного моря с «Гебеном» и «Бреслау» состоялась 18 ноября 1914 г., когда «Гебен», узнав о выходе русского флота в море и очередном обстреле им Трапезунда, подстерегал русские корабли на обратном пути. Русские корабли, обнаружив по радиопереговорам присутствие «Гебена» и «Бреслау», начали сокращать интервалы, миноносцы стали подтягиваться к эскадре. Из-за державшегося вокруг сильного тумана бой свелся в основном к поединку «Гебена» с наблюдавшим его лучше всех линкором «Евстафий». Русские старые линкоры показали себя грозным врагом новейшему кораблю. Когда дистанция до противника составляла лишь 38 кабельтовых, державший флаг на «Евстафий» А. А. Эбергард приказал немедленно открыть огонь.
С первого же залпа русские комендоры накрыли «Гебен», и 12-дюймовый снаряд, пробив 127-мм броню, разорвался внутри кормового каземата левого борта, вызвав сильный пожар. Немцы, в то время заслуженно считавшиеся отличными артиллеристами и гордившиеся своей способностью поражать цель третьим залпом (перелет, недолет, накрытие), такого не ожидали. Противник резко изменил курс и открыл ответный огонь из своих 11-дюймовых орудий.
В дальнейшем сражение, известное как бой у мыса Сарыч, свелось к дуэли флагманских кораблей. К сожалению, плохая видимость и низко стелющийся дым не позволили вести прицельную стрельбу следовавшим в кильватерном строю за «Евстафием» русским линкорам «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон», «Три Святителя» и «Ростислав». Но и огня одного корабля оказалось достаточно, и через 14 минут после начала боя «Гебен», получив 14 попаданий (в том числе три 305-мм снарядами) и явно опасаясь столь же меткой стрельбы других вступающих в бой кораблей, поспешил отвернуть.
«Гебен» и только что появившийся на горизонте «Бреслау» скрылись в тумане, воспользовавшись своим преимуществом в скорости хода. Поединок со старым линкором дорого обошелся «Гебену». Данные о потерях в его экипаже противоречивы, но, по наиболее авторитетным источникам[24], они составили 164 человека (105 убитыми и 59 ранеными). «Евстафию» также пришлось несладко. Из 19 выпущенных «Гебеном» 280-мм снарядов четыре поразили русский флагманский корабль, нанеся ему ряд серьезных повреждений. «Евстафий» потерял 58 человек (в том числе 5 офицеров) команды — из них 34 (в том числе один из офицеров умер от ран) убитыми[25], что для столь скоротечного боя также чрезвычайно много.
В докладе командующего Черноморским флотом императору об итогах этого боя отмечалось: «До этого боя общее мнение морских специалистов сводилось к тому, что “Гебен” несравненно сильнее Черноморского флота из устаревших броненосцев, так как вся его мощная артиллерия сосредоточена на одной платформе и потому может хорошо управляться, так как броневая защита его сильнее и так как ход его в 2 раза больше, благодаря чему он занимает выгодное для него положение и легко маневрирует, особенно по сравнению с неповоротливой эскадрой тихоходных судов.
Бой… не опровергая преимуществ судов дредноутного типа, показывает, что отличная стрельба и правильное маневрирование настолько парализуют преимущества “Гебена”, что наш флот может рассчитывать на победу при встрече с этим сильным противником. По обстоятельствам погоды… бой со столь сильным кораблем свелся на одиночную борьбу с одним линейным кораблем “Евстафием”, так как прочие наши корабли, идя в строе кильватера, закрываясь дымом и мглой, или совсем не видели неприятеля, или видели его урывками, и вся тяжесть боя досталась на долю моего флагманского корабля, причинившего много сильнейшему противнику очень серьезные повреждения. О них можно судить из факта, что за истекшее… время этот неприятельский корабль ни разу не показался в виду наших сил, несмотря на последовавшее затем усиленное крейсерство наше у берегов Анатолии вдали от своей базы, т. е. в самых невыгодных для нас условиях»[26].
В декабре 1914 г. «Гебен», возвращаясь из Трапезунда после конвоирования турецких транспортов, подорвался сразу на двух минах (русское минное заграждение у входа в Босфор из 585 мин). Корабль принял 600 тонн воды с обоих бортов и с большим трудом дошел до базы. Из-за отсутствия у турок дока, необходимого для столь большого корабля, «Гебен» ожидал длительный ремонт. Впоследствии «Гебен» также подрывался на русской мине и выходил на время из строя.
