Александр Викторович Волков - Загадки Финикии

Современные историки считают Книгу пророка Иезекииля одним из важнейших документов по истории финикийской экономики. Особый интерес у специалистов давно вызывают загадочная фраза о «многих островах», откуда везут слоновую кость и эбеновое дерево. Возможно, что речь идет об Индии и островах Индийского океана. В таком случае купцы финикийского города Тира контролировали торговлю не только в Средиземном море, но и в Индийском океане.

Впрочем, в описании финикийской торговли мы забежали немного вперед и увидели Финикию на вершине могущества, Финикию – владычицу морей. Теперь же вернемся в то время, когда только начиналось процветание финикийских купцов.

3.4. Возвышение Тира и Сидона

Многие города Финикии – Тир, Сидон, Арвад – только выиграли от нашествия «народов моря», упадка Ассирии и Египта, гибели Микенской Греции, Хеттской державы, Угарита, Амурру и Крита. У них не осталось больше соперников на море.

Их возвышение зависело также от целого ряда экономических причин. Среди них – сокращение транспортных путей, возросший спрос на предметы роскоши и изделия из металла в крупнейших городах той эпохи, распространение предметов, изготовленных из закаленного железа, использование верблюдов в караванной торговле, обустройство колодцев в сирийских и аравийских пустынях.

Заслуга финикийских купцов в том, что они ловко и умело воспользовались благоприятными условиями. Не случайно пророк Иезекииль связывает богатство Тира с «мудростью» его правителей (Иез. 28,4 и сл.). Финикийцам – и рядовым купцам, и царям – не было равных в умении обратить в свою пользу малейший шанс.

Финикийские города завоевали свою независимость не в освободительной борьбе. Власть фараонов постепенно сошла на нет. Связи с Египтом еще сохранились, но времена постоянной выплаты дани прошли. Теперь финикийские купцы торговали с Египтом на выгодных условиях и даже обзаводились в Нижнем Египте своими «конторами».

Правда, переселение «народов моря» принесло пользу не всем финикийским городам. Так, Библ утратил былые позиции. Главными городами Финикии стали Тир и Сидон. В гомеровской «Одиссее» Финикия даже называется «Сидонией».

…потом, возвратяся

Все на корабль, к берегам многолюдной Сидони и путь свой

Быстро направили.

Самих финикийцев часто называют «сидонянами» или «тирий-цами», а не «гиблитами», как в период Нового царства. Новую «табель о рангах» финикийских городов увековечил тысячу лет спустя греческий географ Страбон:

«После Сидона следует Тир, самый большой и древний город финикиян… Колонии, высланные в Ливию и Иберию и даже по ту сторону Столпов, воспевают больше Тир. Оба города (Тир и Си-дон. – А.В.) были знамениты и славны, как в древности, так еще и в наше время» (пер. Г.А. Стратановского).

С чем было связано возвышение этих городов? Возможно, с тем, что чужеземцам трудно было утвердиться в древней столице Финикии, приспособиться к здешним порядкам. Куда легче было прижиться на новом месте – в небольших городах к югу от Библа, где можно было начинать все сызнова.

Похоже, тирийцы были людьми другого склада, чем гиблиты. Такой вывод можно сделать, сравнивая найденные в Эль-Амарне письма Риб-Адди – этого почтенного правителя, впавшего в отчаяние, – с корреспонденцией Абимилки, царя Тира. Он-то кажет ся более хитрым человеком, себе на уме; он также клянется в верности «царю, моему господину, моим богам, моему солнцу», но умеет просить о помощи лучше товарища по несчастью; не на мольбу он надеется, не на пустые крики и сетования, не на прошения, – а на подношения, и скоро добивается успеха. Фараон присылает ему солдат, а пустословного Риб-Адди бросает в беде.

Когда же стало ясно, что небольшому отряду египтян не справиться с хапиру и хеттами, правитель Тира не теряет голову, а спокойно готовится к отъезду в Египет. Готовится с умом. Обращается не к Эхнатону, витающему в небесах, а к его старшей дочери – Меритатон, которой удалось оттеснить прекрасную Нефертити и стать главной советницей фараона. Для этого он прибегает к самой грубой лести. Он уверяет царевну, что она – «его жизнь», а Тир – «ее город». Потом он сообщает, что прибудет со всеми кораблями, и просит позаботиться о своих слугах и защитить их. Все. Никаких сетований, увещеваний, всхлипов и вскриков. Понимая, что ему не удержать свой город, он спокойно оставляет Тир и спасается при дворе фараона, где помнили об его щедрых дарах и где он был желанным гостем. Его дальнейшая судьба нам неизвестна, но вряд ли она была трагичной. Несчастный же Риб-Адди был выдан своим врагам.

