Юрий Ротенфельд - Философия? Она вам не София! Против всех мнений

Такой плюрализм мнений стимулировал появление самых разных философских направлений, в которых как в лабиринте надолго затерялась и та единственная возможность, которая только и могла обеспечить создание общепризнанной научной философии.

Будучи доминирующим, рассудочное мышление философов не сумело объединить расколотую по предметному принципу науку, университетское и школьное образование. Усугубив раскол, оно показало неготовность человека совладать с растущим инструментальным его могуществом: техникой, технологиями. В конечном счете, оно определило четко обозначенный раскол культуры на две ее части или, как говорят, на «две культуры» – естественнонаучную и гуманитарную. Дошло до того, что принадлежащие к ним люди, «утратили способность общаться и понимать друг друга»6.

В итоге вся европейская философия потеряла суть направления интеллектуального развития и попала в тупик, из которого не может выбраться вот уже почти две с половиной тысячи лет.

При этом философы, в большинстве своем, перестали понимать суть своей миссии, а именно то, что их научная деятельность призвана раскрывать не какие-то частные природные или социальные связи – они призваны были разгадать общий смысл мироустройства, найти наиболее общие законы его развития, не апеллируя к мифическим сверхъестественным силам.

Тогда как выделенные Аристотелем конкретно-всеобщие сравнительные понятия не только были, но и на все времена остаются единственно возможными научно-философскими началами, которые в отличие от рассудочного сократо-платоновского мышления утверждают диктатуру разума, способную вывести философию из лабиринта мнений, поскольку объективно отражают реальность вне зависимости от природной или социальной обусловленности. Это четыре вида противолежания: «противоречащее одно другому», «противоположное одно другому», «соотнесенное», «лишенность и обладание», а также первое «откуда» и последнее «куда» – «такие, как разного рода возникновение и уничтожение»7.

Своей обезличенностью, универсальностью только эти объективные начала способны интегрировать науку и преодолеть раскол культуры, а, значит, вывести современное философское знание из научного тупика на оперативный простор действительной науки. Все остальные, по большей части субъективные подходы только продлевают издевательство над философской мудростью.

Аристотель видит, что всякая наука стремится достичь общего знания и к тому же «ищет некоторые начала и причины для всякого относящегося к ней предмета». Поэтому и учение о природе, и математику Аристотель относит «лишь к частям мудрости». Что же касается философии, то она «не рассматривает частичное», а исследует каждую такую часть «лишь по отношению к сущему» как таковому8, т.е. ко всему мирозданию. Поэтому взаимосвязь между философией и взаимодействующими с ней науками можно уподобить полноводной реке со всей совокупностью впадающих в нее притоков. В противном случае, как это имеет место сейчас, все науки не сливаются в единый поток общефилософского знания, а функционируют каждая как бы сама по себе.

Фрагментация знания по отдельным наукам, в том числе школьного и университетского, свидетельствует о том, что общепринятая рассудочная сократо-платоновская академическая философия с ее множеством субъективных оснований не сумела объединить мудрость каждой конкретной науки в общенаучный поток мудрости. Это значит, что она не сумела даже приблизиться к осмыслению общего «замысла» Мироздания.

Мы стремимся показать, что хотя Аристотель, как и все его единомышленники не достигли поставленной цели, но предложенное им понимание мудрости не только как знание общего, но и как науки о «первых причинах и началах», неотделимых от чувственно воспринимаемых вещей приводят философию в лоно современного знания в качестве философской «Теории всего». Ее основная идея в том, что она стремится описать отношения действительности в виде натурального ряда все более общих сравнительных понятий, начинающегося с отношения «абстрактного тождества» и завершающегося отношением «абстрактного различия». Такой подход решает стоявшую перед Платоном («Академия») и Аристотелем («Ликей») проблему построения системы наиболее общего знания, что обусловливает интеграцию наук, в том числе естественнонаучного и социально-гуманитарного знания9.

Причем каждое из сравнительных понятий может быть осмыслено в симметрийных общенаучных категориях, что характеризует восхождение разума с одной ступени на другую, не давая ему возможность перескакивать ни через одну.

Имея такой сугубо научный фундамент, общество будет строиться уже не стихийно, как это было в прошлом и происходит в настоящем, а с учетом объективных законов истории, то есть с пониманием того, какое государство, как и зачем мы его строим. При этом отношения между людьми, отношения между обществом и властью, между человеком и природой будут рассматриваться в качестве решающего фактора социально-экономического, политического и культурного развития народов10.

