Александр Глазунов - Костры на Устюрте
В просторной комнате вдоль стены лежали тонкие матрацы и атласные подушки, на которых мы и расположились. Хозяин сел у печки. Его жена принесла ведро с шубатом и, наполнив напитком большую деревянную пиалу, подала ее Акиму Борисовичу. Увидев, как у него округлились глаза, я сразу понял, в чем дело. Его отец шестьдесят лет назад был в этих местах и рассказывал ему, что тогда он впервые попробовал местный напиток из кумыса. Но потом три дня страдал расстройством желудка.
Вспомнил, и самому стало как-то не по себе - мне ведь тоже предстояло осушить полуторалитровую пиалу. Обязательно до дна. Из уважения к хозяевам и если ты настоящий мужчина, как заметил Сагын. Иначе разговора с хальфе не получится. Да только переживали мы зря. Шубат оказался довольно приятным напитком - прохладным, слегка кисловатым, сытным и вкусным. А главное - без последствий. Недавнее напряжение, скованность разом исчезли.
- На земле существуют тысяча и одна болезнь, - негромко заговорил Тукумбай. - Одна из них - смерть, остальные можно лечить. Надо лишь верить лекарю и не волноваться. Так говорил мой отец, а он был великим хальфе. Знал противоядие от укуса каракурта, лечил от наркомании и даже белокровие. В природе от любой болезни лекарство существует. Да вот раньше в горах росло четыреста видов трав, теперь можно найти не больше двадцати пяти. Приходится самому сажать...
Как выяснилось, только за три года Тукумбай рассадил в оазисе более 300 видов кустарников и лекарственных трав. Подорожник, например, он привез из Кокчетавской области. Здесь, на Мангышлаке, цена каждому посаженному кусту неизмерима. Его отец это прекрасно понимал, каждый год деревья сажал. А он до ста лет дожил, у его дома целый сад рос. Сейчас, правда, два дерева всего осталось - вырубили...
- Человек очень многое может, - продолжал рассказывать Тукумбай, - но если он бескорыстный и с добрым сердцем. Отец учил: если больной неизлечим, не говори ему об этом, иначе станешь убийцей. Людей губит неверие. Религию ничто не заменит. Шейх Ахмед Ясави жил более восьмисот лет назад, а умел летать. Почему теперь не могут? - Хальфе обвел нас прищуренным взглядом. Был такой случай. У мечети Бекет-ата постоянно сидел старик отшельник с черным бараном. И вот однажды приехали в те места охотиться начальники из Алма-Аты. На трех машинах гнали они сайгака и настигли его у мечети. Хотели пристрелить, да местный охотовед, который был с ними, посоветовал не убивать животное у святого места. Не послушались. И тогда все три машины охотников вдруг поломались, а сами они скорчились от страшных болей. Отвезти в больницу их было не на чем - рессоры на машинах скрутило так, что те уже никуда не годились. Такая сила крылась в седом старце...
Уже в машине Далмагамбетов неожиданно признался:
- А я ведь побаивался вашей встречи с хальфе. Тукумбай остро чувствует, хороший человек или плохой... Тогда ломать его начинает... Думал, а вдруг... - он смущенно улыбнулся.
Спасибо, хальфе, и за это, и за твои легенды. Ведь те, кто отвергает старые, но мудрые народные обычаи, теряют в себе частицу человеческого.
В РАЙОНЕ "БЕЛОГО ПЯТНА"
Мы продолжали кружить по Мангышлаку в надежде обнаружить поселение древнего человека, а нам попадались некрополи XVIII-XIX веков. Направление поиска определял Лев Леонидович, сидевший в кабине и почти не отрывавший глаз от бинокля. Часто показывал куда-то рукой, Миша разворачивался и гнал машину, невзирая на бездорожье. Иногда нам казалось, что грузовик обретал ноги, на которых вперевалочку и преодолевал очередной пригорок или впадину. В кузове начинали метаться и греметь раскладушки, вещмешки, ползли от борта к борту ящики, которые мы всеми силами старались попридержать ради собственной безопасности. Наше закрытое пространство наполнялось взбитой пылью, она забивала рот, нос и не давала возможности дышать...
Когда в очередной раз машина круто развернулась, мы оказались перед скалистым обрывом, вокруг которого были разбросаны громадные, причудливой формы камни, напоминающие черепах и динозавров, похожие на грибы или поразительно овальные, будто кем-то отшлифованные. Когда мы к ним поднялись, за камнями открылась небольшая ровная площадка с разбросанными на ней надгробиями. Одни представляли собой массивные плиты с высеченным на боку рисунком, другие - поставленные вертикально плоские камни с вырезанным родовым знаком-тамгой, третьи - длинные каменные столбы с орнаментом.