Повторная встреча бригады (причем до этого боя бригада разделилась, и два корабля — «Три Святителя» и «Пантелеймон» — в начале боя не участвовали) с «Гебеном» состоялась полгода спустя. 10 мая 1915 г. у Босфора противники провели 22-минутный поединок на очень большой — 90 кабельтовых (порядка 16,5 тыс. м) — дальности. Последняя и предопределила низкую результативность огня.
Из 150 выпущенных немцами 280-мм снарядов в русские корабли не попал ни один. Наши линкоры послали в неприятеля 169 305-мм снарядов — три из них поразили «Гебен» и уничтожили одно 150-мм орудие, также была временно выведена из строя третья башня. Как отмечал очевидец, один из разрывов дал «сильный огонь и громадный столб дыма», долго стоявший над кораблем и некоторое время даже следовавший вместе с ним[27]. После чего линейный крейсер быстро ретировался.
Со вступлением в строй нового русского линкора-дредноута «Императрица Мария» «Гебену» осталось лишь прятаться на базе.
«Бреслау» же в походе 10–11 июня 1915 г. подвергся у Босфора торпедной атаке подводной лодки «Тюлень» и должен был, потеряв 7 человек убитыми, отступить перед торпедно-артиллерийской атакой шедших ему навстречу под турецким берегом двух русских эсминцев. Подорвавшись 18 июля на минах подводного заградителя «Краб», «Бреслау» принял 642 тонны воды и встал на длительный ремонт, продолжавшийся до конца февраля 1916 г.
Реализовывалась и такая форма участия русских кораблей в борьбе за Проливы, как непосредственное участие в составе англо-французского флота в период осуществления Дарданелльской операции.
Еще в августе 1914 г. крейсеры «Аскольд», «Жемчуг» и пароход Добровольного флота «Полтава» вышли из Владивостока для совместных действий с силами союзников против германских крейсеров на просторах Тихого океана. Впоследствии «Аскольд» совместно с кораблями союзников вел разведку, нес дозорную службу у турецкого побережья, высаживал диверсионные группы, наносил удары по береговым батареям. Во время Дарданелльской операции «Аскольд» вошел в 6-ю эскадру союзного флота под командованием французского контр-адмирала Гепратта, представляя среди 200 кораблей и судов стран Антанты вооруженные силы России.
25 апреля 1915 г. плавсредства русского крейсера использовались для высадки десанта у Кум-Кале, а сам корабль занял позицию для ведения артиллерийского огня.
Шлюпки с «Аскольда» первыми подошли к берегу. Огнем турецких орудий аскольдовский баркас был потоплен прямым попаданием снаряда. Продвижению подразделений десанта на берегу мешал пулемет, установленный на мельнице. Русский крейсер первым же удачным залпом разрушил ее, и пулемет замолк. За 25 апреля было израсходовано 748 152-мм и 1503 75-мм снарядов[28], причем меткость огня русского крейсера вызвала удивление и восхищение союзников.
26 апреля в результате огня «Аскольда» и вспомогательного крейсера «Савойя» около 500 турецких солдат сдались в плен. До конца апреля «Аскольд» действовал у Дарданелл: входил в пролив и вел огонь по батареям турок на азиатском берегу, прикрывая союзные войска на Галлиполийском полуострове. Потери экипажа за Дарданелльскую операцию составили 4 человека убитыми и 9 человек ранеными. В мае нахождение корабля в Дарданеллах носит эпизодический характер. О пребывании «Аскольда» в это время сообщает командир германской подводной лодки U-21 О. фон Херзинг: он заметил «Аскольд», но предпочел атаке легкого крейсера цели более высокого ранга — линкоры «Триумф» и «Маджестик».
Наконец, говоря о взаимодействии с союзниками в ходе Дарданелльской операции, необходимо отметить, что предполагалось наличие крупного русского воинского контингента в составе союзного экспедиционного корпуса в Дарданеллах. Данный проект, одобренный штабом Верховного главнокомандующего[29], предполагал необходимость послать 40-й Сибирский стрелковый полк с батареей (3-я легкая батарея в составе 6 орудий) в Проливы. Переброска — через Владивосток. Снаряжение — из расчета 1,5 тыс. патронов на винтовку и орудие, 45 тыс. патронов на пулемет. Отряд также должен был включать в свой состав команду велосипедистов и мотоциклистов, 2 автомобиля, сотню 53-го Донского казачьего полка[30].
17 мая 1915 г. генерал-квартирмейстер отправил начальнику военных сообщений при Верховном главнокомандующем предписание подготовить отряд для перевозки[31].