Поэтому философию, как «любовь к мудрости» следует определять в качестве «системы все более общих понятий о мире и человеке», почти так же, как долгое время ее и определяли философы. Вопрос лишь в том, что это за понятия: классификационные или сравнительные, абстрактно-всеобщие или конкретно-всеобщие?

Если в осмыслении реальности использовать классификационные понятия – мы получаем филодоксию, т.е. академическую рассудочную, дефинитивную форму общественного сознания, которую называют философией. Если при этом научиться мыслить все более общими сравнительными понятиями – пред нами ликейская разумная конкретно-всеобщая, то есть развивающая свое мышление более высокая ступень философии – мудрость, которую в отличие от предыдущей ступени, предлагаю называть «аристология».

Такое разделение на академическую и ликейскую философию не только исключает путаницу между абстрактно-всеобщей и конкретно-всеобщей формами общественного сознания. Оно обращает внимание на то, что философия, построенная на аристотелевских началах, не только исключает раскол науки по предметному принципу, но и включает платоновскую философию, в границах которой действует только произвольное рассудочное мышление, в качестве своего частного случая. При этом главная цель аристологии состоит не только в том, чтобы показать человеку кратчайшие пути к освоению мудрости Природы, но и в том, чтобы сделать Человека более успешным и лучшим (Aristos – лучший)11.

В немалой степени этому будет способствовать новая организация науки. Ее вершину будет занимать «Ликей», под общим руководством которого будут находиться все действующие сегодня Академии, университеты и общеобразовательные школы.

Литература

1. Аристотель. Соч. в четырех томах. Т. 1. Ред. В. Ф. Асмус. М., «Мысль», 1975. С. 68.

2. Липский Б. И., Сергейчик Е. М. О преподавании философии в школе. //Философские науки. 2013. №5. – С. 143—151.

3. Ротенфельд Ю. А. Возродить мышление Аристотеля – значит перейти от рассудка к разуму в социально-гуманитарных науках // Современное социально-гуманитарное знание в России и за рубежом: материалы второй заочной междунар. науч.-практ. конф. (25—28 февраля 2013 г.): в 4 ч. – Ч. I, кн. 1, С. 10 – 22.

4. Ротенфельд Ю. А. Законы истории: есть у революции начало // Филос. науки. – 2014. – №5. – С. 117—131.

5. Ротенфельд Ю. А. Революция в философии и проблема формирования элит в России и ближнем зарубежье. Философия элитологии. Сб. трудов Первого Всероссийского элитологического конгресса с международным участием. Том 3/ Науч. ред. проф. А.М.Старостин. – Ростов н/Д.: Донское книжное издательство, 2013, С. 51—68.

6. Сноу, Ч. Две культуры / Ч. Сноу. – М.: Мир, 1973.

7. Хабермас Юрген. Речь на 23-м Всемирном философском конгрессе, 4 – 10 августа 2013 года, Афины.

II. Рождение и гибель мудрости (Софии)

1. В начале было Слово

1 В начале сотворил Бог небо и

землю.

2 Земля же была безвидна и

пуста, и тьма над бездною, и Дух

Божий носился над водою.

3 И сказал Бог: да будет свет.

И стал свет.

4 И увидел Бог свет, что он

хорош, и отделил Бог свет от

тьмы.

5 И назвал Бог свет днем, а

тьму ночью. И был вечер, и

было утро: день один.

В данном разделе книги речь пойдет о «первых днях» творения философии, которую Аристотель понимал как науку о первых причинах и началах. По существу, выделенные Аристотелем начала12, а это «противоречащее», «противоположное», «соотнесенное», «лишенность и обладание» не отличаются от начал, которые в своих действиях в первые дни творения использовал Всевышний. И в одном, и в другом случае речь идет о сравнительных понятиях, главными из которых являются противоположности, составляющие суть любого действительно научного метода познания, поскольку именно противоположности, понимаемые не иначе, как избыток и недостаток того или иного субстрата относительно промежуточного обусловливают двигательную силу любого природного или социального процесса, его энергетику. Поэтому Аристотель называет философию «божественной наукой», «которой, скорее всего, мог бы обладать Бог»13.