При Эхнатоне Тир был небольшим провинциальным городом. Мы не знаем точно, что стало с ним и соперничавшим с ним Сидо-ном после мятежа хапиру и войны с хеттами. Его название появляется в египетских документах лишь некоторое время спустя: «Город на море, названный гаванью Тир». Сюда отправляют депеши, о чем есть упоминание в записях, оставленных пограничными стражниками.

Нам неизвестно, чем в то время торговали жители Тира и Си-дона. Вероятно, теми же товарами, что и гиблиты: ливанским лесом, египетским папирусом, местными и привозными гончарными изделиями, а также продовольствием, тканями, металлами и изделиями из него. Правда, вывозить древесину кедра и кипариса из этих городов труднее, чем из Библа. Там лес вырастал почти у стен города; сюда же его приходилось везти издалека. Зато еще в поэмах Гомера (действие в них происходит около 1200 года до нашей эры) не раз упоминаются искусные работы местных мастеров:

«Дам пировую кратеру богатую; эта кратера

Вся из сребра, но края золотые, искусной работы Бога Ифеста[1];

ее подарил мне Федим благородный,

Царь сидонян»

«Сребряный, пышный сосуд, шестимерная чаша,

Чудной своей красотой помрачавшая в целой вселенной

Славные чаши, сидонян искусных изящное дело»

При раскопках на Кипре и в Месопотамии не раз находили искусные чаши, изготовленные финикийскими мастерами, что удостоверяют и надписи на некоторых из них.

С появлением в Тире и Сидоне кораблей критского образца «Великое Сирийское море», – эта непроходимая, необозримая даль, окружившая их полоску земли словно стеной, – стало для них «Великим морским путем» (впору назвать его, подражая жителям другой оконечности Евразии, «Великим пурпурным путем»). Отсюда корабли тирийцев и сидонян – финикийские корабли – помчались во все страны, о которых шепчет молва: в Грецию, Италию, Испанию, Африку.

Недаром гомеровский Одиссей, обращаясь к финикийцам, уверен, что в любой край, в любой приморский город они его отвезут. Пусть это приключение Одиссей выдумал, в его рассказе нет ничего удивительного для современников:

К славным тот час финикийцам бежал на корабль я и с просьбой

К ним обратился, добычу богатую в дар предложивши.

Я попросил, на корабль меня взявши, отвезть или в Пилос,

Или в Элиду, божественный край многославных эпейцев

3. 5. Пуадбар в поисках Тира

Древний город быстролетных кораблей в наше время был изучен благодаря… самолету. В тридцатые годы прошлого века на месте финикийского Тира лежал небольшой рыбацкий городок. Славная столица будто канула в лету. Не было известно даже местоположение обеих гаваней Тира и их устройство, хотя любой античный автор, писавший о Тире, упоминал, что город жил морской торговлей.

Тогда французский авиатор и исследователь древностей А. Пу-адбар (1878 – 1955) решил обследовать территорию вокруг Тира с самолета. Уже во время первых полетов летом 1934 года он заметил под водой какие-то пятна, имевшие правильную геометрическую форму. Они тянулись вдоль берега моря. Это могли быть остатки древних портовых сооружений Тира. Они оказались под водой в результате подъема уровня моря. Проверить догадку можно было, лишь спустившись под воду.

Туда отправились профессиональные водолазы. Одновременно начались наземные раскопки – там, где части портовых сооружений, по-видимому, продолжались на суше, погребенные в береговом песке. В результате этих работ были открыты набережные города и остатки их укреплений. Так, из-под воды и песка показался забытый порт.

Выяснилось, что древний Тир, действительно, имел две гавани: с северной и южной стороны. К северу от современного порта, на глубине от 3 до 5 метров, были обнаружены остатки древнего мола. Ширина его достигала 8 метров; он мог выдержать самые мощные удары волн. Этот мол полностью закрывал бухту с севера, оставляя довольно узкий проход на востоке, доступ к которому преграждали несколько мелких островков.