Эдуард Днепров - Женское образование в России
Постепенное разрастание женских учебных заведений, а также необходимость реализации излюбленной идеи Николая I о введении единообразия, унификации в школьном деле в данном случае потребовали не просто изменений в уставах, укладе и программах женских институтов, а серьезных организационно-управленческих перемен. Иными словами, в начале 1840-х гг. явно назревала реформа управления женскими учебными заведениями, которая неизбежно влекла за собой и их содержательную реформу. Уже в 1844 г. были созданы Комитет по пересмотру уставов женских учебных заведений, Главный совет женских учебных заведений, Учебный комитет при IV отделении Собственной Его Императорского Величества (СЕИВ) канцелярии и составлено «под личными указаниями его императорского величества Положение об управлении женскими учебными заведениями». Образцом для всех этих правительственных акций стали соответствующие структуры и положения, существовавшие в ведомстве военных учебных заведений. В итоге все названные мероприятия, по словам официальной историографии, «образовали собою своего рода министерство просвещения для женского пола», созданное к тому же по военному образцу [24, с. 65, 98; выделено нами. – Авт.].
До середины 1860-х гг. это «женское» министерство просвещения было главенствующим в женском образовании и практически полностью определяло правительственную политику в данной сфере. С началом же создания и развития женских гимназий вне Ведомства учреждений императрицы Марии оно явно сдает свои командные позиции и отходит на второй план, уступая место Министерству народного просвещения. Тогда же, в 1860-х гг., с развитием епархиальных училищ дуальное управление женским образованием в России становится тройственным – к двум названным ведомствам, занимавшимся женским образованием, присоединяется Святейший синод и местные органы епархиального управления. Это тройственное управление – противоборство в женском образовании – сохранится до 1917 г.
Комитет по пересмотру уставов женских учебных заведений, созданный под председательством принца П. Г. Ольденбургского, получил довольно жесткие и однозначные указания Николая I. 10 мая 1844 г. Комитету было поручено изыскать способы точного соответствия учебной части женских институтов главной цели женского воспитания – «образованию добрых жен и полезных матерей семейств», «дабы с образованием, в надлежащей мере, ума и сердца, воспитанницы могли приготовляться к будущему важному их назначению». При этом император подчеркивал, что «образование сие, свыше состояния учащихся, не всегда для них полезно, а иногда обращается им во вред… В сих видах» Комитету поручалось пересмотреть уставы женских учебных заведений, чтобы «программы преподаваемых в них предметов и учебная в них часть, особенно в институтах губернских, были более соразмеряемы с состоянием учащихся, а сии последние более приготовлялись к будущему их назначению» [24, с. 65—66].
С руководства Комитетом по пересмотру уставов женских учебных заведений началась 37-летняя обширная и многотрудная деятельность принца П. Г. Ольденбургского на поприще женского образования в России. Эта деятельность до настоящего времени остается фактически неизвестной (равно как и многие другие его просветительские начинания, например создание им на свои средства лучшего отечественного высшего юридического учебного заведения – Училища правоведения в С. – Петербурге). Между тем с его именем теснейше связаны все изменения в жизни женских учебных заведений Ведомства императрицы Марии, которыми он руководил до своей смерти в 1881 г., в том числе и реформы этих заведений, предпринятые в конце 1850—начале 1860-х гг. К. Д. Ушинским и Н. А. Вышнеградским [68].
Комитет по пересмотру уставов женских учебных заведений смотрел на цели и задачи этих заведений более широко и гибко, чем их державный попечитель. Указанную императором и процитированную ранее их главную цель Комитет считал безусловно «общею для всякого воспитания девиц – и домашнего, и общественного», но пути, ведущие к этой цели, по его мнению, «должны быть различны, смотря по месту, которое девица готовится занять в обществе». Причем это «место» Комитет не связывал однозначно с изначальным социальным положением воспитанницы, поскольку считал, что «нет возможности положить такие границы, которые позволяли бы соразмерять образование каждой воспитанницы с будущим ее назначением, тем более что оно не может быть твердо и положительно определено, завися преимущественно от замужества и положения мужа».