- Эти высокие резные стелы называются кулпытасами, - сказал Галкин. Видите, вверху столб закруглен. Такие стали ставить позже. Более ранние кулпытасы имели шарообразный верх, напоминающий голову. Древние тюркские племена по обычаю ставили на могилах своих родных каменные изваяния. Считается, что от них пошли и кулпытасы. Переняв этот обычай, казахи несколько упростили его. Выходит, кладбище здесь XIX века. Кстати, некрополи обычно возникают вокруг гробниц святых или подземных мечетей. Их всегда вырубали в скалах, на склонах гор или оврагов. Может, и здесь...
Лев Леонидович спустился в расщелину, которая упиралась в отвесную стену высотой несколько метров. Остановился и стал пристально разглядывать ее шероховатую желтизну. Приблизившись, я увидел на стене какие-то буквы или знаки.
- Я же говорил, - буркнул Галкин. - Вон, кажется, и то, что мы ищем...
Справа, чуть выше, в скале чернело небольшое отверстие, похожее на щель, наполовину заваленное каменной осыпью. Разбросав щебенку ногой, Лев Леонидович нагнулся и едва протиснулся в образовавшийся лаз. Следом за ним пробрался внутрь и я. Мы оказались в пещере высотой в рост человека, с куполообразным, грубо обтесанным потолком. Напротив лаза в стене виднелась глубокая прямоугольная ниша, посреди которой стоял каменный столбик, украшенный орнаментом. Галкин опустился на колени и осторожно вынул его.
- Ясно, светильник, - он показал на углубление в верхней, слегка расширенной части столбика. - Сюда заливали масло или жир, вставляли фитиль из овечьей шерсти и зажигали.
Он опустил светильник на пол и снова заглянул в нишу. В руках у него оказались обрывки листов, обожженные по краям, - это были страницы из Корана. Обнаруженная в скале мечеть, вероятнее всего, тоже относилась к XIX веку. Окно-лаз пещеры было обращено на север, в сторону кладбища. А внутренняя суровая обстановка соответствовала духу аскетизма отшельника-святого. На Мангышлаке известны и более ранние подземные мечети - места паломничества кочевников. По преданиям, многие из них сооружались учениками знаменитого шейха Ходжи Ахмеда Ясави. Личность это историческая, он жил во второй половине XII века в городе Ясы - сейчас город Туркестан на юге Казахстана. Известно, что Ахмед Ясави образовал первую тюркскую общину суфиев, проповедовавших аскетизм, созерцательное самоуглубление, отказ от активной общественной жизни. Община Ясави и стала центром распространения этого учения, как одного из направлений в исламе, в Средней Азии и Казахстане в XII-XIII веках.
Существует такая легенда. Однажды Ахмед Ясави, закончив обучение своих последователей, собрал их в юрте. И сказал, что они должны будут через шанрак (отверстие в крыше юрты) выпустить стрелы. А где их потом найдут, там и будут проповедовать идеи суфизма. Ученик Шопан-ата нашел свою стрелу на горе рядом с аулом богатого скотовода Баяна и нанялся к баю пастухом-шопаном. Однако Баян вскоре догадался, что в работниках у него не простой человек, и женил его на своей дочери. Позже Шопан-ата построил подземную мечеть у вершины той горы, на которую упала его стрела.
Другой ученик Ахмеда Ясави, выпустив стрелу, остался в юрте шейха. Удивленный учитель спросил его, почему он не спешит идти на поиски. Однако тот ответил, что перед дальней дорогой ему хотелось бы получить совет учителя. Тогда Ясави благословил ученика, дав ему имя Данишпан, что значит ученый, провидец...
- На Мангышлаке давно известны некрополь и подземная мечеть Шопан-ата, - говорит Галкин, - вырубленная в скале на старом караванном пути в Хорезм, Караман-ата - недалеко от урочища Кандыбас, Шакпак-ата... Но и камень со временем разрушается, а точнее, культура, оставленная кочевыми племенами. В средние века по этим местам проходили огузы, кипчаки, ногаи, туркмены, а из родовых племен казахов - адаи, тама, табыны, берш... Рушатся некрополи, разбирают камни с могильников, на месте древних захоронений строят современные мавзолеи, особенно если рядом с поселками...
В этом мы и сами убеждались на всем протяжении пути.
Погода портилась. На востоке появилась серая туманная полоска, и в одночасье низкие облака зашторили небо. Пока дождь не начался, Миша гнал машину насколько позволяла дорога. Мы должны были заехать в Таучик, запастись питьевой водой - дальше по предполагаемому маршруту населенных пунктов не предвиделось. А затем успеть исследовать участок по берегам речушки в нескольких километрах от Таучика. Древние кочевые племена обычно устраивали стоянки у источника воды. В таких местах и джусапы (пустынной полыни) много, и сочной верблюжьей колючки.