По мнению Комитета, которое также расходилось с высочайшими установками, «образование свыше состояния» отнюдь не всегда вредно. Оно бывает и полезно, ибо служит источником благосостояния воспитанниц, «доставляя им во всех переменах судьбы верный способ к существованию или обращая на них, как на благовоспитанных девиц, внимание умеющих ценить сии достоинства мужей». Как видим, Комитет в своих рассуждениях выходил за общепринятые сословные ограничения образования и рассматривал его, говоря современным языком, как одно из средств социальной мобильности. Правда, основной «пружиной» этой мобильности признавался не столько самостоятельный женский труд, сколько все то же «удачное» замужество.
Еще одной отличительной чертой взглядов Комитета было то, что он высоко оценивал семейное воспитание, особенно для женщин. Признавая, что «в России общественное воспитание необходимо», Комитет тем не менее отмечал: для женского пола, «назначенного самою природою для семейной жизни… семейное воспитание есть лучшее приготовление» [94, кн. 4, с. 41—42]. Спустя полтора десятилетия именно эта точка зрения получит преобладающее влияние в деле развития женского образования в России, в том числе и в самом Ведомстве учреждений императрицы Марии. Усилиями Н. А. Вышнеградского здесь будет создан новый тип открытого женского учебного заведения, тесно связанного с семьей.
По-новому Комитет посмотрел и на значение женского образования для самой семьи. Трансформируя взгляды И. И. Бецкого о влиянии правильно направленного воспитания на смягчение нравов общества, Комитет вновь восстанавливал перед женским образованием эту цель, но локализовывал ее семейными рамками. То есть ставил задачу путем распространения женского образования смягчать и облагораживать нравы, устои семьи и одновременно оказывать ей помощь в воспитании детей.
Все эти либеральные веяния во взглядах Комитета, получившие позже, с конца 1850-х гг., принципиально новое звучание и широчайшее распространение в России, тогда – в середине 1840-х гг. – оставались лишь теоретическими рассуждениями. На практике же Комитет по пересмотру уставов женских учебных заведений не вышел или не смог выйти за рамки узко сословной политики в сфере женского образования (как и образования в целом) и закрытого, оторванного от семьи характера женских учебных заведений Мариинского ведомства.
Спустя шесть месяцев после начала работы, 20 января 1845 г., Комитет представил на высочайшее утверждение проект разделения женских учебных заведений Мариинского ведомства на четыре разряда, «сообразно с званием и происхождением воспитанниц». Для каждого разряда была составлена «особая программа учебного курса соответственно особому назначению воспитывающихся в нем девиц» [24, с. 66].
В I разряд входили наиболее элитные женские учебные заведения, причем по степени «элитности» он делился на два отделения. В первое отделение I разряда женских учебных заведений Комитет выделил Воспитательное общество благородных девиц (Смольный институт) «как высшее в своем роде заведение», предназначенное для дочерей высшего дворянства. Учебная программа этого заведения была наиболее обширной, однако и она не выходила, как отмечал Комитет, «за пределы познаний женского пола».
Во второе отделение женских учебных заведений I разряда, с несколько сокращенной учебной программой, но «приноровленной к тому, чтобы воспитанницы получали приличное дворянству образование», входили: петербургское и московское училища ордена Св. Екатерины, Патриотический, Харьковский, Одесский, Полтавский, Казанский, Киевский, Белостокский, Закавказский, Александрийский в Тамбове и Александрийский в Новой Александрии институты.
Ко II разряду женских учебных заведений, программа которого была значительно сокращена в сравнении с I разрядом, «в том предположении, что из заведений сего разряда дети возвращаются в семейства с ограниченными средствами к существованию, а потому для них оставлено более времени на изучение искусств и рукоделий», были отнесены: Павловский институт, петербургское и московское Александровские училища, Петербургский, Московский и Симбирский дома трудолюбия (позже переименованные в Елизаветинские училища), Астраханский и Керченский институты, а также Девичий институт Восточной Сибири в Иркутске.
